Наконец Джо подает голос:
— Мейд, зачем тебе?
— У меня… тут… — голос, как назло, не желает слушаться и в горле мгновенно возникает ком.
Но исследователь не перебивает — ждет, когда я договорю.
— Джо, они хотят подставить Риндана.
Я не желаю выбирать выражения — и выдаю первое, что приходит на ум. Но фраза получается яркой — и я будто вижу, как хмурится мужчина.
— Что произошло?
Кратко, запинаясь, я рассказываю все с начала. Начинаю с отъезда Максвелла, быстро пробегаюсь по ключевым событиям этого дня и заканчиваю разговором с Ирмисом в палисаднике. После того, как я роняю последнее слово, Джо не отвечает — но по тяжелому дыханию в трубке я понимаю, что ему тоже несладко.
— Джо, пожалуйста…
Я не прошу — умоляю. И скулящий тон моего голоса это только подтверждает. Уж не знаю, как потом будут песочить меня семейные за подобное — но сейчас я вижу только один выход: уговорить. Убедить. Если надо, выгрызть эту чертову информацию из его горла.
Но мужчина молчит и я чувствую, как там, на другом конце трубки решается моя судьба. И, наконец, весы судьбы делают свой выбор.
— Самый ближайший ход начинается в саду Морриса. Примерно четверть часа ходьбы без лишних поворотов. Карту только возьми на всякий.
— Как я найду вход? — осознав, что Джо на моей стороне я постепенно успокаиваюсь.
— Там фонтан со статуей — не перепутаешь. Фигура птицы поворачивается против часовой стрелки. Особого внимания не привлечешь, штат распущен.
— Хорошо, — услышав главное, я уже тянусь к рычагу сброса, но мужчина вновь подает голос.
— Мейд… будь осторожна, пожалуйста.
Извозчик прибывает в смежный переулок и для того, чтобы остаться незамеченной, мне приходится воспользоваться задней дверью. Пробираясь через подтаявший палисадник, я не могу удержаться — и оглядываюсь на соседний дом. Скрытый яблонями, тот почти полностью скрывается из виду, но даже отсюда я могу видеть шевеление во дворе.
Главное теперь остаться незамеченной.
Дилижанс ожидает меня на перекрестке. Забираясь внутрь, я неловко оступаюсь и подворачиваю ногу. Возница, чьей помощью я пренебрегла, едва успевает меня подхватить.
— Осторожнее, мисс! — замечает он, а затем неожиданно улыбается в роскошные усы, — ничего, до свадьбы заживет!
Экипаж трогается с места неожиданно мягко. Сразу поворачивает на соседнюю улицу и, понимая, что сейчас мы проедем мимо моего дома, я откидываюсь на спинку сиденья и немного отодвигаю занавеску.
Да, обитель инквизиторов оккупировали знатно — я без особого труда распознаю гвардейские мундиры с парадными золотыми пуговицами и фигуру Ирмиса, стоящего на крыльце. Мужчина явно понял, что я не останусь в стороне, но, тем не менее, не предпринял никаких попыток запереть меня в четырех стенах. А это означает только одно: дознаватель и сам не уверен в успехе коллег.
Мы проносимся мимо соседского дома, минуем мой и, заложив вираж, сворачиваем на дорогу, ведущую в лес. Этим маршрутом я езжу редко — только когда нужно попасть в северную часть города. А Моррис живет как раз на севере.
Лес заканчивается быстро, уступая место полю. Застройка города оказывается в стороне и я некоторое время гляжу, как удаляется стена однообразных серых домов. А вон и площадь с таверной, где мы с Ринданом устроили неожиданное чаепитие. И в моих интересах сделать так, чтобы оно повторилось.
А я этого очень хочу.
Чтобы хоть как-то скрасить безрадостное ничегонеделание, я разворачиваю карту. Уже в который раз — за это время я успела изучить её практически наизусть. Ещё раз пробежав взглядом по маршруту от дома Морриса к крепости, я неожиданно вспоминаю слова Лавджоя о входе в катакомбы возле столбов на въезде в Лаерж — и решаю проверить эту версию.
Тонкая линия входа действительно ведет в ту сторону и заканчивается аккурат под местом, помеченным двумя кружками. Прикинув на глаз расстояние, я понимаю, что инквизитор был прав. Интересно, Максвелл лично просвещал Лавджоя об этом или тот проявил чудеса самодеятельности?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мои размышления прерываются на этой ноте — мы с размаху въезжаем на брусчатку и я спешно прячу карту в сумку: при такой тряске разглядеть что-то — только испортить зрение.
Дилижанс останавливается через четверть часа. Выходить я не спешу — вначале выглядываю в окно, стараясь оценить обстановку.
Дом Морриса окружен старым садом. Толстые стволы деревьев начинаются сразу за невысокой оградой, а голые ветви практически полностью заслоняют небо, погружая и сад, и улицу в некое подобие сумерек.
— Ну и занесло вас, мисс, — делится ощущениями возница, открывая дверь и помогая мне выйти, — вас подождать?
— Не стоит, — я стараюсь, чтобы мой голос звучал беззаботно, — я здесь задержусь.
— Надолго? — а он настойчив.
— Да.
Но больше вопросов не следует — я расплачиваюсь, а мужчина, напоследок пожелав мне хорошего дня, уезжает. Стараясь остаться незаметной, почти сразу приближаюсь вплотную к забору и, как только дилижанс сворачивает за угол, перелезаю преграду. В другое время я бы поискала калитку, но приближающийся вечер не оставляет мне шансов.
Сад, кажется, поглощает все звуки и, стоит только мне сделать несколько шагов, как деревья будто смыкаются за спиной, отрезая меня от цивилизации. Тихо… и птицы не поют.
Дорожку я обнаруживаю не сразу — прежде несколько минут иду наобум, старательно глядя по сторонам. Серый монолит дома угадывается в просвете стволов, но выходить на открытое пространство и изучать архитектуру особняка Морриса у меня нет никакого желания. Поэтому, когда под ногами вместо подтаявшего снегового настила появляется гравий дорожки, настроение само по себе подскакивает вверх.
Фонтан обнаруживается быстро — медная статуя девушки, держащей в ладонях лист кувшинки, с которого в теплое время года должна струиться вода. У босых ног действительно обнаруживается птица. Кажется, это свиристель — но, решив подумать о пернатых позже, я лишь протягиваю руку и поворачиваю фигурку против часовой стрелки.
И едва мои пальцы отрываются от холодного металла, я понимаю — сработало.
Я не так себе представляла подземный ход. Но каменные ступени, уводящие в непроглядную темноту не оставляют вариантов додумать что-то ещё. К тому же, здесь недавно кто-то проходил — центральная часть лестницы, в отличии от краев, свободна от пыли и каменного крошева. Наверное, именно это и придает мне смелости — и, не разрешая себе сомневаться, я спускаюсь вниз.
Светлячок я зажигаю уже внизу — когда под ногами начинает что-то хрустеть. Вовремя — стоит крошечному огоньку затеплиться у меня на ладони, сверху раздается скрежет — и светлый прямоугольник входа смыкается у меня над головой.
Пол усеян обломками камней — именно они так хрустят, стоит наступить. Прямой, как стрела коридор уводит вперед. Но перед тем, как проследовать предложенным мне маршрутом, я ещё раз сверяюсь с картой. Всё верно: маршрут вариантов не предполагает.
Уже через несколько минут я теряю счет времени и просто шагаю наугад. Cветлячок выхватывает из темноты каменные стены, украшенные следами копоти. Так себе декор — я понимаю, что означают эти темные полосы. Темные века пробрались и под Лаерж, испещерив его основание лабиринтом ходов, которые явно предназначались для негласного конвоирования и расправы над одаренными. Странно как — сегодня я чувствую себя своей в этом городе, а вот пару веков назад меня бы сожгли в искупляющем огне.
Меня окутывает тишина и я не смею нарушить её. Обломки камней заканчиваются и теперь мои шаги звучат тихо, взвиваясь вверх и теряясь где-то под потолком. Я не хочу делать светлячок ярче — отчасти потому, что не желаю привлечь возможное внимание, а отчасти…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я просто не хочу видеть больше.
Первое ответвление коридора появляется внезапно — темным провалом справа. Моментально прижавшись к противоположной стене, я миную его и, лишь когда отверстие остается далеко позади, достаю карту. Все верно — я едва миновала треть пути и сейчас должна находится аккурат под местом убийства Вермейера.
