— Как ваша мама? — спросил Паско.
— Она хочет еще немножко побыть с ним. Но мне надо бежать к сыну. Он сейчас у соседки. Ну, по крайней мере, я буду больше теперь с ним видеться.
— Почему? Вы хотите сказать, ваша работа…
— Я не останусь. Я пошла на эту работу только потому, что отец меня на нее устроил, и потому, что не хотела, чтобы он меня то и дело попрекал, считая бездельницей, как он попрекал Тони, когда тот послал его куда подальше с этой своей работой. А я всегда недолюбливала мистера Свайна. К тому же теперь, когда папы нет, а у Свайна столько денег, он захочет, чтобы на телефонные звонки отвечал кто-нибудь с более яркой внешностью, чем я.
— Не знаю, — покачал головой Паско. — Только дурак может гоняться за яркой подделкой, когда под боком настоящее золото.
Эти слова, какими банальными они ни могли бы показаться на первый взгляд, доставили Ширли Эпплярд истинное удовольствие.
— Спасибо, — сказала она. — Может быть, еще увидимся.
Он посмотрел ей вслед. За ее девятнадцать лет жизнь много била ее. Он надеялся, что эти удары не оставили непоправимых увечий.
— Подать жалобу? — удивился Дэлзиел. — Но почему он решил тебя об этом спросить?
— Наверное, потому, что я под руку подвернулся, — ответил Паско.
— Он знает, что ты мой подчиненный и что первым делом доложишь мне об этом, — вслух размышлял Дэлзиел. — К тому же все это он мог сказать мне в лицо, чем достиг бы точно такого же результата. Значит, ему в этом случае был нужен именно ты. Почему?
— Мне кажется, вы слишком усложняете, сэр. Он был просто разозлен. Кстати, а он правду говорил? Вы действительно обвиняли его во всех этих преступлениях?
— Ну, если можно так выразиться, — проговорил Дэлзиел со страдальческим выражением лица человека, чьи слова вечно неправильно истолковывают.
— А как можно выразиться, обвиняя человека в убийстве не только жены, но и делового партнера? — поинтересовался Паско.
— Так вот, без обиняков, — проворчал Дэлзиел.
— Но почему вы столь твердо уверены в этом, сэр? — спросил Паско. — Пока мы не нашли Уотерсона, мы по рукам и ногам связаны его показаниями. Что же касается Стринджера, то здесь вообще нет ни мотива, ни свидетелей, ничего и никого, чтобы предположить что-нибудь иное, чем несчастный случай. И последние слова Стринджера подтверждают это.
— Может быть. Только странно, зачем ему понадобилось подтверждать это. Тебе не кажется?
— Он открыл глаза, увидел меня и Свайна бок-о-бок, понял, в чем дело, и решил все поставить на свои места. Природа человека такова, что на смертном одре…
— Ты так считаешь? — перебил его Дэлзиел. — Странное представление о природе человека преподали тебе в твоем колледже. На твоем месте, Питер, я бы написал им и потребовал вернуть деньги за обучение. Так что он сказал?
— Он сказал, что Свайн не виноват, сколько раз вам говорить?! — вскричал Паско, выйдя из себя.
— Нет, ты мне повтори дословно, что он сказал. Первая заповедь сыскной службы, парень: будь точен.
Паско набрал побольше воздуха, зажмурился и процитировал:
— Фил не виноват. Воля Божия. Только хотел помочь другу. Был мне добрым другом.
— Он произнес именно эти слова? Ты уверен?
— Да, я уверен.
— Тогда почему ты говоришь, будто он сказал только, что Свайн не виноват?
— Потому что в этом суть его слов! — вознегодовал Паско.
— Суть, — повторил Дэлзиел, вслушиваясь в слово. — Да, суть. Может быть, Свайну хотелось, чтобы ее-то ты и запомнил. Может быть, Свайн потому и бросился к тебе и разыграл перед тобой весь этот спектакль с угрозами хорошенько дать мне по рукам, чтобы ты прибежал ко мне, помня из всего, что сказал Стринджер, только эту чертову суть!
Дэлзиел стукнул кулаком по столу так, что телефон подскочил вверх, жалобно звякнув, а несколько входящих документов слетели со стола на колени Паско.
— Так что же еще он сказал, кроме того, что Свайн не виноват? — спросил Паско, поймав бумаги. Внимание его привлек лист бумаги со знакомым машинописным шрифтом, и он постарался выудить письмо из общей кучи и положить его сверху.
— Он сказал, что хотел помочь другу, так? Как это, наехав бульдозером на друга, можно ему помочь?
— Он говорил это про работу…
— Да они же были деловыми партнерами! Если Маркс писал книги на пару с Энгельсом, ты ведь не станешь говорить, что Маркс помогал другу?
— Возможно, не стану, — признал Паско. — Сэр, вы уже просмотрели вашу почту?
— Нет! Откуда мне взять время на почту, если я постоянно делаю работу за кого-то другого?! — раздраженно воскликнул Дэлзиел. — За тебя, например. Ты ведь у нас считаешься знатоком по части слов, не так ли? А тут ты сплоховал, парень. «Хотел помочь другу…» Давай я тебе скажу, как я понимаю смысл этих слов? Сказать? Так вот, я думаю, они означают, что Свайн помог Стринджеру из чего-то выпутаться. Из какой-то грязной аферы. Так вот, когда Арни стал догадываться, что увяз очень глубоко, он, перед тем как отбросить копыта, постарался сделать все, чтобы его приятеля не замели… Ты меня слушаешь или нет, старший инспектор?
— Да, сэр. Простите. Здесь вот еще одно письмо от Смуглой Дамы.
— Еще одно?! Недели не прошло, как мы от нее предыдущее получили! Хоть бы она уже заткнулась или окочурилась!
— Но в прошлый раз она нам помогла, сэр, — напомнил Паско.
— Я и так очень скоро узнал бы про Теккерея, — резко бросил Дэлзиел. — И что она на этот раз сообщает? Кто такой Джек Потрошитель?
— Нет, ничего столь сенсационного она не сообщает, — ответил задетый за живое Паско, — но вы говорили, что Тони Эпплярд был здесь в феврале, и вы интересовались, каким образом Свайн помог другу…
Он протянул Дэлзиелу письмо. Дэлзиел нетерпеливо схватил его, просмотрел по диагонали, потом перечитал еще раз, помедленнее.
— Господи, как таинственно, а?
— Да. Но смысл в этом есть… а под камнями мостовых…
— Черт с ним, с красивыми словами! Важно, под какими мостовыми!
Паско поднялся и, подойдя к окну, выглянул на улицу.
— Если Маркс ходил с Энгельсом сажать картошку, он мог бы назвать это помощью другу. — Вдруг услышал он собственные слова и тут же пожалел, что произнес их, ведь они могут быть впоследствии классифицированы как попытка навязать шефу свое мнение. Но, к счастью, Дэлзиел, видно, пропустил их мимо ушей. Качая головой, он проговорил:
— Нет! Что же, я глупее, чем эта твоя ненормальная девица? Меня трудно переубедить, даже если это делает Дэн Тримбл…
Зазвонил телефон. Он поднял трубку, ворчливо спросил: «Неужто?» — и выслушал ответ. Потом, закрыв трубку рукой, сказал Паско:
— Это Джордж Брумфилд. Говорит, Свайн только что пришел. Хочет с Тримблом повидаться, а тот сейчас на каком-то званом обеде морду себе наедает, так что до пяти его точно не будет. Свайн сказал, что он не торопится и подождет.
— Жаловаться пришел? — предположил Паско.
— Или проверить… — проговорил Дэлзиел, затем, вдруг приняв какое-то решение, сказал в трубку:
— Джордж, а где он? Хорошо, окажи мне одну услугу. Позвони прямо сейчас в Совет строительных управлений и спроси, не одолжат ли они нам сегодня же парочку отбойных молотков. Слушай-ка, Джордж, звони по телефону, который стоит у тебя на вахте, и говори при этом громко и отчетливо, как будто плохо слышно. Сделаешь?
Он положил трубку.
— Что?.. — начал было Паско, но Дэлзиел прижал к губам палец.
— Вознесем молчаливую молитву. Может быть, Господь пошлет нам знак. — И он сложил руки на груди, вернее, на животе.
Прошла минута. Снова зазвонил телефон.
— Да! — схватив трубку, нетерпеливо проговорил Дэлзиел и стал слушать. На его лице появилась довольная улыбка.
— Конечно, — сказал он, — наши двери всегда открыты. Давай его сюда.
И опять принял позу Будды, погруженного в самосозерцание.
Прошло две минуты. В дверь постучали.
— Войдите, — мягко сказал Дэлзиел.
Дверь открылась, и на пороге появился сержант Брумфилд.
— К вам мистер Свайн, сэр.
Он отступил в сторону, и в комнату вошел Свайн. Он был элегантно одет в черные слаксы и ярко-синий блейзер, но волосы у него были взъерошены, а лицо бледно.
— Здравствуйте, господа, — поздоровался он.
— Мистер Свайн! — радушно приветствовал его Дэлзиел. — Вот не ожидал вас так скоро увидеть. Чем могу служить?
Свайн подошел ближе к Дэлзиелу, подождал, пока Брумфилд закрыл за собой дверь, и сказал еле слышно:
— Я не мог не прийти. Я должен сделать признание.
Часть седьмая
Ангел:
Вы все, кто молод и кто стар,Все встаньте, говорю вам я!Пусть души все свои несут —Их взвесит грозный Судия.Призвать всех вас на Страшный СудЦарем небесным послан я!
Мистерии. Последнее судилище (йоркский цикл)
16 мая
