Энерил уже прямо дал понять ему, что намерен сразу же идти в свои земли, ибо его воины понесли большие потери, и нужно было как можно скорее доложить об этом королю Эдвейду, а главное известить государя о гибели Эдрахира, младшего сына короля, на которого тот возлагал большие надежды.
Изможденные усталые солдаты едва волочили ноги по безжизненной мордорской земле. Здесь даже ночной отдых толком не восстанавливал силы бойцов, и казалось, сам воздух был наполнен смертельным ядом, действующим хоть и не сразу, но, тем не менее, верно и неотвратимо, высасывая из людей все жизненные соки и превращая их в иссохшиеся безвольные куклы, напрочь лишенные внутреннего огня и жажды жизни.
Этот долгий поход запомнился Анору тяжкой, непереносимой для смертных усталостью и какой-то беспросветной безысходностью, которая то и дело накатывала на него с такой силой, что ему прямо тут же хотелось слезть со своего коня, лечь на землю, уснуть и никогда больше не просыпаться. И если ему, потомку древней крови, подобное испытание давалось столь тяжело, то он и представить не мог, что именно чувствуют его воины, многие из которых были более чем простыми парнями, не состоявшими с эльфами даже в самом отдаленном родстве.
Лучше всех прочих держались Дуллан и Беорн. Похоже, темное волшебство здешних мест не оказывало на могучих бессмертных ни малейшего влияния, и посему те как могли, пытались облегчить всем прочим тяготы перехода. И надо сказать, что сила и уверенность, исходившие от них, действительно очень помогали, частично развеивая губительные эманации сих проклятых земель и вселяя во всех остальных столь необходимую им теперь надежду и веру в благоприятный исход.
Положение осложнялось еще и тем, что многие воины были ранены. Самых тяжелых везли на подводах, оказывая всю возможную посильную помощь. К счастью количество провианта сильно сократилось, благо столь огромную армию весьма непросто прокормить, и пустых телег в обозе было с преизлихом. А вот всех павших пришлось оставить там, на поле брани непогребенными.
Хорошо еще, что Даин Каменный Кулак заверил короля Анора, что позаботится об их телах и похоронит их, как оно и должно, иначе в объединенном войске дунадайн и вестфодингов мог бы начаться бунт. Люди Гондора и Рохана крепко считались с воинским братством, и оставить павших товарищей на поживу волкам и воронам было для них самым настоящим кощунством и предательством по отношению к их памяти. Сам Анор также придерживался этой точки зрения, но на нем ныне незримым гнетом висел груз сохранения всей объединенной империи, и в сложившихся обстоятельствах ему попросту некогда было думать мертвых. Следовало позаботиться о живых.
По пути им не встретилось более ни одного орка. Все гоблины в ужасе бежали перед изрядно потрепанным, но все еще достаточно грозным воинством людей. По всей видимости, поражение их основных сил и гибель Азга Мордорского сломили их решимость и изрядно подточили веру в собственные силы. Впрочем, в нынешних обстоятельствах альянсу это было только на руку. Им нужно было как можно скорее добраться до Гондора и подготовиться к достойной встрече войск султаната. В противном случае они, несмотря на недавно одержанную блистательную победу, рисковали потерять собственную родину.
Однако все рано или поздно заканчивается и, наконец, настал тот миг, когда проклятые земли черной страны остались позади. Люди достойно справились с выпавшими на их долю испытаниями и почти не понесли потерь, если не считать нескольких десятков тяжело раненых, которые не вынесли долгого марша по высушенным пеплом Ородруина землям Мордора и тихо отошли в мир иной. Переход через перевал также прошел без особых происшествий. К тому же армию на той стороне ждал приятный сюрприз в виде их собственной осадной техники, которая осталась нетронутой. Видимо, орки попросту не успели до нее добраться.
Гарнизон Минас-Моргула тоже был в порядке, на их долю более не выпало никаких испытаний, если не считать, конечно, самого пребывания в зловещих стенах проклятого замка. Здесь войско разделилось. Воины Анора направились прямиком в Минас-Тирит, а двадцать тысяч рохиррим двинулись на север, назад в свои земли. Таков был четкий приказ их короля, отданный им непосредственно перед походом, и воинов Энерила сложно было в этом винить, тем паче, что они действительно оказали огромную поддержку Гондору, и лепта, внесенная ими в их общую победу над врагом, воистину была немалой.
***
Во врата Минас-Тирита воины короля Анора, несмотря на все пережитые ими трудности и треволнения, входили как победители. Молва уже загодя разнесла весть об их возвращении, и ныне отважных героев встречали ликующие толпы празднично одетых горожан, бросавших под ноги воинам цветы и зеленые триумфальные венки, коими в Гондоре было принято чествовать победителей.
Несмотря на тяжелую, запредельную усталость, воины, тем не менее, находили в себе силы для того, чтобы приветливо улыбаться встречающим их людям и махать им в ответ. Простые солдаты, они, тем не менее, пусть и интуитивно, прекрасно понимали одну старую как мир истину. Армия должна заботиться о мирных жителях, и в том числе и, как бы смешно это не звучало, об их душевном здоровье. Даже если все хуже некуда, воин был обязан сделать все для того, чтобы на вверенных ему людях, тем паче, если это мирные жители, все эти беды отразились наименее пагубно. Улыбаться даже когда тебе больно, идти на смерть тогда, когда все нутро трепещет невыразимого ужаса и умоляет повернуть назад, вот в чем заключается истинная сила мужа и воителя, а отнюдь не в ярких красивых доспехах и могучих мышцах...
Во дворце повелителя Анора и его гвардию встречал сам канцлер Диратрим. Низенький сухопарый старичок в простых темных одеждах чем-то неуловимо похожий на хищную птицу, Диратрим, несмотря на свой весьма хищный и отталкивающий внешний облик, был одним из самых верных людей короля, отличаясь к тому же недюжинным умом и хитростью. Благодаря его своевременной помощи в прошлом было раскрыто немало заговоров против короны, и от того канцлер пользовался особым доверием короля, хотя в отличие от Дуллана и Давиниона вряд ли являлся его другом.
Поклонившись королю и произнеся традиционные слова приветствия, он приблизился к Анору и вполголоса попросил его о разговоре наедине. Нечто неуловимое в лице и тоне канцлера, который вследствие своего возраста и должности отнюдь не был склонен ударяться в панику на пустом месте, заставило короля, несмотря на дикую усталость, прислушаться к его словам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
