Начальнику разведки по штату полагались несколько заместителей, из них два первых. В первом главке помимо Крючкова был еще один первый заместитель – Борис Семенович Иванов, бывший резидент в Нью-Иорке, умелый и решительный профессионал, которого коллеги весьма уважали и прочили в начальники разведки. Молодого офицера Иванова из вологодского управления когда-то приметил Евгений Питовранов и взял в центральный аппарат контрразведки. Когда Питовранов начале 1953 года перешел в разведку, то взял к себе Бориса Иванова. Тот руководил важнейшим, американским, отделом.
Но Андропов по понятным причинам предпочел видеть на этом посту своего недавнего помощника. Бориса Иванова в марте 1979 года отправили руководителем представительства КГБ в Афганистане. Он покинул Кабул только в 1983 году. В разведку его не вернули, назначили руководителем группы консультантов при председателе КГБ. Осенью 1987 года отправили на пенсию.
Заместителем руководителя разведки в 1968 году назначили Бориса Александровича Соломатина, бывшего резидента в Вашингтоне. При нем в 1967 году был завербован американский военный моряк Джон Уокер-младший. Это была большая удача, Уокер работал на КГБ восемнадцать лет и поставил на службу советской разведке всю свою семью.
Успешную деятельность Бориса Соломатина высоко ценили в первом главном управлении. Ходили слухи, что его первоначально намечали в преемники Сахаровскому. Но в 1971 году в первый главк пришел Крючков, а Соломатина отправили резидентом в Нью-Иорк. Его вернули в 1975 году, когда Крючков уже руководил разведкой. Говорят, что генерал-майор Соломатин злоупотреблял горячительными напитками. Об этом доброжелатели уведомили Андропова, который ему симпатизировал и однажды назвал Соломатина «классиком разведки». Но… Бориса Александровича перевели из разведки в действующий резерв КГБ.
Бывший руководитель разведки ГДР генерал-полковник Маркус Вольф считает, что назначение Крючкова было логичным, но не очень мудрым. Крючкову не хватало не столько професионального опыта, сколько глубины понимания происходящего в мире. Да и по натуре он не был лидером, считает генерал Маркус Вольф. В роли доверенного помощника Андропова Владимир Александрович был на месте. А без указаний своего наставника грамотный и работящий «номер два» терялся.
Когда Маркус Вольф приезжал в Москву, Крючков всегда уводил его в комнату отдыха, наливал большую порцию виски со льдом и говорил:
– Ну, рассказывай, что происходит.
Других гостей Крючков угощал чаем или кофе. Он из тех, кто мягко стелит…
Юрий Михайлович Солоницын семь лет был начальником секретариата Крючкова в разведке. Вообще то Юрий Солоницын должен был поехать собственным корреспондентом «Нового времени» в Лондон и, пока шло оформление, сидел в нашей редакции. Живой и симпатичный человек, он вызывал симпатию. Но поехать в Лондон ему не удалось. Крючков вернул его в центральный аппарат. Через много лет Юрий Михайлович рассказывал:
– Мы встречались каждый день, включая субботу, я приезжал к нему на дачу. Он неординарный человек. Умный, начитанный, эрудированный. Многие говорили, что он партаппаратчик, того-сего не знает. Но начальник разведки – это же не оперуполномоченный, это политическая должность. Впрочем, я знаю случаи, когда он мог и сломать человека в вербовочном плане…
Крючков – исключительно трудолюбивый человек. К примеру, готовили ему выступление. В разведке мощные аналитические службы. Собрали команду, она подготовила текст. Он прочитал, вроде замечаний нет, потом слушаешь выступление – совсем по-другому говорит. Значит, сам переписал. Он человек, который думал только о работе. Приезжаешь в дачный поселок разведки. Кто-то в домино играет, кто-то в карты… Он не играл даже в шахматы. Наверное, умел, но не играл никогда.
По характеру, конечно, сложный. Нелегко с ним было работать. Немного капризный, обидчивый, но не злопамятный. Сухость внешняя, она многих пугала. Может быть, это служба заставила быть излишне сухим, и он таким остался.
Были люди, которые с большим жизненным опытом при нем чувствовали себя неуверенно. В его приемной можно было увидеть генерала, резидента в крупной стране, у которого голос дрожит – боится к нему в кабинет зайти… В нем было что-то такое… сталинское. Не в действиях, а в манере беседовать. Не каждый выдерживал его взгляд. Может быть, работа накладывала свой отпечаток. Я видел его в других ситуациях, когда он был мягок, прост, умел угостить, сам разливал…
Он гордился разведкой, тем более что и Андропов разведку выделял… Кстати, он один из немногих, кто мог возразить Юрию Владимировичу. То есть он имел свое мнение. И высказывал не боясь, в глаза Андропову! Я уж не говорю – Чебрикову. Андропов обижался. Это мне Владимир Александрович поведал. Вот он сказал Андропову, что такое-то дело делается неправильно. Андропов некоторое время с ним не разговаривает. Потом звонит: Володя, приезжай…
Беспорядка в разведке Крючков не допускал. У него все четко работало – секретари, дежурная служба. Он много читал – газеты, журналы, специальную информацию. Все интересное отмечал галочками, закладками. Секретарь потом это перепечатывала. Он картотеку вел по разным проблемам. А то ведь бывает, прочитаешь что-то интересное, а потом не можешь вспомнить, где ты это видел. А у него все в картотеке. Выступает, берет эти карточки и начинает шпарить цитаты, цифры. Производит впечатление.
Вообще-то всю информацию, поступающую в разведку, один человек прочитать не в состоянии. Есть информационно-аналитическая служба, туда приходят все телеграммы, в том числе из министерства иностранных дел и главного разведывательного управления генштаба – военной разведки. Там сидят аналитики, они все это просматривают и самое интересное, важное, нужное отбирают начальнику разведки. Потом это смотрят помощники и кладут ему на стол. Есть, конечно, оперативные телеграммы, адресованные только ему. Или информация, которая, минуя всех, поступает в его адрес.
Дальше уже Крючков решал: это показать председателю КГБ, это разослать членам Политбюро, на основании этого сообщения подготовить специальную записку.
– А получал он информацию о состоянии внутри страны?
– Через председателя КГБ, – объяснил Юрий Солоницын. – Каждое управление комитета госбезопасности отправляло информацию на имя председателя, а тот, если считал нужным, писал резолюцию: «Ознакомить членов коллегии». Или персонально – товарищу Крючкову, еще кому-то…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
