Белоусов замер. Теперь он уже ничего не мог сделать. Программа запустила взрывной механизм.
Алексей попытался выйти из машины. Открыл дверцу, но одна нога застряла, и он потерял протез. Куда идти? Теперь уже поздно!
Он откинулся на сиденье и почувствовал, как в его груди полыхает пожар. Тело стало мокрым и липким.
— Выручай, Серега…
Больше он ничего не смог сказать.
8.
Эвакуация из здания проходила с помощью ОМОНа. Не так просто было прогнать со своих мест тысячную толпу чиновников. Никто не мог поверить, что здание заминировано. Одни бросали все и бежали сломя голову, других приходилось выдворять силой. Милиция ни с кем особо не церемонилась. Людей выводили на улицу и отгоняли за оцепление. Все улицы и переулки, ведущие на площадь, были перекрыты. Но центр есть центр, и оттеснить толпу в зону полной безопасности не удавалось. Улицы, прилегающие к площади, забились плотным потоком людей, жаждущих увидеть падение центра капитализма. Кто-то плакал, кто-то хлопал в ладоши, а кто-то терял сознание, но не мог упасть, сдавленный людьми со всех сторон. Лозунг древних греков «Хлеба и зрелищ», как видно, оставался актуальным и по сей день. На площади стояли только машины и громадная башня «Дальнефти».
В здании напротив сквера, из которого также вывели всех служащих страховой компании, разместили штаб, где собралось теперь все руководство милиции, городской администрации и Федеральной службы безопасности.
Сергей стоял рядом с Марецким и Журавлевым возле подъезда, где работал штаб, и тоже ждал. Они все ждали. И прибор Белоусова включился. Загорелась зеленая лампочка, и стрелка отошла на шкалу с цифрой шестьдесят. Сергей выдвинул антенну и начал водить прибором из стороны в сторону.
— Ну что, Сергей? — спросил Марецкий.
— Бомба и датчик в здании. У меня час времени.
— Ждите здесь. Я к генералу, — сказал Марецкий и зашел в подъезд.
Черногоров занял кабинет директора страховой компании на втором этаже. Он сидел за столом и разговаривал по телефону. Вокруг него стояли полковники и внимательно вслушивались в слова руководителя.
— Нет, Антон Борисыч, решение должно быть принято однозначно. Вы — командующий, и ваш приказ выполнят. Если вы этого не сделаете, то мы упустим особо важных преступников. Неужели вы хотите, чтобы о последствиях стало известно президенту?
— Еще раз прошу меня выслушать, Николай Викторович. Тихвинский даже не спонсор, он меценат. Его пожертвования на переоборудование десантных войск составляют свыше шестидесяти миллионов долларов. Я только что разговаривал с командиром полка. Да, Тихвинский обратился к нему с незначительной, по сравнению со своими пожертвованиями, просьбой. Он заказал вертолет на пять часов вечера всего на два часа, а также транспортный самолет на шесть вечера на четыре часа. Расходы на топливо он берет на себя. Но при чем здесь террористы? Отказать Тихвинскому — значит лишить десантников финансовых вливаний.
— Мы теряем время. Теперь вы меня послушайте, Антон Борисыч. Приказывать я вам не могу. Но предлагаю компромисс. Вы выполните просьбу Тихвинского. Отправляйте вертолет в нужный квадрат в назначенное время. Пусть летит. Но он должен вернуться на базу через час. Так?
— Так.
— Отлично. Мои люди встретят вертолет. Ваша задача будет выполнена. Но на посадочной площадке в Тучкове органами правопорядка пассажиры вертолета будут арестованы. Это гражданские люди и к авиации не имеют никакого отношения. Все, что от вас требуется, — это пропустить машину с моими людьми на территорию аэродрома и не препятствовать аресту преступников. После этого вам
не придется готовить к вылету самолет и запрашивать воздушный коридор. Вы Тихвинскому обещали помочь с техникой и выполнили его просьбу. А предоставлять охрану его друзьям он вас не просил. Он первый открестится от них, узнав об аресте. Будьте в этом уверены. Думаю, что и сам великий олигарх не сегодня-завтра окажется за решеткой. Но ваша совесть будет чиста.
— Хорошо. Такой план меня устраивает. Я свяжусь с командиром полка и дам необходимые распоряжения.
— И еще. Не афишируйте наши планы. Никто не должен знать, что на территории аэродрома находятся сотрудники милиции и прокуратуры. Мы не должны спугнуть пассажиров.
— Это мне понятно. Все сделаем, как надо.
Черногоров бросил трубку и обернулся к одному из полковников.
— Дайте распоряжения включить сотовые линии. Мне необходимо наладить связь со службами, работающими по маршрутам преследования.
Полковник взялся за телефонную трубку.
Марецкий подошел к столу.
— Товарищ генерал, таймер взрывного устройства начал отсчет времени. Необходимо пропустить в здание сапера.
— Рехнулся, Степан? Чтобы мальчишка взлетел на воздух вместе со зданием! Нет, категорическое нет! Я не возьму жизнь пацана на свою совесть, а на кирпичи мне плевать. Пусть рушатся…
В кабинет буквально ворвался высоченный широкоплечий мужчина с седой шевелюрой, строгим красивым лицом и в шикарном костюме.
— Послушайте, генерал! Я финансовый директор «Дальнефти» Дворкин. На четырнадцатом этаже в сейфах осталось семьдесят три миллиона долларов. Деньги принадлежат компании. Мы должны их вынести из здания любой ценой. Но ваши люди упрямы, как ослы. Мне нужно десять человек и двадцать минут времени.
— Не говорите чушь, господин Дворкин. Здание взлетит на воздух с минуты на минуту, и ни один человек не выйдет за пределы оцепления. И кто вас пропустил через кордон? Марецкий, выведи отсюда господина финансового директора и сопроводи его за линию барьера.
Степан взял растерянного громилу под руку и вывел из кабинета. Если бы он не был абсолютно седым, то стал бы им после такого резкого отпора. С этим человеком еще никто так не разговаривал.
— Боже! Что же мне делать? Я же расписался в получении денег, а нас, как котят, выкинули на улицу. Это же произвол!
Он рванулся обратно к кабинету, но майор его удержал.
— Спокойно, господин Дворкин. Выход можно найти.
Седовласый красавец глянул на Степана.
— Послушайте. Я готов заплатить сто тысяч долларов за спасение денег и документов. Там договора на миллиардные сделки, акции, деньги.
— Я вам вряд ли смогу помочь. — Марецкий вывел предпринимателя на улицу. — А вот тот невысокий паренек с рюкзаком за плечами может стать вашим настоящим спасителем.
— Он? — удивился Дворкин, увидев Сергея.
— Он, он. Вот ему действительно деньги не помешали бы.
Они подошли к Сергею. Парень нервничал.
— Осталось пятьдесят минут, — бормотал Сергей. — Как мне перескочить через площадь? Не дадут же, придурки.
— Послушайте, молодой человек, — ласково заговорил Дворкин, — вот этот черный «лексус» принадлежит мне.
У тротуара стоял шикарный автомобиль. Сергей глянул на высоченного детину.
— И что?
— Садитесь рядом с водительским местом, а потом я сяду, и мы попробуем решить проблему.
Так они и сделали. Возле штаба толпилось много людей в милицейской форме, но никто не обратил внимания на садящихся в машину мужчин. Движение на площади замерло, и она пустовала, как ладонь нищего.
— Вы кто? — спросил Дворкин.
— Человек, который может обезвредить бомбу.
— Уверены? у
— Фифти-фифти.
— Вы же еще молоды…
— Бросьте, обычная работа. Если мы сейчас резко рванем с места, я успею.
— Хорошо, друг! За мной не заржавеет. С Богом!
Все замерли. Визг, дым из-под колес. Машина взревела и ракетой сорвалась с места. Никто и глазом моргнуть не успел. Лимузин в мгновение пересек площадь и с визгом затормозил у открытых дверей опустевшего здания.
— Храни тебя Господь, сынок!
Сергей выскочил из машины и скрылся в здании. Машина сделала крутой вираж и вновь пересекла площадь, встав на свое прежнее место. Трюк занял меньше минуты. Люди стояли с открытыми ртами и не могли понять, что произошло.
Лишь двое, притулившись в стороне, ехидно ухмылялись. Журавлев хлопнул Марецкого по майорскому погону.
— Ты хоть одну молитву наизусть помнишь?
— Боже, царя храни.
— Это гимн, а не молитва. Ну да все равно. Господи, Серегу храни. Надеюсь, и на этот раз смерть обойдет его стороной. Он же заколдованный!
— Глупости. Смерть уже обожралась. Устала костлявая за своими жертвами гоняться. Пора бы совесть поиметь. Хватит уже.
Герман Поплавский добрался до места без особых приключений.
Два брата долго обнимались и целовались. Сели у костра, и Юрий достал шампанское из сумки.
— Французское. «Брют». Припас для нашей встречи. Я знал, что она состоится. Самое страшное уже позади. Теперь ты свободен!
— Уверен? Таких, как мы, на свободе не держат. Милиция не дремлет. Сейчас весь район берут в кольцо.
— Пусть берут, Гера. Скоро прилетит ангел на крылышках и в считанные минуты перенесет нас на сорок верст к северу. А там нас ждет еще один крылатый спаситель. Тысяча километров к югу, потом машина, катер, солнечная Грузия и до Турции рукой подать. Завтракать будем где-нибудь в Стамбуле или Анкаре. А они пусть прочесывают леса и болота. У них работа такая. А денег нам до конца жизни хватит. Можешь свой научно-исследовательский институт открыть где-нибудь в тихой доброй Европе или Латинской Америке.
