Миссис Маккафери размешала в чае мед.
— Прекрасно помню.
Августа посмотрела на экономку, и ее улыбка померкла.
— Я знаю, вы всегда думали о Камероне бог знает что. Но у нас бывали прекрасные дни. Потом все пошло прахом, но сначала… И я больше не стану жаловаться. Мой Камерон был красивым парнем. Но с трагической судьбой. Слава Богу, появился Хамфри и заполнил пустоту в моем сердце.
— А теперь лорд Холдсуэрт заполнит пустоту, оставленную дорогим Хамфри?
Августа сосредоточилась на ветчине и булочках.
— Возможно. Я еще не уверена. Но как насчет Оливии и Невилла? Надеюсь, их вынужденная близость во время поездки сломила ее глупое сопротивление? Клянусь, я просто не понимаю это дитя.
— Он прекрасно себя вел! Очаровал всех нас. И завоевал сердце Сары.
— А ваше? — просияла Августа. — Вы можете делать вид, будто равнодушны к очаровательным мужчинам, Берти, но я вас хорошо знаю!
Экономка весело хмыкнула:
— Признаюсь, он может покорить любую. И, клянусь, несмотря на все протесты, Ливви тоже так считает. Когда он рядом, у нее делается такой вид… — Она покачала головой: — Не знаю, как объяснить.
Августа побарабанила ногтями по чашке.
— Я тоже это заметила. И все же она полна решимости избегать его. А эта история вчера, когда она осталась дома… кажется весьма надуманной. Не понимаю…
Несколько минут обе молчали. Августа ела, миссис Маккафери прихлебывала чай. Наконец она отставила чашку.
— Позавчера они поехали кататься вдвоем. Посмотреть на поля, которые он хотел взять в аренду.
— Думаете, там было кое-что еще?
Экономка покачала седеющей головой:
— Не знаю. Попыталась сообразить, было ли что-то между ними, но не смогла. Она вернулась одна, промокшая до нитки. И едва успела переодеться, как прибыли вы, и с того момента у меня не было возможности потолковать с ней по душам. Знаете, Гасси, — добавила она, — вкусы у людей разные. Если в этом отношении он ничуть ее не интересует…
Августа немного подумала.
— Он хочет ее?
Миссис Маккафери кивнула:
— Думаю, что да. Мне сказал Донни, то есть мистер Хэмилтон, который слышал обо всем от хозяина гостиницы, брата экономки Вудфорда, что этот лорд Хок — настоящий одиночка. К нему почти никто не приезжает, и работает он с утра до ночи. Только иногда заходит в кабачок. Ас самого нашего прибытия стал самим дружелюбием и гостеприимством. А как смотрит на нее! Так и съел бы глазами. Да… ничего не скажешь. Хочет он нашу Ливви, и еще как!
Губы Августы раздвинулись в улыбке. Она картинно подперла ручками подбородок.
— Возможно, следовало бы им помочь?
Экономка подалась вперед:
— Это как?
— Ну… что, если застать их в компрометирующей ситуации?
Миссис Мак нахмурилась:
— Но это грязный трюк.
Августа устремила на экономку пристальный взгляд ярко-голубых глаз:
— Нет, никто не собирается насильно ставить их в неловкое положение. Я предлагаю только, чтобы мы последили за их приходами и уходами и поймали их на чем-то, выходящем за рамки приличий. Вы знаете, о чем я. Поцелуй. Объятия. Если они станут вести себя подобным образом и будут за этим застигнуты… значит, им не повезло. А может, и наоборот, — усмехнулась она, подмигнув. — Последнее время Оливия сама не знает, чего хочет. Слишком много времени проводит, пытаясь разобраться в мужчинах и занося заметки о них в свой дурацкий журнал, вместо того чтобы проводить это время с пользой, а именно прислушиваться к своему сердцу.
— И вы намерены вынудить ее прислушаться к своему сердцу?
— А что еще прикажете делать любящей матери? — улыбнулась Августа.
Охотники вернулись незадолго до пятичасового чая. Оливия весь день придумывала себе занятия. Она не хотела отдыхать. Отдых означал необходимость думать, а она отчаянно не хотела размышлять о том, что произошло между ней и Невиллом. О его угрозах. Когда она обсудила условия аренды с мистером Хэмилтоном, тот оказался совсем не против, особенно когда услышал, какие деньги предложил лорд Хок.
Ей очень хотелось спросить управителя, почему тот не сдал земли в аренду много лет назад, но она промолчала, поскольку быстро определила, что мистер Хэмилтон, человек хоть и работящий, все же не обладает чересчур живым умом и управлял имением «точно так, как делал это ваш па». По крайней мере он постоянно это твердил. Он даже не заменял умерших или ушедших на покой работников. И стада тоже постепенно редели.
Время оставило свой отпечаток на Берд-Мэноре и мистере Хэмилтоне. Но хотя Оливия намеревалась заняться ремонтом и починками, все же попросту не могла пополнить стада коров и отары овец, тем более что ничего не понимала в фермерском деле. Довольно и того, что деньги за аренду помогут оплатить дополнительные расходы на ее жизнь в Берд-Мэноре, хотя теперь она очень сомневалась, что останется здесь.
Но сегодня она не будет думать об этом. И не позволит Невиллу Хоку и его угрозам вторгаться в ее жизнь или изменить планы.
Поэтому она уселась составлять список полей, которые понадобились Хоку, а также оговорила доступ к этим полям, права на воду, ограничения и сроки платежей. Закончив писать, она довольно вздохнула. Теперь нужно показать все это брату и отослать местному поверенному, чтобы сделать копии.
Услышав во дворе мужские голоса, она поспешила выйти из кабинета, своего кабинета, чтобы отправиться на поиски брата. Нужно уладить дело, прежде чем возникнет еще одно: между ней и лордом Хоком.
К сожалению, Невилл Хок тоже присутствовал в компании охотников.
Заметив его, она остановилась: как бы ей ни хотелось игнорировать его присутствие, ничего не выходило. Она не могла отвести от него взгляда, словно эта высокая стройная фигура притягивала ее как магнитом. Этот человек заставлял сердце биться чаще. От его ласк тело обдавало жаром. Только он знал, как поднять ее на невиданные высоты физического наслаждения. Она даже подумывала выйти за него замуж и в эти короткие минуты была совершенно по-дурацки счастлива.
Но потом она снова увидела его пороки, на этот раз в облике маленького мальчика. Ребенок, его незаконный сын, был живым доказательством истинной натуры Невилла Хока, человека, стать женой которого может лишь полная идиотка.
Ее мать тоже вышла приветствовать охотников и теперь, улыбаясь, стояла рядом с Невиллом. Оливия опасалась, что ничего хорошего это не сулило.
И ретироваться незаметно не было никакой возможности, поскольку Джеймс уже заметил ее и помахал рукой:
— Иди сюда, Ливви! Мы прекрасно провели день. Почему ты еще пять лет назад не предложила нам приехать?
