Зимние розы как раз расцвели тогда, а нет цветов более редких и драгоценных. Старк послал в свою теплицу и приказал отдать певцу самую прекрасную из этих роз. Так и сделали. Но наутро певец исчез... а с ним девица, дочь лорда Брандона. Постель ее была пуста, и лишь на подушке лежала оставленная Баэлем голубая роза.
Джон никогда не слышал прежде эту историю.
- Это который же Брандон? Брандон-Строитель жил в Век Героев, за тысячи лет до Баэля. Был еще Брандон-Поджигатель и его отец Брандон-Корабельщик, но...
- Брандон Бездочерний, - отрезала Игритт. - Ты будешь слушать или нет?
- Ладно, рассказывай.
- Других детей у лорда Брандона не было. По его велению черные вороны сотнями вылетели из своих замков, но ни Баэля, ни девушки так и не нашли. Больше года искали они, и, наконец, лорд отчаялся и слег в постель. Казалось, что род Старков прервется на нем, но однажды ночью, лежа в ожидании смерти, лорд Брандон услышал детский плач. Лорд пошел на этот звук и увидел, что дочь его снова спит в своей постели с младенцем у груди.
- Значит, Баэль вернул ее назад?
- Нет. Они все это время пробыли в Винтерфелле, в усыпальнице под замком. Дева так полюбила Баэля, что родила ему сына... хотя, по правде сказать, его все девушки любили за песни, которые он пел. Но одно верно: Баэль оставил лорду дитя за сорванную без спроса розу, и мальчик, когда вырос, стал следующим лордом Старком. Вот почему в тебе, как и во мне, течет кровь Баэля.
- Ничего этого не было.
- Было или не было, песня все равно красивая. Мне ее пела мать. Такая же женщина, как и твоя, Джон Сноу. - Игритт потрогала оцарапанное кинжалом горло. - Песня кончается на том, как лорд находит ребенка, но у этой истории есть и другой конец, печальный. Тридцать лет спустя, когда Баэль стал Королем-За-Стеной и повел вольный народ на юг, молодой лорд Старк встретил его у Замерзшего Брода... и убил, ибо у Баэля не поднялась рука на родного сына, когда они сошлись в поединке.
- А сын, выходит, убил отца.
- Да. Но боги не терпят отцеубийц, даже тех, кто не ведает, что творит. Когда лорд Старк вернулся с поля битвы и мать увидела голову Баэля у него на копье, она бросилась с башни. Сын ненадолго пережил ее. Один из его лордов содрал с него кожу и сделал из нее плащ.
- Вранье все это, - уже уверенно ответил Джон.
- Просто у бардов правда не такая, как у нас с тобой. Ты просил сказку вот я и рассказала. - Игритт отвернулась от него, закрыла глаза и, судя по всему, уснула.
Куорен Полурукий явился вместе с рассветом. Черные камни стали серыми, а восточный небосклон - индиговым, когда Змей разглядел братьев внизу. Джон разбудил свою пленницу и, держа ее за руку, спустился к Куорену. Тропа с северо-западной стороны горы была, к счастью, много легче той, по которой они со Змеем поднимались. В узком ущелье они дождались братьев с лошадьми. Призрак, почуяв хозяина, ринулся вперед. Джон присел на корточки, и волк любовно стиснул ему зубами запястье, раскачивая руку туда-сюда. Игритт вытаращила на них побелевшие от страха глаза.
Куорен ничего не сказал, увидев пленницу, а Змей только и проронил:
- Их было трое.
- Мы видели двоих, - сказал Эббен, - вернее, то, что коты от них оставили. - На девушку он смотрел с явным подозрением.
- Она сдалась, - счел нужным заметить Джон.
- Ты знаешь, кто я? - с бесстрастным лицом спросил ее Куорен.
- Куорен Полурукий. - Рядом с ним Игритт казалась совсем ребенком, но держалась храбро.
- Скажи правду: если бы я сдался вашим, что бы мне это дало?
- Ты умер бы медленнее.
- Нам нечем ее кормить, - сказал командир Джону, - и сторожить ее некому.
- Впереди опасно, парень, - добавил Оруженосец Далбридж. - Стоит один раз крикнуть там, где надо молчать, - и нам всем крышка.
- Стальной поцелуй ее успокоит. - Эббен вынул кинжал.
У Джона пересохло в горле, и он обвел их беспомощным взглядом.
- Но она мне сдалась.
- Тогда сам сделай то, что нужно, - сказал Куорен. - Ты родом из Винтерфелла и брат Ночного Дозора. Пойдемте, братья. Оставим его. Ему будет легче без наших глаз. - И он увел их навстречу розовой заре, а Джон и Призрак остались одни с одичалой.
Он думал, что Игритт попытается убежать, но она стояла и ждала, глядя на него.
- Ты никогда еще не убивал женщин? - Джон покачал головой. - Мы умираем так же, как мужчины, но тебе не нужно этого делать. Манс примет тебя, я знаю. Есть тайные тропы - твои вороны нас нипочем не догонят.
- Я такая же ворона, как и они.
Она кивнула, покоряясь судьбе.
- Ты сожжешь меня после?
- Не могу. Дым далеко виден.
- Ну что ж, - пожала плечами она. - Желудок сумеречного кота - еще не самое плохое место.
Он снял со спины Длинный Коготь.
- Ты не боишься?
- Ночью боялась, - призналась она, - но солнце уже взошло. - Она отвела волосы, обнажив шею, и стала перед ним на колени. - Бей насмерть, ворона, не то я буду являться тебе.
Длинный Коготь, не такой длинный и тяжелый, как отцовский Лед, был, тем не менее, выкован из валирийской стали. Джон приложил клинок к шее Игритт, чтобы отметить место удара, и она содрогнулась.
- Холодно. Давай быстрее.
Он поднял Длинный Коготь над головой обеими руками. Надо сделать это с одного раза, вложив в удар весь свой вес. Самое малое, что он может дать ей, это легкая, чистая смерть. Он - сын своего отца. Ведь так? Ведь так?
- Ну давай же, бастард. Моей храбрости надолго не хватит. - Удара не последовало, и она повернула голову, чтобы взглянуть на него. Джон опустил меч и сказал:
- Ступай.
Она смотрела на него во все глаза.
- Уходи, пока разум не вернулся ко мне.
И она ушла.
САНСА
Весь южный небосклон заволокло дымом. Он поднимался от сотни пожарищ, пачкая черными пальцами звезды. За Черноводной огни пылали от горизонта до горизонта, на этом берегу Бес жег причалы и склады, дома и харчевни - все, что находилось за стеной.
Даже в Красном Замке пахло пеплом. Когда Санса встретилась с сиром Донтосом в тишине богорощи, он спросил, почему она плачет.
- Из-за дыма, - солгала она. - Можно подумать, что половина Королевского Леса горит.
- Лорд Станнис хочет выкурить оттуда дикарей Беса. - Донтос покачивался, придерживаясь за ствол каштана. Его шутовской красный с желтым камзол был залит вином. - Они убивают его разведчиков и грабят его обозы. И сами поджигают лес. Бес сказал королеве, что Станнису придется приучать своих лошадей питаться пеплом - травы он там не найдет. Я сам слышал. Став дураком, я слышу то, о чем понятия не имел, будучи рыцарем. Они говорят так, словно меня нет рядом, а Паук, - Донтос нагнулся, дыша вином в лицо Сансе, - Паук платит золотом за каждую мелочь. Думаю, что Лунатик давным-давно у него на жалованье.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
