– … молчите?.. Передают, что датчики… Где?
– Не поднимайте паники! – буркнул Ивашура, приблизив губы к микрофону рации. – Все нормально, возвращаюсь. Который час?
– Без пяти одиннадцать, – ответил далекий Рузаев. – Что там у тебя стряслось с датчиками? Гаспарян звонил мне: мол, ты не отвечаешь.
Ивашура некоторое время соображал.
– И сколько я молчал?
– Минуты три. Физики передают, что их приборы перестали регистрировать сигналы датчиков.
– Успокой их, датчики я снял, потом все объясню.
«Три минуты… – пробормотал он про себя. – А по моему хронометру прошло почти четыре часа! Нет, хватит шутить с господином Случаем! Хорошо, что путешествие закончилось благополучно. А ну как остался бы внутри этого «мыльного пузыря» с чужим временем?!»
Ивашура посмотрел вверх: электрический дождь постепенно терял силу, затухал. Он стал спускаться с вала. У подножия земляной складки наткнулся на труп животного, не то тигра, не то льва, вернее – на переднюю половину трупа, задняя часть туловища отсутствовала…
– Через «зону ужасов» я промчался, не успев даже понять, что это «зона». – Ивашура хмуро усмехнулся и замолчал, вертя в пальцах блестящий камешек.
В штабе, наполненном пульсирующим гулом, зуммерами и свистами радиотелеграфной станции, сидели руководители экспедиции, начальники лабораторий радиофизики и биологии, Меньшов, Гаспарян и лейтенант Куща. По лицу Богаева ходили тени озабоченности и досады. Гришин о чем-то думал, взявшись пальцами за подбородок, радиофизик вздыхал, поглядывая на биолога.
– Наша физика малоприменима для объяснения феномена Башни, – проговорил Меньшов, поглаживая бороду. – Взять тот же «мыльный пузырь» с иным ходом времени: до сих пор наука не сталкивалась ни с чем подобным, нет даже серьезных теоретических работ на эту тему, только дикая гипотеза нашего уважаемого коллеги Валеры о квантовых эффектах и дискретности углового поворота времени. Кстати, я готов принять ее после того, что услышал от Игоря и Миши Рузаева.
Богаев поморщился:
– Господа, не о том говорим. Игорь Васильевич сегодня преподнес нам сюрприз, какого от него не ожидали. Можно ли так рисковать начальнику экспедиции? Мне кажется, нельзя.
– Владлен Денисович, давайте поговорим об этом отдельно, – сказал Ивашура. – Каюсь, виноват, больше не повторится. С этого часа вступает в силу приказ: не приближаться к Башне ближе чем на три километра. Касается всех! Этого достаточно.
Богаев что-то пробормотал, отворачиваясь.
– Меня интересует, – продолжал Ивашура, – что дал науке мой бег по пересеченной местности? Что вы записали и расшифровали?
Радиофизик посмотрел на биолога, тот пожал плечами.
– Результаты обрабатываются, ничего конкретного сказать не могу. Аппаратура записала поступившие с датчиков сигналы, но чем они вызваны – пока загадка.
– То же самое могу сказать и я, – признался радиофизик. – Приборы отметили повышенную ионизацию воздуха в тот момент, когда начался электродождь, но это нормальное явление. Остальные записи – темный лес! Похоже, мы открыли в «зоне ужасов» тип излучений, действующий непосредственно на нервную систему.
Сквозь шумы эфира в комнату пробился чей-то голос.
– Где это? – переспросил радист.
Голос пробормотал что-то неразборчивое, но радист понял.
– Хорошо, сообщу.
– Что там еще? – повернулся к нему Богаев.
– На южном участке стены замечены «телеэкраны», сразу пять штук на разных высотах.
– Ну и что?
– На одном из них был виден человек. Ребята засняли все на кинопленку.
– Что за человек? – быстро спросил Ивашура. – Не напомнил ли он кого-нибудь из знакомых?
– Сейчас спрошу. – Радист потянулся к панели РТС.
– Не надо, проявят пленку – посмотрим сами.
– А кого ты имел в виду? – наклонился к Ивашуре Гаспарян. – На кого должен быть похож человек на «телеэкране»?
– Помнишь рассказ Миши? Ему показалось, что он видел Ивана Кострова.
– Думаешь, Иван в Башне?
– Хочу верить, что он жив.
– А если «телеэкран» – средство наглядной передачи информации, применяемое хозяевами Башни? Для контакта со своей стороны?
– Что вы там шепчетесь? – недовольно спросил Богаев. – Есть что сказать, так говорите всем.
– Чтобы вы потом обвиняли нас в ненаучном подходе? – сказал Ивашура со вздохом. – Сурен предлагает создать специальную комиссию по контактам с пауками или с теми, кто воздвиг Башню.
– Кто, я? – удивился Гаспарян, потом небрежно кивнул: – А-а… Да, было.
Богаев отнесся к этой идее с неожиданной серьезностью.
– А что, надо подумать. Может быть, привлечь специалистов Крымской лаборатории связи с иными цивилизациями? У них составлены какие-то программы…
– Обязательно, – кивнул Ивашура твердо. – Сурен и начнет переговоры. Завтра.
На этом «малый штабной совет» и закончился.
Богаев с лейтенантом взялись за устройство лагеря для прибывающих иностранцев. Директор Центра, сняв с себя ответственность в вопросе общего руководства экспедицией, компенсировал это кипучей бытовой деятельностью, где нужна была только голова администратора-хозяйственника. Гришин поехал с представителями райкома по ближайшим к Башне поселкам и деревням проверить, как идет эвакуация. Ивашура занялся организацией телепередачи с места события. Телевизионщики долго искали место съемки, зато разворачивали и проверяли телекамеры и аппаратуру связи всего четверть часа. Ивашура дважды разговаривал с Вероникой. Ведущая телепрограммы «Время» интересовала его все больше: прямотой, сдержанностью, живым умом, да и красотой природа Веронику не обделила. К тому же он чувствовал, что интерес этот взаимный.
Наконец в четвертом часу дня интервью с «начальником комплексной научной экспедиции Игорем Васильевичем Ивашурой» было записано на видеомагнитофон, и Гибелев отбыл на вертолете в Брянск, чтобы в шесть передать запись в эфир через областной центр. Уже была передана прямая телепередача с комментариями Ивашуры, Гаспаряна, Меньшова и других участников экспедиции.
После телесъемки Ивашура побывал в фотолаборатории и просмотрел кадры киноленты с «телеэкрана». Человек, отраженный «экраном», не был похож на Ивана Кострова. Кроме незнакомца, голубой экран показывал еще паука и жуткую черную фигуру, напоминающую кентавра, а также целые вереницы светящихся пятен.
– Ну и что ты об этом думаешь? – спросил Ивашура Рузаева, который сам проявлял свою кинопленку в лаборатории. – Что такое «телеэкран»? Попытки хозяев Башни вступить в контакт с нами?
– Не думаю, – помолчав по обыкновению, ответил Михаил. Промыв пленку, развесил мокрые ленты на проволоке для просушки, и они вышли из домика лаборатории.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
