Но не только красота природы затронула его душу, люди имели такое же значение. «Они простые люди, здешние крестьяне, но сильные и умные, и они владеют сокровищем тысячелетней традиции строительства. Они избежали поисков пути назад, к природе, потому что никогда от нее не отдалялись»{426}.
«Потому что они никогда от нее не отдалялись». Люди в Колла-Микьери смогли то, что ему самому не удавалось, ни ему, ни обществу, продуктом которого он был. Но он, по крайней мере, однажды попробовал, когда уехал на Фату-Хиву, пытаясь вернуться к природе. Теперь Колла-Микьери давала ему новый шанс. Возделывая землю, он собирался обеспечивать себя пищей, которую они будут есть, и вино, которое он будет пить, хотел «помочь приручить природу, а не портить ее»{427}.
Однако его ждали и другие заботы, кроме крестьянского труда. В сентябре он полетел в Нью-Йорк на презентацию американского издания «Аку-аку». Успех книги о путешествии на «Кон-Тики» еще не забыли, интерес среди журналистов был велик, и Тур Хейердал давал интервью газетам, радио и телевидению. «Аку-аку» была выбрана книгой месяца и быстро вошла в список бестселлеров.
В Стокгольме Олле Нордемар из студии «Артфильм» сидел в монтажной. Десять лет назад он приложил руку к монтажу оскароносного фильма о «Кон-Тики», и вот теперь Тур доверил ему работу по редактированию фильма об острове Пасхи. Фотограф экспедиции Петтер Шервен привез километры пленки, которая не всегда отличалась хорошим техническим качеством, и работа была трудная и кропотливая. Верный своим привычкам, Тур следил за ходом работы, и визиты в шведскую столицу постепенно участились.
В Музее «Кон-Тики» его ждала еще одна работа, требующая времени. Несмотря на прохладное отношение коллег к научной ценности тысячи пещерных фигурок с острова Пасхи, Тур хотел поместить их в окончательный отчет экспедиции. Поэтому он взялся за систематизацию коллекции и описывал ее фигурку за фигуркой.
1958 год стал богатым на события, в хорошем и в плохом смысле. Серьезная болезнь и острые дебаты в норвежской прессе оставили болезненные следы. Покупкой Колла-Микьери он смог компенсировать значительную часть этой боли, но радость быть новоиспеченным владельцем виноградников и оливковых рощ омрачалась тем, что научная работа — настоящая отрада его души — не продвигалась. Как он торопился с окончанием «Американских индейцев в Тихом океане», так же ему пришлось спешить с подготовкой в печать монографии об острове Пасхи. Он надеялся, что первая часть труда будет готова в 1959 году, через три года после завершения экспедиции. Однако у археологов было много дел, когда они вернулись в свои университеты, и этой цели достичь не удалось. Кроме нападок Арне Мартина Клаузена и Хеннинга Сивертса на него, как обычно, в ожидании научного отчета напустились и другие противники. Но для Тура Хейердала дело было не только в признании теории миграции.
На этот раз речь шла о подлинном признании его в качестве ученого. Его жажда признания не иссякала.
В конце года возникла одна проблема, далекая от науки. Еще до поездки на остров Пасхи он беспокоился о делах своего младшего сына Бамсе. Об этом он решил поговорить с Лив.
Дом в Колла-Микьери был готов к заселению в ноябре — достаточно времени, для того чтобы Тур, Ивонн и две дочери смогли украсить свой новый дом к Рождеству. Тур очень ждал этот праздник, потому что и Typ-младший, и Бамсе должны были приехать в гости.
У Тура в кои-то веки появилось время для долгих разговоров, и в рождественские праздники он узнал многое о своих мальчиках. Когда они после Нового года отправились домой в Норвегию, то оставили после себя «большую пустоту»{428}.
Typ-младший удивил отца тем, что хочет быть земледельцем и размышляет о том, чтобы получить сельскохозяйственное образование в Италии и обосноваться здесь. Менее удивительным было то, что Бамсе, после пребывания на африканской ферме у дяди Якоба, страстно желал того же. Он хотел вернуться в Кению, но сначала намеревался попробовать себя на заочных курсах по сельскому хозяйству, чтобы посмотреть, подойдет ли ему эта наука. Отец не особенно верил, что он с этим справится, учитывая, какие он имел до сих пор отвратительные результаты в учебе. Пытаясь призвать его к порядку, Тур отправил сына в пансион в Англию. Но отчеты оттуда показывали, что дела шли не особенно хорошо. Всему виной был не недостаток ума, но недостаток прилежания. Бамсе открыто признавал, что он не принимал учебу всерьез{429}.
Однако, несмотря на все это, Тур мог порадоваться значительным улучшениям в поведении Бамсе. Волосы были причесаны, одежда опрятная. Он больше не общался с сомнительными уличными компаниями, членом которых он одно время был в Осло. Он говорил по большей части открыто и разумно, и Тур уже не мог вспомнить, когда последний раз им было так хорошо вместе. «Но, — писал он Лив, — меня очень беспокоит одна вещь, и это отсутствие у него уважения к деньгам. У него есть все, чтобы стать настоящим плейбоем»{430}.
Он заметил это сам и получил донесения о том же из школы в Англии. «Я никогда не видел, чтобы молодые люди так сорили деньгами, как Бамсе, совсем не думая о том, с каким трудом они даются. Может, он не беспокоится, потому что мы богаты?»
Чтобы проиллюстрировать, что он имел в виду, он рассказал Лив одну историю, глубоко возмутившую его. Бамсе поехал в Колла-Микьери через Лондон. Туру требовалось немного наличных денег к Рождеству, и, чтобы избежать проблем, связанных с валютой и налогами, он попросил своего английского издателя передать Бамсе фунты в размере, эквивалентном 1200 норвежским кронам. Радостный и довольный, сын приехал в Колла-Микьери, но ни словом не обмолвился о деньгах. Когда Тур спросил о них, Бамсе удивленно ответил, что думал, будто они предназначались ему, и за те два дня, что он провел в Лондоне, он потратил их, живя в отеле «Амбассадор» и посылая подарки друзьям.
Тур принял объяснение, будто Бамсе думал, что деньги предназначались ему. Может быть, издатель был недостаточно ясен, когда говорил, что деньги предназначаются отцу. Но, в любом случае, как он смог спустить такую сумму и даже не сказать спасибо?
Да, он был избалован. Это касалось не только денег, но и авиабилетов в то время, когда лишь немногие могли себе позволить летать. Бамсе постоянно путешествовал — часто летал в Африку, Южную Европу, Америку, и Тур боялся, что Бамсе станет считать перелет вполне естественным делом.
Африка. Бамсе нравилось на африканской ферме дяди Якоба, и он скучал по Африке
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
