Удар по голове впечатал меня в стену. Я сполз на пол и перевернулся на спину. Провожатый склонился надо мной, замахиваясь для новой затрещины. Хватит с меня этого парня. Не задумываясь о последствиях, я согнул колено и встретил выпад здоровяка жестким ударом в пах. Тот согнулся пополам, и второй мой удар пришелся ему точно в пасть. Я мельком заметил проступившую розоватую кровь...
Второй обезьяночеловек поспешно сгреб меня за шиворот и почти небрежно засунул в нору. Я торопливо пополз во влажный холод и плотный дух хорошо выдержанного французского сыра. Следующие пять футов привели меня к обрыву. Ощупав край, я обнаружил пол двумя футами ниже, перекинул ноги и встал лицом ко входу. Жук-пистолет автоматически хлопнулся в ладонь. Когда Большой Мальчик сунется сюда, его ждет сюрприз.
Однако меня никто не преследовал. На фоне дыры в стене я видел оба гигантских силуэта, причем Левый, опираясь на своего приятеля, издавал жалобные писклявые звуки. Очевидно, их должностные инструкции не позволяли мстить новичкам сразу.
4Согласно традиции, узнику, угодившему в темную незнакомую камеру, первым делом следует измерить шагами свое пристанище. Считается, что подобный маневр обеспечивает мистическое ощущение контроля над окружающей обстановкой. Разумеется, по-настоящему меня никто не запирал. Я в любой момент мог выползти наружу, однако, ввиду перспективы оказаться там в обществе Левого, идее не хватало привлекательности. Оставалось приступить к измерениям.
Я начал от выхода, сделал шаг фута в три и врезался в стену. Туда никак.
Вернувшись на исходную позицию, я сделал более осторожный шаг, затем еще один...
— Vansi pa'me'zen ра,— донесся из темноты мягкий тенор.— Sta'zi?
Я отступил на шаг. Пистолет по-прежнему лежал у меня в ладони. Тот другой тоже имел свое преимущество: его глаза наверняка привыкли к темноте, а моя фигура четко вырисовывалась на фоне бледного света из крысиного лаза. Я мгновенно распластался на полу, чувствуя, как холодная влажность грубого камня проникает сквозь одежду.
— Bo'jou', ami,— произнес голос— Е' vou Gallice?
Кто бы там ни притаился, это наверняка собрат-заключенный. И язык его ничуть не походил на хрюканье и щелканье троллей снаружи. Однако я пока не испытывал порыва броситься вперед и скрепить знакомство рукопожатием.
— Kansh'tu dall'Scansk...
На этот раз я почти уловил смысл. Акцент был ужасный, но слова звучали почти по-шведски...
— Возможно, англик, вы? — снова поинтересовались из темноты.
— Возможно,— отозвался я внезапно охрипшим голосом.— Кто вы?
— Вот хорошо! Я взял отблеск от вас, так что вы вошли. Акцент смутно напоминал венгерский, а в последовательности слов я пока не уловил особого смысла.
— Почему поймать они вас? Куда от пришелец вы? Я отполз на несколько футов в сторону, подальше от источника света. Пол слегка уходил вверх. Я решил было воспользоваться фонариком, но передумал. Такой маневр сделает меня еше более удобной мишенью, если вдруг мой сосед по камере затеял в отношении меня что-либо недружелюбное. А исходя из всего моего опыта пребывания в стране гигантских приматов, настраиваться на иное пока не следовало.
— Не стесняйте себя,— подбодрил голос—Я друг.
— У вас спросили, кто вы.
Я продолжал щетиниться. Еще бы. Я устал, проголодался, был покрыт синяками, и в данный момент разговоры со странным голосом из темноты воздействовали на нервную систему отнюдь не самым успокаивающим образом.
— Сэр, имею честь сделать известным себя: полевой агент Дзок, к вашим услугам.
— Полевой агент чего? — В моем тоне появились жесткие нотки.
— Возможно, лучше для дальнейших признаний подождать более близкого знакомства,— ответил полевой агент.— Пожалуйста, вы будете говорить еще, таким образом позволяя мне установить диалект более близко.
— Этот диалект — английский.
Я отступил еще на шаг, забираясь повыше. Я не знал, видит он меня или нет, но древняя аксиома велит занимать позицию сверху...
— Английский? Ах да. Думаю, теперь мы запустили правильную мнемоническую цепочку. Не очень известная побочная ветвь англика, но, полагаю, моя лингвистическая подготовка — одна из наиболее полных для агента четвертого класса. У меня лучше получается?
Речь прозвучала ближе, равно как и правильнее.
— У вас прекрасно получается,— заверил я его и быстро перекатился вперед.
Слишком поздно моя измученная спина почувствовала границу между камнем и пустотой. Вскрикнув, я перевалился через край террасы и грянулся о твердый пол тремя футами ниже. Уши наполнились звоном, перед глазами вспыхнули яркие огни. Чья-то рука легла мне на грудь, затем подсунулась под голову.
— Прости, старина.— Голос звучал совсем близко.— Я должен был предупредить тебя. Сделал то же самое в свой первый день здесь...
Я сел, быстро ощупал себя и пространство вокруг. Нашарив жук-пистолет, сунул его в наручную кобуру.
— Полагаю, я немного перестраховался,— заметил я.— Просто не ожидал наткнуться еще на одно человеческое существо в этом проклятом месте.
Я подвигал челюстью, нашел ее по-прежнему действующей, потрогал ссадину на локте.
— Вижу, вы повредили руку,— произнес мой сокамерник.— Позвольте наложить немного мази на это...
Он пошевелился. Щелкнула какая-то застежка, и послышалась возня. Я вынул фонарик и нажал кнопку. Судя по ослепительной вспышке, он работал вполне исправно. Я навел луч на незнакомца и едва не вывихнул челюсть.
Агент Дзок, отвернув голову от света, сидел на корточках в ярде от меня с небольшой аптечкой в руках — руках, покрытых короткой шелковистой красновато-бурой шерстью, уходившей под грязные обшлага изорванной в лохмотья когда-то белой униформы. Я ошалело разглядывал длинные могучие руки, потертые ботинки из мягкой кожи на странно длиннопятых ногах, маленькую круглую голову. Дзок повернул ко мне темнокожее остроносое лицо и заморгал глубоко посаженными желтоватыми глазами. Широкий рот расплылся в улыбке, обнажив квадратные желтые зубы.
— Свет немного ярковат,— произнес он мелодичным голосом.— Я так долго пробыл в темноте...
— Извините,— Я сглотнул и выключил фонарь.— Что... кто, вы сказали, вы такой?
— Вы выглядите немного испуганным,— заметил Дзок с вежливым ехидством. — Я так понимаю, вы еще не встречались с моей ветвью гоминидов?
— У меня сложилось странное представление, будто мы, гомо сапиенс, являемся единственной ветвью семьи, дожившей до кайнозоя. Встретить ребят снаружи и так было настоящим шоком. А теперь вы...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
