Початок попытался скрыть свое удивление. Николай назвал его по имени. Выходит, он с самого начала знал, с кем имеет дело. Откуда? Уж не из «конторы» ли он – тогда сразу многое объясняется. Сейчас среди молодых чекистов завелась мода подрабатывать в коммерческих структурах и махать растопыренными пальцами в кругу блатных.
– Ты чего примолк, Санек?
– Да вот думаю, что ты за фрукт.
– Ах вот как! Я не обещаю кормить тебя костистой рыбой, скорее, ты сам отправишься ракам на прокорм. Я в Сибири одно время работал водолазом, так мне пришлось наблюдать прелюбопытную картину – впиваются эти твари в покойничка своими клешнями и жрут его тухлое мясо до тех пор, пока не останутся одни кости. Тебя это не впечатляет?
Их разговору никто не мешал. Телохранители Коляна и Саши без слов договорились между собой и, объединившись в один отряд, охраняли покой своих начальников.
Александр невольно проглотил слюну, вспомнив изувеченные тела телохранителей Сократа. Да, блондинчик не шутил – он умел отправлять людей на тот свет.
– А сам-то ты что о себе думаешь? Может, у тебя вместо костей и мяса булатная сталь?
В комнате было светло. Лампы дневного света чуть слышно гудели и придавали лицам собеседников трупный оттенок.
– Саша, я давно у тебя хотел спросить: как же ты в пидоры не угодил?
Сашу охватил ужас. Похоже, Колян знал о нем такое, что сам Саша тщетно пытался забыть.
– За подобные слова полагается отвечать.
– Я и отвечаю, – спокойно ответил Радченко. – Разве не ты стащил сотенную у своего соседа по нарам? Кажется, у него кликуха была Алтын?
Так оно и было в действительности. В тот день Саша проигрался в карты, и ему поставили условие: если до обеда он не сумеет достать сто долларов, то попадет в рабскую зависимость к горлопану с пятнадцатилетним сроком отсидки, которого звали Козырем. Выбрав момент, Саша сумел выгрести из тумбочки соседа «зелень». Тогда ему казалось, что ни одна живая душа не ведает о его поступке. И вот теперь, когда все, казалось, забылось окончательно, правда прорвалась, как зловонный гнойник.
Впрочем, утверждение Коляна – это еще само по себе не доказательство. За такое обвинение могла полететь голова и более серьезного человека, чем Колян. Требовались свидетели, которые могли подтвердить факт крысятничества. Колян вряд ли мог знать, что такие люди имеются – одним из них был Сократ, двое других – его подельники, загремевшие на восемь лет за гоп-стоп. Видно, кто-то из них сболтнул однажды лишнее и донес правду до ушей Коляна.
Колян продолжал нагло улыбаться:
– А может, ты думаешь, что у меня нет свидетелей? Ну так это ты напрасно! Хочу тебя авторитетно заверить, что не каждый сумеет выдержать, когда в задницу вставляют раскаленное шило. Саша внутренне поежился:
– Чего ты от меня добиваешься?
Неожиданно беседа приняла совершенно иной и очень неприятный оборот.
– Я хочу знать правду: действительно ли Сократ мертв?
– Он мертв.
– Подумай хорошенько о собственной судьбе, прежде чем огорчать меня ответом. Если он мертв, тогда почему его тело не показали даже самым близким? Сократ успел доставить мне массу неприятностей. А потом, хочу быть с тобой предельно откровенным, как со старым другом: я получил заказ на его отстрел. Он в любом случае умрет. Это может произойти завтра, может через неделю; допускаю, что это будет даже через месяц, но в таком случае твоя жизнь значительно осложнится. Ты ведь не хочешь, чтобы сегодня вечером тебя подвесили на самой высокой сосне из всех существующих? Уверяю тебя, телохранители помочь не смогут.
Саша проглотил слюну и произнес:
– Ты же сам знаешь, что его разорвало на куски.
Однако его голос прозвучал не очень убедительно.
– Неужели ты думаешь, что я столь наивен? И полагаешь, что мне не знакомы все эти штучки с переодеванием? Даже если бы на месте взрыва нашли челюсть Сократа со всеми его пломбами и коронками, то даже в этом случае я не поверил бы в его смерть.
Саша усмехнулся:
– Что же тебя смущает?
– Шапка, то есть корона, до которой он не дотянул. Перед коронованием ему дали перстень-печатку, с которым он был обязан не расставаться даже в случае смерти. Когда покойничка заколачивают в гроб, печатка должна быть на мизинце. Так вот, у покойника уцелели кисти рук, но ни на одном пальце не было не то что печатки, но даже выколотых перстней.
– Откуда тебе это известно?
– Священник достаточно насмотрелся на его руки, прежде чем вложить в них иконку. Как ты думаешь, это похоже на Сократа, который спал и видел себя в шапке?
Радченко угодил в десятку. Сократ действительно спал и видел на себе воровской венец. Для него корона была так же необходима, как для иного звание заслуженного. Пускай ты имеешь авторитет, уважение коллег, признание, любовь начальства, наконец, но без звания каждый считает тебя неудачником, и сам ты поневоле начинаешь ощущать себя дворнягой на престижной выставке породистых псов. А тащиться в хвосте Сократ не любил, несмотря на свой простоватый вид. Коля Радченко раскусил его сразу, как полый орех.
– Ах вот оно что! – лицо Саши оставалось серьезным.
Их не беспокоил никто. На крыльце стоял вышибала в полтора центнера весом и каждому, кто пытался войти в казино, объяснял, что заведение закрыто на кратковременный технический перерыв. Делал это верзила весьма деликатно, но мягкость его фраз действовала на завсегдатаев так же убийственно, как удар тяжеловеса. Только тут Саша догадался, что Николаю Радченко принадлежат не только магазинчики на Новом Арбате, но и многоэтажное казино, устроенное в лучших традициях Лас-Вегаса.
– Учти, Санек, амбал, стоящий у входа, несмотря на свой добродушный нрав, ни за что не выпустит тебя из казино без моего согласия. Похороним тебя под мраморными плитами в подвале, и никто тебя не найдет…
– Хорошо, я могу сказать, что вместо Сократа действительно похоронили другого человека.
– Это я знаю и без тебя, – немного смягчился Николай. – Я хочу знать, где находится Сократ. Не подумай, что я очень жесток, но на размышление я даю тебе ровно пятнадцать секунд. – Колян выразительно посмотрел на часы. – Время твое пошло, парень… Пять секунд… Десять…
– Хорошо, я согласен, – неожиданно согласился Александр. Он даже нашел внутреннее оправдание своему предательству – ведь кому-то Сократ проговорился о том, что однажды Саше пришлось воспользоваться сбережениями соседа по нарам. – Я тебе покажу, где находится Сократ. Но как ты себе это представляешь?
– Ты сядешь со своими телохранителями в машину и поедешь к нему, а дальше уже мое дело. И не пытайся сбежать – я знаю, где твоя хата.
И Николай уверенно назвал Сашин адрес.
– Я знаю всех твоих приятелей, поэтому поиск для нас не составит большого труда. Так ты все понял? – доброжелательно осведомился Колян. – Да.
– Ну вот и отлично, – похлопал Колян Сашу по щеке, – а то я уже начал было сомневаться в твоем уме.
Саша-Початок отсутствовал уже третий час. Сократ нервничал – неожиданных задержек он не терпел и вообще старался расписать свое время не только на ближайший день, но и на весь месяц. Сложись судьба иначе, возможно, из него получился бы неплохой плановик государственного масштаба. Планетарное мышление Сократа Варяг использовал по полной программе. Не случайно именно ему он доверил аэропорт «Шереметьево», через который оружие грузовыми самолета уходило в Африку, на Ближний Восток и даже в Латинскую Америку.
В этом месяце был получен крупный заказ на доставку приборов ночного видения для зенитных установок и танков. В России такие приборы изготавливали только в Казани, но у Сократа там были такие прочные связи, что при желании он мог вывезти по кирпичику даже целый завод. Его отношения с заводом завязались еще в то время, когда он взял под контроль челночников, вывозивших в Польшу баулы, груженные приборами ночного видения, которые в дальнейшем хорваты и сербы успешно применяли друг против друга на поле боевых действий. Много позже Сократ понял, что это весьма неплохой бизнес, особенно если пропагандировать достижения отечественной оптики не в одной, отдельно взятой стране, а по всему миру. Уже на следующий год огромная партия приборов ночного видения бесследно растворилась в Юго-Восточной Азии, и результат – миллионная прибыль – был только началом все расширяющегося оружейного бизнеса.
Сейчас Сократ ждал звонка от Варяга, который был озабочен тем, что один за другим устраняются его люди, занимающие ключевые позиции. Создавалось впечатление, будто кто-то специально отстреливает необходимых людей, чтобы оставить Варяга в полнейшем одиночестве.
Сентиментальностью Варяг не страдал, но в этот раз с заметной теплотой в голосе попросил Сократа поберечься и, не прощаясь, повесил трубку.
