— О нет, нас ограбили. К нам пробрались, какой ужас, миссис Беккет, миссис Беккет осторожно — похоже вор отправился к вам!
Кирк пригнулся и влетел в дом. Глянул — напротив парадного входа, через который он заскочил в родительский дом, сквозь стеклянную дверь сада, он увидел бегущую прямо на него Эстер. Кирк метнулся в ближайший проход и вбежал в кухню.
— Что случилось, Эстер? — голос Лилианны был взволнован, — проходи дорогая. Что стряслось? Говори.
— Я, как обычно, начала уборку. Я всегда в отсутствии мистера Генри убираю его кабинет, чтобы не мешать, когда он работает. Я зашла и ужаснулась. Весь пол в грязи, видно кто-то пробрался через окно. Поломаны ветки и вот кусок ткани, — задыхаясь от эмоций, она протянула Лилианне черный лоскут. — Через окно я услышала, как скрипнула дверь калитки. Злодей где-то у вас. Позовите мужчин! Я боюсь, за вас и за себя! — немного тише она продолжила, — Слава мечте, Кирк успел уйти! О, если б он чуть позже пришел. Чудная мечта, малыш не пострадал, а я беспечная. Ой, какая же я беспечная. Не досмотрела…
— Успокойся Эстер, я принесу тебе стакан воды, с кухни. Кирк ушел в школу. Уже давно.
— Да, да. — Мотнула головой Эстер, а потом крикнула Лилианне, которая шагнула к проходу в кухню. — Не ходите, вдруг он там? Не нужно, не ходите одна!
— Я думаю, после вашего крика вор сбежал, но все же, — ее передернуло от внезапного страха, — пойдемте вместе.
Кирк сел на пол за квадратом кухонных шкафчиков в центре хозяйского помещения, так что от дверей его не было видно. Мальчишка старался дышать не так громко, но легкие гудели как двигатель автомобиля, так ему казалось. Какой позор попасться на воровстве у соседей, с которыми дружит вся семья! Тревога застилала горло свинцом, и неприятный привкус всплыл из недр его желудка. Шаги приближались. Дверь в кухню открылась. Пот прокатился по вискам Кирка, а зубы вцепились в нижнюю губу.
— Здесь вроде никого, — с опаской озиралась Лилианна, держа за руку Эстер.
— Слава мечте, — прошептала Эстер.
Лилианна отпустила руку взволнованной женщины, та прислонилась к барному табурету. Миссис Беккет обошла стол и увидела сына в изорванном костюме, с исцарапанными руками. В его глазах пылал страх. У Лилианны округлились глаза, и она разинула рот — крик едва не вырвался, но Кирк приставил указательный палец к губам, моля не выдавать его, а потом сложил ладони лодочкой и прижал их груди. Лилианна все поняла — кусок ткани от разорванных брюк, грязь на его одежде — именно ее сын и был тем вором.
— Это точно вор, а может он был не один? — глаза Эстер в испуге забегали по полкам и шкафчикам, словно в них могло уместиться целое полчище преступников.
А Лилианна лишь мгновение сомневалась. Она резво развернулась к Эстер и, улыбнувшись, налила из графина стакан воды, подошла и подала его домоуправительнице Смолгов.
— Да, ты права. Порой в дом пробираются воры. Надеюсь, ничего ценного не пропало.
— Я думаю, что спугнула его. Скрипнула калитка… Он точно пошел сюда. Точно!
— Давай так Эстер. Ты подожди в гостиной, а я позову садовника. Он у нас крепкий мужчина. Вы с ним осмотрите ваш дом. Договорились?
— О, да, хорошо. Но я пойду с вами. И ваш, ваш дом надо осмотреть!
— Да, да, идем Эстер.
Они вышли, а взволнованная старушка все еще выкладывала малейшие детали происшествия. Она сокрушалась, что пес не учуял чужаков. Как же так? Откормили, и он вовсе перестал вести себя как пес.
Кирк, сидя на полу, наконец, смог отдышаться. Его позор остался только его позором, почти. Мама не выдала, не стала отчитывать в присутствии посторонних. Раньше она не сделала бы подобное. Она выставила бы все его пороки на всеобщее порицание. Что-то изменилось. «В любом случае — повезло! Но что же сказать ей, как оправдаться? Она может поведать об этом отцу. Тогда… Даже не хочу думать об этом! Хотя и у меня будут к нему вопросы!»
Когда стихли голоса, Кирк вышел из укрытия и пробрался на второй этаж в свою комнату. Миниатюрный кабинет с полками и выложенный в несколько слоев дворец из книг на столе. Завешенные окна. Кирк отодвинул шторы и комната расцвела. Вспышки разыгрались в хрустальной люстре, а телескоп заблистал позолоченной важностью. Чумазый аристократ запихнул школьную сумку, ставшую достаточно тяжелой благодаря «трофею» со знаниями о Фроландии, под кровать. Кирк был ярым блюстителем опрятности, и сейчас его нутро взывало совершить ритуал очищения. Он вошел в ванную и скинул грязную одежду, отмыл лицо, руки, а потом влез под душ и вымылся с головы до ног. Круговерть в его голове поунялась и теперь он успокоился. Осталось пережить неминуемый разговор с матерью, но это не должно было принести особых проблем.
Когда он закончил свое омовение, раскрыл полукруг прозрачной дверцы душа и ступил на мягкий коврик, закрутил на теле полотенце, взял гребень. Стал укладывать чистые, поскрипывающие от лоска, волосики. Вышел, оделся, и, наконец, вошла в комнату мама:
— Ты в порядке?
— Да, я…
— Что-то случилось?
— Я думаю… Позволь мне не вдаваться в подробности. Но, если ты волнуешься — я не пострадал, — он изображал безмятежность, но подлая тревога стала разрастаться, будто удобренная именно тем, что ей в данный момент требовалось.
— Конечно, я волнуюсь и хочу, чтобы ты доверял мне. Кто ближе человеку, если не родная мать?
— Я должен разобраться. Когда все выясню, я… — Кирк замялся.
— Что? Что ты собрал выяснять?
— Я не могу сказать, пока не удостоверюсь. Не выспрашивай. — «Ага, как же! Наверняка попытается влезть во все, даже в то, что понять не сможет и за всю жизнь…»
Но неожиданно Лилианна сказала:
— Хорошо! Делай, как считаешь нужным. Только не подведи самого себя.
Кирк удивился и даже не придумал что сказать, только кивнул и натянуто улыбнулся. Безупречный в собственных глазах, теперь он испытывал неудобство, а может даже крайний дискомфорт. Совершенный, умный, благородный и пойман с поличным — неприятное чувство. Однако предвкушение щекотало ученый порыв, и Кирку не терпелось остаться один на один с книгой из библиотеки Смолгов. Он смотрел в глаза матери, но не выдержал и отвел взгляд. Позор! Какой позор!
Лилианна отвернулась, сделала несколько шагов к двери, остановилась. Не оборачиваясь, она сказала:
— Мы проверили оба дома… Похоже, вор ничего не взял. Я надеюсь, ничего не взял… Но совершенно точно он больше не появится. — И вышла из комнаты.
Кирк опустился на пол и обхватил голову ладонями. Пульс крови стрелял прямо из пальцев в голову и накатывал стыд. Чувство ранее не знакомое надменному мальчишке. Он закрыл глаза и готов был расплакаться от бессилия. Почему нельзя стереть память матери. Вот было бы прелестно, лишиться позора, притвориться, что ничего не было! Он опустил ладони и вздохнул, но взгляд сфокусировался на лямке от сумки, поблескивающей под кроватью. Кирк, не вставая, на четвереньках подполз ближе, достал книгу и провел пальцами по вдавленной надписи:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
