— Хорошо.
Главный инспектор заявился чуть позже середины рабочего дня. У меня как раз незадолго до этого случилось повышение профессии.
— Ну — с, рассказывайте…
Мы еще не успели ничего возразить, а правый оказался рядом с ним и молча передал всю информацию. По крайней мере следующий его вопрос явно показывал, что он знает о происходивших здесь разговорах.
— Желаете помочь врагу? Похвально.
— Да какой он теперь враг?
— В общем так, Гриню я и так собирался убирать отсюда. Жизни ему теперь точно здесь не будет, тут вы правы. Так что желание у вас по — прежнему остается. Но спустился я сюда не поэтому. У меня есть один вопросик.
— Вот ответьте мне, Лесовик. Почему так получается, что с приглядом у вас выработка совершенно упала? Или вам до этого крысы с лесными человечками помогали руду добывать?
— Нет, просто до этого удавалось частично использовать руду, добытую врагами, либо еще как‑то выкрутиться.
— Понятно. Кстати, вы особо не расхолаживайтесь, работать пошустрее в ваших же интересах, а то вон только седьмого уровня профессия. А ведь так можно и здесь остаться, на этой жиле. Ваши коллеги свой новый уровень профессии уже получили и перейдут на новый уровень каторги в любом случае, а вот ваш переход сейчас под вопросом.
Я не успел ответить, как встрял кот:
— Простите, а раз уж вы нам оставили наше желание, то можно нас отпустить? Совсем?
Вопрос кота явно поставил инспектора в тупик. Он перевел взгляд с кота на меня:
— Надо же, оказывается, есть еще более наглые создания, нежели вы. Я думал, что таковых не найдется, но ошибся. Этот рудник не устает меня удивлять, — он повернулся обратно к коту, — Нет, нельзя. Преступников так просто отпускать нельзя. Они должны либо перевоспитаться, либо отработать свое преступление трудом. Каторжным.
— А можно тогда, после окончания жилы, перевести нас не на второй уровень рудников, а на пятый? Мы честно будем отрабатывать там свое преступление, — кобольд оказался ничуть не менее хитрым, чем кот.
— Мда, я понимаю ваш выбор спутников, — опять шпилька в мой адрес, — Подобное тянется к подобному. Ваша наглость не имеет пределов, но в последнем пожелании есть хоть крупица смысла, потому я переведу вас, но не на пятый, как вам бы хотелось, а на третий, что тоже весьма неплохо для вас, поверьте. По крайней мере, это всего лишь второй случай за всю историю моей практики, когда кому‑то удалось перескочить через ступень.
— И на том спасибо, — вздохнул кот.
— Нет, вы только посмотрите на них, — не смог сдержать своего негодования эльф, — Они еще и недовольны.
— Мы довольны, правда, довольны, — поспешил заверить его кобольд и прошептал коту, — Заткнись, а то хуже будет.
На лице Главного инспектора промелькнула улыбка — то ли всё же поверил заверениям кобольда, то ли услышал всё‑таки угрозу.
— Ну, вот и замечательно. Ах да, чуть не забыл. Вы двое тоже заинтересованы в наибольшем количестве добываемой руды. Ведь вы же хотите уйти с этого рудника поскорее? Так почему отлыниваете? Шустрее, шустрее надо работать. Ладно, приятно было пообщаться, но проа и честь знать. Не буду вам мешать работать, а то из‑за меня вы совсем про работу забыли.
Мы переглянулись и набросились на жилу, показывая дружное рвение в выполнении задачи.
— Вот так и надо работать, — было нам последней похвалой от уходящего Главного инспектора.
Дальнейший день ничем примечательным совершенно не запомнился. Били по жиле, отколупывали руду, грузили ее в тележки. Иногда кот отвозил тележки наверх. Впрочем, приход Главного инспектора немного разогнал мрачное настроение, и мы опять начали общаться во время работы.
— Слушай, Лесовик, давно хотел спросить, — начал кот, — Ты же общался с крысами, почему не попросил их вывести тебя с этого рудника наружу каким‑нибудь другим путем. Ведь они в эту шахту как‑то попадают. Наверняка, есть другой выход.
— Да, думал я об этом, только вот прекрасное ожерелье на шее, да лишение имеющейся магии и прочих плюшек несколько поохладили мой пыл. И вот несколько обеспокоился я, что, убежав, не смогу все это восстановить.
— Это понятно, но неужели ты так много потерял, что боишься не восстановить?
— В принципе, действительно не очень много, но боюсь, что некоторые заклинания просто не имеют аналогов. А они представляют для меня все же некоторый интерес. Да и кроме того, даже почту отправить не получится.
— Ну да, ну да… А если…
Я поспешил прервать кота с его вопросами.
— Послушай, Дрюндель, а тебя не напрягает наличие за спиной вот того вредного старикашки?
— Ты прав, извини.
— Молодой человек, — подал голос Правый, — А вам есть что скрывать от, как вы изволили выразиться, вредного старикашки?
— Что вы! Разумеется, нет, меня только напрягает ваше постоянное внимание. Мне порой кажется, что вы уже дырку в моей спине просверлили своим взглядом.
— Хм, это мои обязанности. Если бы все выполняли свои обязанности как следует, то в мире хаоса не осталось.
— Не думаю, что наличие хаоса в мире определяется только этим параметром.
— Ну что вы, разумеется, нет, но это сильно бы ослабило его позиции и усилило наши. А у нас вот имеются еще всякие нечистые на руку злодеи. Причем, таких вот товарищей почему‑то особенно много среди людей. Люди вообще странные существа. Тут под боком столько врагов, а они умудряются еще воевать между собой.
— А разве эльфы между собой не воюют? — поинтересовался кот.
— С чего ты это взял? Эльф эльфа никогда не обидит.
— А как же ваша вражда с темными?
— Да как ты смеешь упоминать этих мерзких отступников! Их темные намерения выдает даже их мерзкий цвет кожи!
— Но ведь когда‑то вы были единым народом.
— Они предали свой род, свою веру, свои обычаи! Как можно это терпеть? Вообще они недостойны даже упоминания.
Мда, похоже нетерпимость к темным у эльфов чуть ли не на генном уровне. Кстати, похоже, Правый всё же заскучал на своем посту, раз включился в полемику о темных эльфах.
Работали мы до предела. У кобольда он случился раньше. Потому, когда он завалился спать, я продолжал стучать по жиле. Причем, судя по его блаженному выражению лица, стук ему совершенно не мешал спать. Ах да, он же с утра даже не проснулся, когда я начал стучать по жиле, так с чего я решил, что это помешает ему заснуть?
День двадцать первый
Уже третья неделя моего заключения заканчивается. Что‑то не торопится тот адвокат корпорации с оправданием моего честного имени. Честно говоря, я предполагал, что он как‑то пошустрее справится с этой задачей. Два дня назад мне позволили часовую прогулку по лесу, так что работаю я в полную силу и сегодня, наконец‑то, жила должна закончиться. Прочности у нее осталось всего 1370. А все вместе мы теперь добываем около двух тысяч в день. Сказываются мои четыре бонуса на профессию рудокопа. Первые два часа я вкалывал один, потом Правый привычным ударом посоха по ребрам разбудил кобольда. Тот, как всегда, молча поднялся и присоединился к работе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
