«Если только получится».
Она напоследок взглянула на герцога, но вдруг сверху раздался крик. И крик был женский. Мина вскинула голову, внутри у нее все похолодело.
Лео выхватил из ножен клинок — звонко лязгнула сталь.
— Иди же, Мина. — Он заслонил ее собой. — А теперь, Кейн, посмотрим, чему тебе удалось меня научить.
В тот же миг, как он нанес удар, Мина бросилась вперед мимо герцога, едва увернувшись от смертоносной шпаги. Лео мгновенно сделал резкий выпад, полоснув противника лезвием по щеке.
— Беги! — крикнул он Мине, подставив плечо под ответный удар, от которого легко бы мог увернуться. Он пытался отвлечь Кейна на себя.
Теперь уже совсем нет времени на те слова, что ей так хотелось сказать. Мина побежала наверх, от напряжения ее легкие горели.
«Я люблю тебя», — шептало ее израненное сердце.
***
— Черт возьми, парень. Это же глупо! Я не хочу тебя ранить!
Шпага хлестнула Бэрронсу по лицу. Тот сделал выпад в ответ, но Кейн увернулся.
Лео парировал удар. Раздался скрежет стали о сталь, ему пришлось отступить назад.
— Тогда уйди с дороги.
— Ты же разрушишь все, ради чего мы трудились!
— Да взамен я создам такое, о чем ты и помыслить не можешь, — бросил Лео и снова сделал выпад.
— Вместе с той сучкой?
Кончиком клинка Лео удалось полоснуть Кейну по щеке.
— Либо говори о моей герцогине почтительно, либо вообще не смей.
Кейн сплюнул кровавую слюну, и бледно-голубые глаза загорелись гневом.
— Ты идиот. Думаешь, она та самая? Та, кто станет твоей женой? И искренне веришь, будто можешь ей доверять? Она же предаст тебя.
В крови у Лео вспыхнула ярость.
— Да никогда. — Он бросился вперед герцогу под руку, врезавшись плечом ему в ребра. Оба повалились на пол, и Лео, перекатившись на бок, поспешно вскочил на ноги, с трудом удержавшись на двух разноуровневых ступенях. Он не решался отвести взгляд от отца.
— Все из-за моей матери, я прав? Ты ведь считаешь, что она тебя предала.
Лео не упоминал о ней прежде. Уж этот урок он усвоил еще мальчишкой. Кейн однажды избил его, когда Лео посмел про нее спросить.
И сейчас слова повлияли на герцога так же. Глаза его сверкнули, и острием шпаги он хлестнул сыну по лицу. Капли крови брызнули на ослепительно белые стены, щеку точно опалило огнем, а в губе возникло жжение, оттого что вирус жажды принялся ее латать.
— Даже не произноси ее имени! — Старик с яростным ревом кинулся на Лео, и от такого напора тот сошел на пару ступеней вниз, едва удержавшись на ногах.
— Да пошел ты к черту, захочу — и буду, — выпалил со злостью Лео и, отклонившись влево, снизу рассек противнику бедро. — Пойми ты наконец, она же мне мать.
Бросившись вперед, он корпусом придавил шпагу Кейна и оттолкнул того к стене. Голова герцога ударилась о мраморную плиту, Лео попытался приставить клинок к горлу ублюдка, но и у самого у него рука оказалась зажата. Каким-то образом он все же вцепился старику в воротник, придавив отца к стене.
— Это моя мама. А ты никогда не позволял мне даже произносить ее имя вслух. Ну почему? Может, потому что ты оказался ее недостоин? Может, потому что она нашла тебе замену?
— Ах ты паршивец! — Кейн отбросил сына назад с такой силой, совладать с которой было невозможно.
Герцог взмахнул шпагой, и Лео еле удержался на ступеньке, устояв практически на цыпочках. Он ожидал выпада и блокировал его, хотя и в последний миг. Забыв об изящных манерах, Кейн обрушивал на поднятый клинок соперника удар за ударом. У того кровь струилась по рукам и по пальцам.
Затем, развернувшись, Кейн ногой отпихнул Ночного ястреба, как раз взбежавшего к ним по ступенькам. Тот кубарем скатился вниз по мраморной лестнице, врезавшись у ее подножья в товарищей.
Оскалив зубы, герцог снова накинулся на сына.
— Не смей так говорить о своей матери! Она была хорошей женщиной! Лучшей на свете.
Лео остолбенел.
— Что ж ты думаешь, я ни о чем и не ведал? А кто, по-твоему, уговорил ее разделить с ним ложе? И твое рождение спланировал я. Ты был моим ребенком. Это я тебя создал. Я сотворил. Ты мой! Ты не его сын, а мой!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Да что ты несешь?
— Я не мог подарить ей ребенка. — Ноздри Кейна раздулись. — Переболел свинкой в детстве. И зная об этом, все равно женился, хотя видел, как сильно ей хотелось детей. Она так на меня злилась! А потом я как-то заметил, какими глазами на нее смотрит Тодд. Тут был обычный расчет, вот и все.
От лица Лео отхлынула кровь.
— Но зачем? — прошептал он.
— Чтобы она была счастлива, — вздохнул Кейн, опуская шпагу. Он, казалось, впервые в жизни пребывал в замешательстве. — Я пошел бы ради нее на все, но тем, что дал тебе родиться, я убил ее. — Его голос сделался грубым. — Убил свою Маргариту.
— Значит, вот за что ты меня наказывал? — спросил Лео. — Каждый удар, что ты мне наносил, каждый раз, когда ты меня…
— Наказывал? Я растил тебя сильным. Толковым. Человеком, который однажды сделался бы герцогом. Так же когда-то воспитывал меня и мой отец, — расхохотался Кейн. — Поведать тебе про наказания? Тебе бы стоило пожить с этим зверем.
Шпага Лео опустилась вниз, царапнув острием по полу. Все, что он знал о стоящем перед ним человеке, виделось теперь в новом свете.
— Я ведь ненавидел тебя.
Но столь же отчаянно жаждал его любви, его одобрения.
— А я ненавидел своего отца, — заявил Кейн, гордо вздернув подбородок. — Но однажды ты мне еще спасибо скажешь.
— Ты безумен.
— Так что же, на этом можем закончить? — спросил герцог. — Отдаешь мне свою шпагу? Признаешь поражение?
Лео посмотрел на лезвие, окропленное почерневшей вампирской кровью.
— Нет, — поднял он взгляд на отца, — однако я готов принять твою.
Ночные ястребы подступали все ближе. На глазах у Лео Линч нанес Ричарду Мейтленду, своему заклятому врагу из Ледяной гвардии, удар в лицо. Линч все еще был облачен в те же окровавленные одежды, в которых его уводили из зала суда, но за дни, что провел в казематах, он ничуть не изменился.
Кейн, оскалившись, поднял шпагу. Тянулись секунды. Он метнул взгляд на ястребов, бегущих к ним по лестнице.
— И все-таки ты не сможешь меня убить, — заключил Лео со все растущей уверенностью. — Даже тебе не отбиться от целого легиона Ночных ястребов.
— Что же ты задумал?
От этих слов Лео рассмеялся.
— Свергнуть принца-консорта. Разве ты еще не понял?
Он опустил оружие. Кейн недоуменно проследил за сыном, но тоже отвел свой клинок.
— А что потом? Сам сядешь на трон? Неужели ты всерьез рассчитываешь, что тебя признают королем? Тебя или ту марионетку, что ты туда посадишь?
— У нас нет намерения сажать кого-то на трон. Он уже занят.
Лео бросил взгляд на шпагу Кейна и приблизился еще на шаг. Герцог снова поднял клинок, словно предостерегая сына от дальнейших действий.
— Королева? — Бледные глаза Кейна блеснули пониманием. — Так это она за всем стоит?
— И герцогиня. Ты недооценивал их, как и все мы. Революцией гуманистов с самого начала управляли именно они.
Еще один шаг. Острие клинка уперлось Лео в грудь, он надавил на него и посмотрел отцу в глаза…
И тот с рычанием отшвырнул оружие в сторону. Шпага загремела по ступенькам.
— Это же безумие!
— Напротив, единственно возможный путь. Ты и сам понимаешь, — возразил Лео. — Безумие сейчас исходит лишь от принца-консорта.
Их взгляды снова встретились. Кейн, казалось, пребывал в бешенстве.
— Все еще считаешь его соратником? Даже после случившегося в тот день на Совете?
У герцога чуть подрагивала челюсть.
— Мы принесли клятву… Когда принц-консорт заключил брак с принцессой, мы поклялись поддерживать его регентство. И я дал свое слово.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Он уничтожает город, он убивает людей. Сам посмотри на его деяния.
Глядя, как Ночные ястребы бросаются в схватку с полудюжиной стражников, хлынувших из передних комнат в бальный зал, Кейн раздул ноздри.
