— Да! Это приказ Босса, нарушить его Андарбек не посмеет!
— Ясно! Что ж, лежи, отдыхай пока! И учти, Рио, рядом с тобой люди, которые без всяких сомнений завалят тебя, если вздумаешь неправильно повести себя. Мой совет — хочешь жить, не дергайся, лежи тихо, как мышь!
Отдав прапорщикам соответствующие распоряжения насчет Раневича, старший лейтенант Волков отошел в глубь леса, вызвал командира отряда:
— Гроза! Я — Вьюн!
— Слушаю тебя, Сережа!
— Киллера взяли! На восточной окраине поля, в лесу, в момент занятия позиции. Наемник, некий Константин Леонидович Раневич по документам, подтвердил задание по ликвидации Баганова и сообщил, что Андарбек имеет приказ Босса неотлучно находиться в здании пансионата.
Калинин похвалил сына:
— Молодец, Сережа! Продолжай работу!
— У меня один вопрос.
— Да?
— Твой друг комбриг покинул район?
— Нет, а что?
— Неплохо было бы киллера передать ему, а то этот Раневич сразу двоих моих ребят отвлекает. А в группе и так немного спецов.
— Я понял тебя, этот вопрос решим!
Через час на третий пост прибыли генерал Листошин, майор Тарасов и капитан Кирпичев. Они приняли киллера, увели его глубоко в лесной массив.
В 12.50 оперативный дежурный мотострелкового полка принял сообщение из Центра о том, что прибытия в гарнизон специального борта следует ожидать к 14.00. Дежурному предписывалось довести полученную информацию до генерала Кучерова и командира вертолетного полка. Последнему, чтобы обеспечил прием «Як-40» на полосе своего аэродрома. Вылет лайнера обратно назначался на 15.00.
Оперативный дежурный передал сообщение по назначению.
Кучеров принял его в кабинете командира отряда спецназа. Выслушав дежурного офицера, генерал посмотрел на сидящего за столом совещаний Калинина:
— Вот и начинается главный этап большой игры!
Александр спросил:
— Борт на подлете?
— Да, через час с небольшим будет здесь! А в 15.00 должен отправиться обратно.
Калинин погладил чисто выбритый подбородок:
— Ясно! Значит, взлетаем и прямым курсом на наш аэродром? Минуя Гвардейский? Без всякой «аварийной» промежуточной посадки?
— Да, теперь, когда Босс в Москве взят под контроль, отряд Андарбека блокирован твоей разведгруппой, а киллер нейтрализован, играть в кошки-мышки с бандитами не имеет смысла. Можно следовать прямо к столице. Но это лишь при условии, что тебе в полете удастся обработать экипаж.
Полковник небрежно отмахнулся:
— С этим не вижу никаких проблем! В случае чего у меня есть спецы, которые имеют навыки вождения воздушных судов. Но, уверен, я сумею договориться с командиром экипажа. В конце концов, он же не смертник, не шахид. Ну, а не поймет… Короче, пошел я, Геннадий Анатольевич, готовить штурмовую группу и Асханова к посадке в комфортабельный салон пассажирского лайнера.
— Иди! Сергею об изменении задачи когда сообщишь?
— Как только с экипажем разберусь, так и сообщу!
— Справится ли он в Гвардейском?
Калинин убежденно заявил:
— Справится! К тому же там генерал Листошин со своими спецами. А он мужик опытный в этих делах. И злой в бою! Андарбека возьмет, а Волков если и не уничтожит сразу всю банду, то выбьет приличную ее часть. Тех, кому удастся скрыться в лесу, со временем милиция выловит.
— Ладно, работай! Я буду вплоть до окончания операции находиться здесь. Связь со мной держать постоянно!
Командир отряда козырнул:
— Есть, товарищ генерал-лейтенант! Разрешите идти?
— Иди, Саня! Удачи тебе!
Ровно в 15.00 «Як-40», выстреливая тепловые заряды, отвлекающие на себя возможные пуски ракет переносных зенитно-ракетных комплексов, после короткой пробежки резко взмыл вверх, набирая установленную полетным заданием высоту и курс. Как только салон принял горизонтальное положение и погасло привычное для пассажирских лайнеров табло с предупреждением пристегнуть привязные ремни, Калинин подозвал к себе командира первой штурмовой группы отряда, сопровождавшей Али Асханова, майора Есипова:
— Коля! Пройди в кабину пилотов и пригласи ко мне командира экипажа для обсуждения порядка действий на аэродроме назначения. Скажи, мол, что полковник получил по связи уточнение задачи. Я буду на заднем сиденье.
Есипов отправился к кабине, Калинин перешел в хвост салона, где присел в кресло последнего, свободного ряда, около иллюминатора. Через минуту к нему подошел молодой подполковник Евгений Шульгин, спросил:
— Вы хотели меня видеть, полковник?
— Да, присаживайся! Уточним кое-какие детали.
Пилот попросил:
— Только, пожалуйста, оперативно! Я не должен покидать своего места!
— Хорошо!
Подполковник присел рядом с Калининым.
Александр же спросил в лоб:
— Скажи, подполковник, сколько тебе заплатили за предательство?
— Что?..
Хоть и был подобный вопрос для командира корабля неожиданным, он сумел совладать с собой, вполне умело изобразив удивление, смешанное с возмущением. Вот только левая щека отчего-то задергалась нервным тиком. Калинин повысил голос:
— В очко, козел! Ты не понял вопроса?
— Я… я…
— Что «я»?
Пилот попытался встать, но в живот уперся глушитель пистолета Калинина. Командир отряда спецназа проговорил:
— Сиди смирно, или я мигом нашпигую тебя свинцом! Отвечать быстро и правдиво. Кто конкретно приказал тебе имитировать в воздухе аварийную ситуацию и посадить самолет на поле бывшего авиационного Центра ДОСААФ в Гвардейском? Сам Босс?
Шульгин непроизвольно спросил:
— Какой Босс? — Твой Босс! Главарь всего вашего бандитского шалмана, который пытается убрать Али Асханова.
— Но я не знаю никакого Босса.
Калинин усмехнулся:
— Конечно, его никто не знает, но хрен с ним. Боссом уже занимаются другие люди. Однако ты не ответил на вопрос: кто приказал тебе посадить самолет в Гвардейском? Только учти, урод, времени у меня очень мало. Либо ты беспрекословно сотрудничаешь со мной, либо… либо я отдаю приказ своим парням нейтрализовать экипаж. Объяснить, ЧТО означает у спецназа нейтрализация?
Подполковник, только что уверенно игравший свою роль, вдруг сник. Застонав, он обхватил руками голову:
— У-у… ведь чувствовал, что добром это не кончится, чувствовал и все же повелся.
Шульгин медленно опустил руки, тряхнул головой:
— Ладно! Теперь все одно кранты! Приказ на посадку отдал мой непосредственный начальник генерал-майор Ерохин.
— И как он объяснил свое требование? Причину назвал?
Подполковник криво ухмыльнулся:
— Ерохин никогда ничего подчиненным не объясняет. Отдает приказы, и их выполняют! Неукоснительно!
— Да что ты? Смотри, какой начальник! Вот бы везде так в армии! Но вернемся к теме. Значит, тебе не объяснили, почему ты, имея на борту одного из главных и кровавых преступников современности, за которым столько лет охотились спецслужбы различных ведомств, должен посадить самолет у черта на куличках?
— Повторяю, генерал никогда и ничего не объясняет. Мне было приказано забрать группу спецназа и какого-то плененного чеченца. Кстати, кто он такой, я узнал лишь в Союзной. И по пути в Москву, имитировав, как вы знаете, технические неполадки в энергоснабжении лайнера, совершить вынужденную посадку на аэродроме у поселка Гвардейский. Все!
Шульгин замолчал.
Калинин переспросил:
— Все ли, подполковник? И ты не знаешь о том, что сразу же после посадки «Як-40» должны атаковать бандиты?
— Нет!
— Дела! Ты что, решил сгореть в самолете вместе с нами? Или тебе это тоже приказал Ерохин?
Пилот потер виски, признался:
— Генерал приказал, посадив самолет, экипажу покинуть его якобы в целях выявления и устранения «неисправности» и… уйти в лесополосу. Что должно произойти дальше, мне неизвестно!
— И ты не догадываешься?
Подполковник попытался отвернуться от Калинина, но полковник резко развернул Шульгина обратно:
— Не догадываешься, сучок?
Летчик сорвался.
— И что из того, что догадываюсь? Я не могу ослушаться Ерохина, иначе всей моей семье смерть!
Калинин сощурил глаза:
— А выполнив приказ, должен получить… ну, продолжай, сколько ты должен получить денег за вынужденную посадку?
Шульгин выдохнул:
— Полтинник.
— Пятьдесят штук баксов?
— Евро!
— Вот как? И где ты должен получить эти евро?
— В Москве.
Командир отряда спецназа покачал головой:
— Угу! Понятно! Вот только губишку ты, браток, по-моему, раскатал напрасно. Нет, тебя, конечно, рассчитают, оплатят работу по полной программе, устроя шикарную кремацию в кабине этого лайнера. Ты что, Шульгин, действительно думаешь, Босс, который, видимо, и твоего Ерохина держит под собой, даст тебе уйти из Гвардейского? Чтобы тебя быстренько повязали органы безопасности и ты начал петь о своем замечательном генерале, который так щедро оплачивает служебные задания?
