— Скажи-ка мне, Эрик, а ты как относишься к современной литературе?
Неожиданный вопрос.
— Положительно, — ответил я. — Хотя времени на это много выделить не получается. В МКИ довольно серьезная нагрузка, знаешь ли, а ведь еще и других дел полно.
Квентин понимающе закивал.
— Кто такой Амарант ты знаешь? — поинтересовался он.
— Автор «Морского льва»?
— А еще?
— Автор «Острова пиратских сокровищ».
— Я не в этом смысле, — сказал Квентин. — Что еще ты знаешь про этого человека, кроме того, что он писатель.
Я задумался.
— Говорят, он был пиратом, и что у него нет одной ноги, — подумав, припомнил я. — А что?
— Неправда, — сказал Квентин. — Есть у него одна нога. А что еще?
Я пожал плечами.
— Вроде он в газету как журналист иногда пишет, нет?
— Негусто, — покачал головой Квентин. — Живешь в одном городе с таким человеком и ничего о нем не знаешь. Стыдись, Эрик.
Стыдиться меня с утра совершенно не тянуло, но если начальство требует, то отчего бы и нет? Впрочем, актер из меня так себе, Квентин мне явно не поверил.
— Ладно, — сказал он. — Раз ты уже высох, то мы можем пойти и исправить этот изъян в твоем образовании. Вэнди, мы ушли!
Он снял с вешалки плащ-дождевик и махнул мне рукой, приглашая за собой. Я нагнал его уже на лестнице.
— Куда мы? — спросил я его, накидывая на голову капюшон куртки. Кажется, идея прийти на работу пораньше была дурной. Это все от дождя, разве я не говорил, что тупею, когда с неба вода льется?
— Как куда? К мастеру Амаранту, конечно! Лови извозчика, нам на улицу Якорей.
Извозчика я поймал меньше чем за минуту, но за эту минуту успел вымокнуть до нитки. Нет, куртка у меня, конечно, кожаная, да вот вся остальная одежда очень даже хорошо промокает. Почему я не использую магию? Да по одной простой причине: защищающие от промокания заклинание сами относятся к «водным», а «огненные» заклятия помогают высушиться, но под таким водопадом я просто-напросто надорвусь их держать уже через десять минут. Кстати говоря, деля заклинания на «водные» и «огненные», я поступаю не совсем корректно. Там, в классификации, не все так просто, ляпни такое на экзамене — вмиг бал снизят. Так вот, разумеется, я могу и с «водными» заклинаниями работать; то, что я предпочитаю огонь, не запрещает мне работать и с водой. Проблема в том, что когда такого рода заклинания накладываются на меня, я начинаю чувствовать себя мокрым. Особенности восприятия. Так что у меня в этом деле богатый выбор: или мокнуть по-настоящему, не тратя магических сил, или оставаться на самом деле сухим, но ощущать себя промокшим, тратя при этом силу. Вы бы что выбрали? Я, при прочих равных, выбираю сидеть дома, под крышей, но это не всегда возможно.
— Ну и зачем нам понадобился Амарант? — спросил я, когда мы оказались под пологом экипажа.
— Затем, что у него произошло досадное происшествие и лейтенант посчитал, что будет замечательно, если мы его расследуем, — ответил Квентин.
Судя по его тону, ничего замечательного он, в отличие от премьер-лейтенанта Свиклая, в этом не находил.
— Что за происшествие? — поинтересовался я.
— У него телефон разбился, — ответил Квентин с такой кислой миной, будто лимон без сахара съел.
Телефон — игрушка крайне дорогая. Два с половиной колеса. Половина стоимости моего годового обучения в МКИ. Бешеные деньги. Но и имея такую сумму, просто так телефон не заполучить, потому что желающих много, а телефонов мало. Нужно дождаться очереди, а ждать приходится несколько лет.
— А мы при чем? — спросил я. — Или, если ты пишешь интересные книги, то и отношение Стражи к тебе особенное?
— Нет, — покачал головой Квентин. — А вот если ты крышуешь половину преступного мира города, то вниманием Стражи ты действительно обделен не будешь.
Я вытаращил глаза.
— Не знал? — поинтересовался Квентин, качая головой. — Чему вас только в вашем корпусе учат? Нет, реально… жить в Ицкароне, и знать об Амаранте только, что у него нет одной ноги, когда она у него на самом деле есть! Каково?
Всю оставшуюся часть поездки он просвещал меня касательно личности человека, к которому мы ехали.
— Во-первых, есть мнение, что он действительно был пиратом, и не просто пиратом, а адмиралом «Берегового братства», — рассказывал Квентин. — Официально, конечно, он был просто капитаном торгового судна, а пневматические пушки на борту его корабля — исключительно для самозащиты от морских чудовищ и разбойников. Во-вторых, ногу он действительно потерял. В одном из сражений Четырехдневной войны[70]. Тогда он, вместе со своим судном, как и множество других наших местных торговцев и рыбаков, мобилизовались для защиты города от вторжения островитян. Так вот, ногу, если не ошибаюсь, ядром оторвало. Алхимики вырастили ему новую, но она, вроде как, гнется в колене плохо. Вот после этого он и закончил свою морскую карьеру, купил себе домик на улице Якорей и занялся литературой, а чтобы не очень скучно было, стал крупным заправилой у тех ребят, которым законы города мешают вести бизнес. Насколько я знаю, вся контрабанда, торговля наркотой, скупка и продажа краденого, а также, отчасти, нелегальная работорговля, под его рукой.
Серьезный дядя, ничего не скажешь.
— Если мы о нем так много знаем, чего он еще на свободе до сих пор? — спросил я.
— А доказательств никаких, — ответил Квентин, снова поморщившись. — То есть то, что я сейчас рассказал, тебе любой на улице расскажет. Но как только дело доходит до дачи показаний, все сразу замолкают. Потому что есть народная примета: если начать болтать про Амаранта под протокол, с тобой случится несчастье. И знаешь что поразительно? Ведь действительно, случается! Пробовали устанавливать за ним слежку. Последний раз — с год назад. И что ты думаешь? У него просто сумасшедшее количество знакомств, причем с очень разными людьми: от нищих, до городских советников, от официантов, до жрецов и жриц старших богов. За неделю, что мы наблюдали за ним, его дом посетило порядка сотни человек. У нас просто нет ресурсов, чтобы их всех отследить.
— А он как такое количество контактов объясняет? — спросил я. — Разве их количество само по себе не подозрительно?
— Он говорит, что просто разговаривает с ними, собирает материал для своих книг, — ответил Квентин. — Когда он писать-то только успевает…
— А ведь книги-то неплохие, — заметил я. — Очень даже хорошие. Мне нравится, как он пишет.
Мне действительно нравилось, я не кривил душой. И я не только про слог говорю, хотя язык очень приятный, даже не скажешь, что писатель большую часть жизни в море пробыл, но и про сюжеты. Очень добрые у него книги, заставляют, знаете ли, задуматься, заставляют как-то иначе на самого себя смотреть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
