лесу?
Я киваю.
– Так и есть. Но там не напишут, почему она пошла в этот лес.
– И почему же?
– Она была чем-то похожа на тебя, Мариана. Улыбкой, суждениями, внешним видом. Ребята из нашей школы считали ее странной, не от мира сего. Но только не я. Эта девочка просто была другой: чище нас всех, разумнее, добрее. Ее чистота – как красная тряпка для быка в погрязшем в пороках обществе. Оливия раздражала всех потому, что банально была лучше.
Погрузившись в воспоминания, я замолкаю.
– И что же произошло? – Спрашивает Мариана, нежно касаясь моего плеча.
Я вздрагиваю.
– В тот день была репетиция в школе. За час до нее меня ужасно взбесила заметка в газете про моего отца: в ней говорилось, что Харри пожертвовал деньги в фонд школы, и его личные качества превозносились чуть ли не до небес. И щедрый, и добрый – чуть ли не ангел. И в тот миг мне хотелось закричать на весь мир о том, что все это фальшь – и его улыбка на фото, и его бескорыстие. А Оливия… она просто попала под руку. Кое-кто из ребят раздобыл ее снимок в обнаженном виде, и я так разозлился! Мне хотелось, чтобы все вокруг узнали, что никакой чистоты не бывает, что это лишь прикрытие для еще большей развязности и грязи. И я отправил ее фото всем ученикам школы.
– И ее стали травить? – Хрипло спрашивает Мариана. – Эту девочку унижали?
– Оливия не стала дожидаться последствий моего поступка. Едва узнав об этом, она кинулась в лес – подальше от позора. Дальше ты знаешь.
– Но тебе ведь было всего шестнадцать, так? – ее голос звучит испуганно, неуверенно.
– Так. Но я не чувствовал себя виноватым. Я упрямо отрицал свою причастность, чтобы не ощущать это тяжелое, гнетущее чувство, которое лежит на груди каменной плитой и не дает тебе дышать. Я перекладывал вину в гибели Оливии на кого угодно, лишь бы только дистанцироваться от произошедшего. Я творил ужасные вещи: пил, курил, отрывался сутками с непонятными людьми под непонятными препаратами, изменял своей девушке Эмилии. Делал все это потому, что осознавал – от вины никуда не убежать. Она всегда останется с тобой. Как и Оливия – я постоянно слышу ее голос в своей голове. Она преследует меня. Стоит только поверить в то, что жизнь налаживается, как появляется эта девчонка, и я снова окунаюсь в свои кошмары.
– Ты просил у нее прощения?
– У кого? – Хмурюсь я. – У Оливии? Так она же умерла.
– Но ты просил?
Пожимаю плечами.
– Я был у нее на кладбище. Не раз.
– Подростки бывают жестоки и не осознают в полной мере ответственность за свои слова и действия. – С сожалением говорит Мариана. – Ты ведь не желал ей тогда смерти?
– Нет. – Мотаю головой. – Нет, ни в коем случае. Я даже не думал, что все так получится…
– Значит, она простит тебя. Осознание вины уже половина успеха. Девушку это конечно не вернет, но ты все равно сможешь искупить ее.
– Каким образом?
– Не знаю. Добрыми делами. – Улыбается Мариана. – Если бы Оливия была жива, она бы совершала множество маленьких добрых дел ежедневно. Ты можешь взять это на себя. Хочешь, составим список? Или ты любишь импровизировать?
– Так ты не шокирована тем, что я тебе только что рассказал?
– Разумеется, шокирована. – Она кладет голову на мою грудь и обнимает меня руками. – Но это многое объясняет, Кай. Многие твои поступки и ход твоих мыслей.
– Я и тебе успел наговорить всякого…
– Да уж. – Усмехается Мариана.
– Простишь меня?
– Я прощаю тебя. Ведь ты больше не будешь?
– Не могу обещать. – Подкалываю я.
И тут же получаю шутливый удар в плечо.
Мариана
Утром мы просыпаемся вдвоем. Собравшись впопыхах, мчим в университет на машине Харри. Расстаемся на стоянке: я украдкой целую Кая, машу ему на прощание и иду взять себе кофе. Неудивительно, что он оказывается самым вкусным за последние месяцы.
Первые занятия на интенсиве – чистейший кайф. Я будто попадаю в комфортную для себя атмосферу. Огромное количество новой информации не пугает, а наоборот – вызывает дикий интерес. К тому же, со вчерашней ночи у меня будто прибавилось сил, ощущение такое, будто готова горы свернуть.
– Смотри, она так и светится. – Прищуривается Ник, когда мы встречаемся в коридоре.
– Это все день рождения. Или… – Алина разворачивает меня к себе и пристально глядит в глаза. – Что это с тобой, Мари? Ты какая-то…
– Что-то определенно изменилось. – Заключает Никита.
– Что именно? – Хмурится подруга. – А ты случайно не… о, боже! – Визжит она.
– Что? – Смеюсь я.
Они не могли догадаться так быстро!
– Это случилось, да? Это произошло?! – Прыгает Алинка, теребя меня за рукав.
– Не может быть. – Обмахивает себя руками Ник. – С кем? С…
Я закрываю его рот ладонью прежде, чем он произнесет хотя бы слово.
– Давайте, не сейчас. – Улыбаюсь я, многозначительно глядя на профессора, который движется по коридору в сторону нашей аудитории.
– Я хочу знать подробности! – Требует подруга. – Выкладывай все в мельчайших деталях! Как это произошло? Он тебя соблазнил? Что он тебе пообещал? Ты в своем уме, вообще?
Ее вопросы сыплются на меня, как град – так быстро и интенсивно, что приходится морщиться от их количества.
– Лучше скажи, тебе понравилось? Эти слухи о том, что он бог в постели, они – правда?
– Хм, ну, не знаю… – бормочу я, хитро закатывая глаза.
Разворачиваюсь и иду в кабинет. Гордо, как хранительница великих знаний, за которые каждый из ныне живущих готов предложить самую высокую цену.
– Эй, так не пойдет! Мы должны все знать! – Бросаются за мной друзья.
* * *
День проходит отлично. Пару раз мы с Каем видим друг друга в коридоре. Он держится серьезно, особенно при друзьях, но все же позволяет себе пару раз улыбнуться в ответ на мой взгляд. В этот момент в моей груди взрываются фейерверки.
После занятий я спешу в спортивный центр. Поднимаюсь на трибуну, занимаю свободное место. Кай все еще тренируется. Здесь, на льду, он такой же бескомпромиссный, дерзкий и беспощадный как в жизни. Борется до последнего, без капли страха бросается в бой.
– Пришла посмотреть на брата? – Застает меня за просмотром Виктор.
– Привет. – Улыбаюсь я ему, словно старому приятелю. – Так, просто забежала, пока есть свободное время.
Мы с Каем еще не говорили о том, собираемся ли афишировать свои отношения. Пока между нами все такое хрупкое и непонятное, что не хочется заводить разговоров на серьезные темы. Время само должно все расставить по
