Я выхожу из рощи на еще одно маленькое поле, рассеченное напополам дорогой. На ее противоположной стороне стоит двухэтажный фермерский дом. На переднем крыльце горит свет. До дороги футов пятьдесят ходу по мерзлому грунту. Собравшись с последними силами, я пересекаю поле и дорогу и, шатаясь, как былинка на ветру, поднимаюсь по ступенькам на крыльцо. Разбиваю рукояткой пистолета стекло в маленьком квадратном оконце рядом с засовом и, просунув в брешь руку, отпираю дверь. А, переступив порог, сразу падаю на колени в помещении, которое я принимаю за прихожую.
Мое внимание привлекает скрип. Так обычно скрипят деревянные половицы. Я поднимаю голову. В дверном проеме стоит молодая женщина лет двадцати пяти – в мешковатых спортивных штанах и сапогах из дубленой овчины. Их вроде называют «угги».
Что ж… Заложница улучшит мое положение. Мне все-таки везет!
Я поднимаю пистолет:
– Не двигайся, или я выстрелю.
Глава сороковая
Бри продралась сквозь густые заросли. Каждая тень, каждая коряга, выпиравшая из земли, могла оказаться местом засады. Бри обошла толстый ствол дерева и нацелила свою винтовку AR-15 в темноту. Ничего. Они с Тоддом пересекли всю рощу и вышли на кромку поля, а Блейк так и не проявился. Почему он не стал их подкарауливать? Почему не решился напасть из укрытия? Неужели он так ослабел? Но тогда он не мог уйти далеко.
За полем Бри разглядела дорогу, а за ней дом; с переднего крыльца лился свет. Подуставший Тодд присел рядом.
– Думаешь, он зашел внутрь? – тихо спросила помощника Бри.
– Да, – прошептал в ответ Тодд.
– А ты знаешь, где мы?
Покосившись на почтовый ящик, Тодд открыл в своем мобильнике приложение с географической картой:
– Дом номер 401. Должно быть, это шоссе 77.
Бри включила микрофон и передала адрес диспетчеру. Рис был ранен и, наверняка, замерз. Судя по его следам, он уже не твердо стоял на ногах, а его рана (или раны?) продолжала кровоточить. Бежать дальше ему вряд ли было по силам. Бри окинула взглядом участок. За фермерским домом стоял сарай.
В наушник ворвался голос диспетчера:
– Владелица собственности по указанному вами адресу только что позвонила на 911 и сообщила о проникновении в дом раненого мужчины.
– Она в доме? – уточнила Бри.
– Да, – отозвался диспетчер. – Она заперлась с ребенком в спальне на втором этаже.
«Заложники…»
Бри подавила приступ паники. Они с Тоддом единственные могли встать на пути у Риса Блейка и не позволить ему навредить матери с ребенком.
– Каково расчетное время прибытия ближайшей группы подкрепления?
– Полиция штата в восьми минутах езды.
– Это слишком долго.
Тодд плотнее охватил шейку приклада и цевья своей AR-15:
– Давай попробуем его взять.
Если Рис находился внутри, он должен был высматривать погоню. Что он сделает, когда увидит, что они приближаются? Предпочтет обороняться и откроет по ним стрельбу или выскользнет из дома через заднюю дверь в еще одной попытке спастись бегством? А вдруг ему придет в голову подпалить дом, чтобы отвлечь свих преследователей и выиграть время? Нет, Бри ждать не могла. Блейк был способен на все. И не существовало той черты, которую он бы не смог преступить. А Бри никогда бы не пожертвовала женщиной и ребенком.
– Я зайду в дом первой. Ты обойдешь его сзади – на тот случай, если Блейк попытается бежать.
Дождавшись, когда ее помощник завернул за угол дома, Бри вскинула винтовку и двинулась к парадной дорожке, стараясь прятаться за редкими кустами.
Листвы на них уже не осталось. Да и какой с нее прок? Пули простреливают даже стены. Вытянув голову над кустарником, Бри заметила тень, промелькнувшую за крошечным окном рядом с передней дверью.
«Это Рис?»
А где были мать и ребенок?
Глава сорок первая
Я ослаб гораздо сильнее, чем думал. Пистолет кажется таким тяжелым, словно весит двадцать фунтов. Я не успеваю навести его на молодую женщину. Она разворачивается и убегает. Я слышу ее топот по деревянным ступенькам лестницы. А затем захлопывается дверь.
Судя по всему, она заперлась в комнате наверху. А должна была убежать через заднюю дверь.
«Тупая сучка».
Будь я расторопней, я бы принудил ее остаться со мной. Но, похоже, я уже не способен действовать быстро. Я заползаю на руках и коленях из коридора в кухню, оформленную в деревенском стиле. Лестница, ведущая наверх, расположена у ее дальней стены. Рассмотрев довольно крутые ступеньки, я понимаю: у меня не хватит сил последовать за хозяйкой.
Сев на полу, я прислоняюсь спиной к острову для разделки мяса. В выдвижном ящике нахожу полотенца для посуды. Схватив одно из них, я расстегиваю молнию на куртке. Чуть ниже грудной клетки тянется длинная борозда шириной с мой палец. Пуля не задела жизненно важные органы, но превратила в месиво кожу и плоть на боку. Если мне удастся остановить кровотечение, я, пожалуй, выживу. Схватив еще два сложенных полотенца, я ищу, чем бы закрепить их на поясе. Поднимаюсь на ноги. Опершись на столешницу, роюсь в ящиках. И единственное, что я нахожу из того, что способно сработать, это – полиэтиленовая лента. Вот ведь ирония! Прижав сложенные полотенца к ране, я обматываю их лентой, как бинтом. Должно помочь.
Хорошо хоть, в доме тепло. Но как долго я смогу здесь пробыть? У хозяйки наверняка есть мобильник. И она непременно позвонит в полицию. Копы узнают, где я прячусь.
Идея бегства из тепла в холод вновь занимает меня. Голова раскалывается от боли; перед глазами все плывет от кровопотери, но мне нужно двигаться дальше. Я должен бежать. Ведь копы не заставят себя долго ждать.
Тепло и перевязка взбадривают меня. Я нахожу в буфете стакан и наливаю в него воды из-под крана.
В горле и во рту давно пересохло, и простая вода, которой я их орошаю, кажется мне самым прекрасным напитком на свете. А потом я нахожу пузырек с обезболивающим и проглатываю сразу четыре таблетки. Голова немного проясняется. У хозяйки дома должна быть машина. Заметив на тумбочке у задней двери подставку для ключей, я перебираю их и нахожу два с брелоками; на одном написано «ГАРАЖ», на другом «ГРУЗОВИК».
«Грузовик?»
Я выглядываю в заднее окно. Примерно в семидесяти пяти футах от дома, рядом с небольшим сараем, стоит пикап. Мои глаза заливают горячие слезы. Я смогу отсюда сбежать!
На крючке у двери висит тяжелая куртка для сельскохозяйственных работ непогоду. Сняв сою промокшую куртку, я облачаюсь в сухую. Плотный брезент защитит меня от ветра. Сунув в карман пузырек с обезболивающим, я выключаю на кухне свет. И замечаю в сушилке флягу из нержавейки. Обрадованный, я наполняю ее водой из-под крана. Питье у меня будет! А еда? Мне нужно запастись едой. Порывшись в буфете, я нахожу коробку с протеиновыми батончиками. Высыпаю горсть в один карман, убираю флягу в другой, засовываю пистолет за пояс и внимательно оглядываю поля, раскинувшиеся за домом.
Ко мне подкрадывается какая-то фигура. «Шериф?» Надеюсь, что она. Больше всего остального мне хочется ее пристрелить. Вытащив пистолет, я навожу его дуло в разбитое окно. Но фигура расплывается. Сжав крепко веки, я снова открываю глаза. Фигура теперь уже ближе, всего футах в тридцати от меня. Я не могу разглядеть лица, но передвигается она, как мужчина. «Это не шериф». На меня накатывает разочарование, во рту горечь. Наверное, шериф привела сюда того здоровяка-следователя. И, похоже, они разделились. Она попробует зайти в дом через переднюю дверь, а он за домом должен перекрыть мне путь к бегству.
Разделяй и властвуй. Старый, как мир, принцип…
И все-таки, где же шериф? Мне нужна именно она!
На переднем крыльце кто-то шаркнул ботинком. Я поворачиваюсь на звук. В кухонный проем мне удается разглядеть тень за окошком у двери. Она выглядит грузной из-за своего бронежилета, но это точно шериф. Уверен.
