— Вон у нее спроси, — показала Таня устало на Варвару, — сначала посмотри на нее, а потом спроси. Ты ел?
— Нет, — ответил Димка, рассматривая Варвару, — я решил ждать. Я ходил… в супермаркет и купил кейк.
— Торт, — подсказала Варвара.
— Не совсем торт, но… Что у тебя на лице? Синее?
— Догадайся, — предложила Варвара.
— Это у нее новый макияж! — из кухни крикнула зловредная Танька. — Называется «дед бил, баба била»! В этом сезоне последний писк!
— В сезоне? — переспросил растерянный Димка, снял очки и сунул нос почти в щеку Варваре. Она отодвинула его рукой.
— Димка, это синяк, — сказала она, — меня вчера поколотили, довольно сильно.
— Как… поколотили?
Варвара поймала себя на том, что еще чуть-чуть, и она скажет, что Димка непонятлив, как все американские ковбои. Или скотоводы.
— Дим, я не знаю — как. Я шла домой, думала о том, что сейчас сосед мне новый замок врежет, и тут сзади остановилась машина, я ее и не видела, машину-то! Из нее кто-то выскочил, залепил мне рот клейкой лентой, связал руки и…
Дышать стало тяжело и больно. В ребра — с правой стороны — толкнулась боль. Только совсем недавно она думала про кого-то — левша, а ведь только левша мог бить так, чтобы справа синяков оказалось больше.
Про кого же она думала?..
— Лицо… ты тоже не видела?
— Нет, — сказала Варвара с трудом, — глаза он мне тоже заклеил. Их так жгло, что я думала — вытекут.
— Черт побери, — отчетливо и старательно выговорил Димка, — нужно идти в полицию.
— Иди, — разрешила Варвара, — иди, если тебе нужно. У нас теперь тоже свободная страна, почти как Америка.
— Так Вася уехал, потому что опасно?
— Ты всегда был самым умным из нас, — похвалила Варвара, — конечно.
— Зачем тебя… побили? Ты поняла?
— Я бы не поняла, но все спрашивали, где деньги. Все те же полмиллиона франков. Почему-то все решили, что они у меня.
— Все — это кто?
Варвара вздохнула.
— Я тебе потом объясню. Я сейчас не могу. Я целый день не ела и вообще… колесо меняла. После ужина, ладно?
— Хлеба нет, — объявила Таня, выходя из кухни, — ни куска. Сейчас я спущусь, куплю.
— А может, не надо, — заныла Варвара, — может, обойдемся? Заодно похудеем, а?
Таня подумала.
— Нет, — решила она, — надо. Утром не обойдемся. Я завтра на вызовах, мне надо с собой хоть бутерброд взять.
— Я схожу за хлебом, — немедленно встрял Димка, — конечно же.
Таня переглянулась с Варварой.
— Только не надо больше никакой колбасы, — попросила она и вдруг зарделась, как будто сказала нечто чрезвычайно романтическое, — и тортов не надо. Мы и так все толстые… — И тут она покраснела еще пуще.
— Хорошо, — согласился Димка, — только хлеб. Он нацепил куртку, став от нее еще больше, чем на самом деле, вытащил из-под вешалки рюкзак и надел перчатки — он всегда их надевал. Таня смотрела на него с обожанием. Варвара видела это обожание в зеркале и голову могла дать на отсечение, что как только за Димкой закроется дверь, подруга моментально вспомнит, что ее любимый муж ни разу даже спичек не принес, не то что хлеба!
— Господи, — сказала Танька, и Варвара поняла, что дверь наконец-то закрылась, — и просить ни о чем не пришлось! А мой за десять лет…
Варвара захохотала, и Таня остановилась, не договорив.
— Ты чего?
— Ничего. Он правда хороший парень.
— А чего ты ржешь?
— Я не ржу! — возразила Варвара. — Я тоже удивляюсь, что это мы так его упустили? Не сейчас, а тогда.
Таня ушла на кухню, где на сковородке шкворчали и вкусно пахли здоровенные отбивные, и стала смотреть вниз, на подъездный козырек, из-под которого должен был выйти Димка. Он не выходил, и она вздохнула, удивляясь себе и тому, что она ждет у окошка и боится пропустить мужчину, который ушел за хлебом…
Он все не выходил.
Неизвестно почему Таня вдруг встревожилась. Она погасила свет и опять уставилась вниз, на далекий козырек подъезда. Никто не выходил.
— Варвара! — крикнула Таня. — Он не выходит из подъезда!
— Кто не выходит? — не поняла Варвара. Она показалась на пороге кухни и первым делом включила свет.
— Погаси! Погаси сейчас же! Димка не выходит из подъезда!
— Как — не выходит? — Варвара вдруг почувствовала, что у нее взмокли ладони. В два шага она добралась до окна и прижалась носом к стеклу. — Ты все время смотришь?
— Все время. И он не выходил.
— Может, он раньше вышел, когда ты не смотрела?
— Варвара, я все время смотрю, и он не выходил! — крикнула Таня. — Точно не выходил!
Они уставились друг на друга, а потом опять вниз.
Темный двор был пуст и уныл, как все московские дворы в конце марта, — снег грязно и неряшливо таял, кое-где еще оставались сугробы, кое-где проглядывала замусоренная земля, как будто поднятая взрывами помойка, а из земли торчали убогие кустики, еще не приконченные автомобилями, — последнее воспоминание о том, что «Москва — самый зеленый город в мире».
Таня зачем-то распахнула форточку, из которой потянуло сырым и влажным ветром. Форточка стукнула о раму.
— Надо идти вниз, — быстро сказала Варвара. — Его нет. Тань, у тебя есть топор?
— Молоток есть, — так же быстро ответила Таня. — Давай в милицию позвоним, а?
— Таня!
— Мы скажем, что в нашем подъезде заложена бомба. Уж тогда точно приедут. Пусть лучше нас потом посадят за телефонное хулиганство!
— Где молоток?
— На полке в ванной. Справа.
Варвара в темноте достала молоток. Он был тяжелый, с обкатанной толстой ручкой. Варвара посмотрела на него, и ей стало страшно.
— Тань, ну что? — крикнула она.
Может, у него шнурок развязался? Может, он кошелек уронил, высыпал из него все американские и русские деньги и теперь просто их собирает? Может, он помогает слепой старушке войти в лифт?
…Откуда слепые старушки в лифте в половине одиннадцатого вечера?!
— Нет. Никого.
— Я пошла! — громко крикнула Варвара, чтобы было не так страшно. — Ты не выходи. Если меня долго не будет, звони и говори про бомбу.
— Я с тобой.
— Нет. Стой около телефона и никуда не отходи. Я пошла.
— Ну иди!! — крикнула Таня. Ей тоже было страшно, но вчера ее не били по ребрам и по скуле, требуя каких-то неведомых миллионов!
Щелкнули замки, открылась дверь. На площадке было темно, только на этаж ниже горела лампочка, ее скудный свет не достигал Варвариных ног. Она покрепче перехватила молоток.
Лифт не работал — зря она надеялась на слепую старушку! Когда они с Таней поднимались, лифт висел на уровне третьего этажа, раззявив побитые пластиковые двери, как это она забыла!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
