Америка извлекла из мировой войны значительные выгоды: она сконцентрировала у себя почти 60% всего мирового золотого запаса, и теперь уже не английский фунт, а американский доллар определяет валютный курс во всем мире. Но и это обстоятельство не может вызвать ни малейшего упрека по отношению к Соединенным Штатам, ибо и всякое другое государство, если бы только оно было в состоянии, с радостью использовало бы выгоды такого прироста золота и влияния на мировом денежном рынке. Для нас, конечно, очень печально, что Америка осуществила свое выгодное дело, не находясь на стороне центральных держав. Германия вполне справедливо протестует против того, что Антанта противодействовала ее мирному развитию не мирными, а военными средствами. В такой же степени Германия может и должна (как это уже и указывается прессой) все снова и снова протестовать против одной коренной несправедливости со стороны Америки, а именно против нарушения ею прав при заключении мира. Я лично не думаю, что американский народ солидаризуется с политикой Вильсона в этом вопросе; особенно не одобрили бы отказ президента Вильсона от 14 пунктов американские женщины, если бы они тогда были осведомлены обо всех обстоятельствах дела. Америка больше, чем все другие страны, находилась под впечатлением английской пропаганды и позволила поэтому наделенному неслыханными полномочиями президенту Вильсону действовать в Париже самодержавно, дав ему возможность произвольно истолковать свои 14 пунктов. Со своими 14 пунктами господин Вильсон поступил точно так же, как с вопросом об английской блокаде, против которой он раньше протестовал и о которой позже даже не упоминал.
Германское правительство приняло 14 пунктов Вильсона, несмотря на то что они были для нас достаточно тяжелы. Эти пункты были приняты и союзниками, за исключением одного лишь пункта о свободе морей. Вильсон твердо гарантировал их, и все же важнейших из них я не вижу в Версальском договоре, содержащем лишь те из вильсоновских пунктов, которые соответствовали планам Антанты, да и то в сильно извращенном виде. Полагаясь на гарантии Вильсона, Германия очистила занятые ею неприятельские области и сложила оружие, став, таким образом, беззащитной. В этой доверчивости Германии и в отказе Вильсона от своих 14 пунктов, с одной стороны, и в германской революции с другой, лежит ключ к пониманию нашего теперешнего положения. Как пишет в своей книге Турнер, 14 пунктов уже при выработке условий перемирия были для Вильсона лишь средством побудить Германию сложить оружие. Когда эта цель была достигнута, Вильсон отказался от них. Очень значительная часть американского народа уже выступила против г-на Вильсона, не желая быть дискредитированной вместе с ним.
Я, конечно, не мечтаю о бескорыстной американской помощи Германии. Я рассчитываю лишь на трезвый разум американского народа, который должен исправить чудовищную вину своего бывшего президента по отношению к Германии, ибо атмосфера победы не будет продолжаться вечно, и впоследствии не только в Германии, но и в других странах всякий раз, когда речь будет идти о важных политических вопросах, вспомнят о коварстве американского
президента, и ответственным за него будет считаться весь американский народ. А это, конечно, не в интересах американского народа. Такое тяжелое пятно на государственной политике любого народа не может быть выгодным для него. В будущем при оценке американской политики ведь забудут, что далекий от действительности г-н Вильсон в сущности попался на удочку Ллойд Джорджа и Клемансо. Я был знаком, особенно во время «Кильских недель», со многими американцами и американками, политическая прозорливость которых ни в коем случае не могла бы одобрить из соображений политического престижа Америки такое грубое нарушение доверия, какое совершил Вильсон. Я жду облегчения для нашего отечества со стороны Америки, которая окажет ему помощь, исходя не из каких-либо сентиментальных, а из практических государственно-эгоистических соображений.
Наряду с несправедливостью, связанной с отказом от 14 пунктов, следует отметить и то, что г-н Вильсон первый выставил требование свержения германской династии, дав понять, что германскому народу будет в таком случае обеспечен более выгодный мир. Прежде чем выдвинуть и со своей стороны впервые сформулированное Вильсоном требование моего отречения от престола под тем предлогом, будто в этом случае Германия получит более выгодные условия мира (необходимость избежать гражданской войны явилась лишь вторым средством воздействия на меня), правительство принца Макса было обязано обеспечить себя какими-то реальными гарантиями со стороны Вильсона. Так или иначе, но утверждения о необходимости моего отречения от престола для обеспечения Германии более выгодного мира становились все более настойчивыми и заставили меня решиться уехать из своей страны, ибо я вынужден был поверить тому, что оказываю этим большую услугу своему отечеству. Я поставил на задний план интересы свои и своей династии и решил, конечно, после тяжелой внутренней борьбы подчиниться желанию руководящих германских деятелей. Впоследствии выяснилось, что германское правительство не имело никаких реальных гарантий. Для меня при тогдашнем стремительном ходе событий ясное и определенное заявление канцлера не могло не иметь решающего значения. Поэтому я и не мог тогда проверить правильность его утверждений.
Теперь уже ясно, почему Антанта через г-на Вильсона требовала моего отречения от престола. Она прекрасно понимала, что после этого Германия и в военном, и в политическом отношении вступит в полосу полной неустойчивости, отчего можно будет навязать не более выгодные, а более тяжелые условия мира. Революция тогда еще не пришла на помощь Антанте. Таким образом, и сама Антанта как бы косвенно признала, что если бы я остался на троне, то это было бы выгоднее для Германии. Я, конечно, присоединяюсь к этому взгляду Антанты, после того как выяснилось, что правительство Макса Баденского не имело никаких фактических оснований для своего утверждения, будто мое отречение принесет моему отечеству более выгодные условия мира. Я иду еще дальше и утверждаю, что неприкосновенной, возглавляемой кайзером Германской империи Антанта вообще не осмелилась бы предложить подобные условия мира. Она не посмела бы поступить таким образом с кайзеровской империей, последняя борьба которой за свое существование не была бы отягчена навязанной ей немецкими утопистами парламентарной системой, и с монархом, который не был бы лишен команды над армией и флотом. Тяжкая вина американского экс-президента кроется, следовательно, и в том, что он потребовал моего отречения от престола под лживым предлогом более выгодных для Германии условий мира. Во всяком случае и в этом обстоятельстве следует искать точку опоры для того мощного рычага, который должен освободить Версальский договор от скрепивших его печатей. Однако немцы никогда не должны смешивать г-на Вильсона с американским народом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
