После реставрации «Русского эльфийского ордена» в две тысячи тридцать седьмом году в него вошли следующие пять родов: Седовы-Белозерские, Гагарины, Жилинские, Самойловы и Уваровы.
В отличие от многочисленных эльфийских кланов, целью существования которых было усиление политического и финансового могущества входивших в эти кланы отдельных родов, целью «Русского эльфийского ордена» была защита интересов эльфийской расы. Девизом ордена осталась та самая утверждённая в одна тысяча четыреста семьдесят пятом году фраза — «Эльфийское выше государственного».
И если другие эльфийские роды частенько шли на компромиссы с орками и людьми, то пять родов ордена неукоснительно соблюдали заложенные несколько веков назад принципы: интересы эльфов превыше всего, чрезмерная интеграция с другими расами вредна, чистота эльфийской крови — высшая ценность. Немудрено, что с таким девизом и целями «Русскому эльфийскому ордену» пришлось оставить тайный статус.
Магистром ордена был князь Константин Романович Седов-Белозерский, поэтому собрания совета по большей части проходили в его имении. Формально совет состоял из пяти эльфов — глав пяти входивших в него родов. Эти пятеро приминали все решения. Но за большим круглым столом в особняке князя Седова-Белозерского сидели десять мужчин. Это тоже была старая традиция — на все собрания каждый глава рода приходил с первым наследником.
Таким образом обеспечивалась преемственность поколений. Когда глава рода уходил в мир иной, его место занимал наследник, который к тому времени был уже в курсе всех дел ордена. Наследники считались полноценными участниками совета. Они могли принимать участие в обсуждении любых проблем и предлагать варианты их решений. Они даже могли голосовать, если глава рода по причине болезни или важной поездки отсутствовал на собрании, так как формально голосовал род, а не его глава. Наследник имел права объявлять волю рода.
Заседание совета с учётом небольших перерывов продолжалось уже почти три часа и было посвящено самой большой проблеме, с которой эльфам пришлось столкнуться в последние сто лет — попытке кесаря Романова реставрировать монархию в России. Эльфы ничего не имели бы против монархии, если бы будущим императором стал представитель их расы, но кесарь был человеком далеко не глупым, и раз уж он решился на такую авантюру, явно перед этим взвесил все свои шансы занять престол и счёл эти шансы весьма неплохими.
Орден ещё несколько месяцев назад от английских эльфов узнал о намерениях кесаря и разработал несколько сценариев, как этому помешать: от срыва референдума о реставрации монархии до физического устранения кесаря. Все они ещё дорабатывались, но так как времени было мало, орден решил начать с мероприятий по дискредитации кесаря и его ближайших соратников. Граф Борис Афанасьевич Самойлов, первый наследник главы рода, рассказывал совету, как двигается процесс в этом направлении.
— Кесарь в первую очередь опирается на силовиков и столичную аристократию. По силовикам у нас работает Илья Романович, он позже сам расскажет, как там идут дела, — Самойлов посмотрел на главу рода Гагариных, тот кивнул, подтверждая, что намерен поделиться информацией, и Борис Афанасьевич продолжил: — А по аристократии ситуация следующая: в столице постоянно борются за влияние два основных клана. Волховские — те, кто изначально родом из тех мест, и Столичные — те, кто приехал в Великий Новгород, после придания ему столичного статуса. Лидер первых — городской голова князь Троекуров, вторых — сам Романов. Троекуров находится в сложной и неприятной ситуации — он выборный глава города, а всех столичных силовиков назначил кесарь. Троекурова это очень злит.
— Кесарь по всей стране своих людей поставил, — недовольно пробурчал глава рода Гагариных. — Скоро и в Петербург захочет прислать, если не остановим.
— Как вы все знаете, — продолжил Самойлов. — Романов является ещё и главой богатого клана, а это значит, что его предвыборная кампания не будет стеснена в средствах. Но находясь в должности кесаря, делами клана он почти не занимается — просто нет времени. Переложил заботы на двух помощников. Практически всё, кроме финансов, на князя Глебова, а финансы исключительно на князя Зотова. Как мы выяснили, в этом деле он больше никому не доверяет, и уже несколько лет от Зотова, по сути, зависит финансовое благополучие Романова. А раз так, то мы решили ударить именно с этой стороны. Выведение из строя главного финансиста клана накануне предвыборной кампании — хороший вариант.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Самойлов не по-эльфийски эмоционально потёр ладони и продолжил:
— Ещё мы решили сыграть на противоречиях между столичными кланами и развязать между ними, если не войну, то хотя бы активное противостояние и желательно несколько вооружённых конфликтов. Это должно сильно пошатнуть авторитет и позиции кесаря. И нам удалось найти схему, при которой эти два момента можно объединить. Мы выяснили, что дочь князя Зотова давно помолвлена с сыном графа Левашова. Эти семьи издревле в хороших отношениях, но при этом они принадлежат разным кланам. Левашовы — волховские. Мало того, его жена — кузина супруги главы города. Брак между детьми Зотовых и Левашовых мог стать первым союзом между столь крупными представителями враждующих кланов.
Борис Афанасьевич выдержал паузу, коварно улыбнулся и продолжил:
— Но всё оказалось не так уж и гладко. Через агента, внедрённого в окружение сына Левашова, мы выяснили, что мальчишка не в восторге от предстоящей женитьбы. Чем-то ему не приглянулась Зотовская дочка, и он приметил себе более интересную партию. Через этого же агента мы закинули идею о разрыве помолвки через дискредитацию дочери Зотова, путём обвинения её в блуде.
— Она даёт повод? — вскинув бровь, спросил магистр ордена.
— Нет. Но мы решили организовать изнасилование девчонки, которое при определённых обстоятельствах и подставных свидетелях можно было интерпретировать, как блуд.
Все, кто был за столом, с недоумением посмотрели на Самойлова, и тот поспешил объясниться:
— Да, это совершенно дикая идея, которая не выдерживает никакой критики, если действительно ставить цель — опорочить девчонку. Но нам повезло, что сын Левашова не очень умный. Он принял эту идею на ура и бросился осуществлять. Разумеется, в случае успеха этого плана, Зотов быстро бы разобрался в ситуации, но именно это и было нам нужно. Ответ за поруганную честь дочери обещал быть очень жёстким.
— Обещал, но не стал? — снова спросил магистр.
— Нелепая случайность. Изнасилование сорвал другой мальчишка — студент Андреев из Кутузовской академии.
— Один мальчишка сорвал весь ваш план?
— К сожалению, да. Этот студент оказался в месте изнасилования в самый неподходящий момент, избил насильников и помог девчонке добраться домой. Но попытка изнасилования тем не менее состоялась, Зотов быстро раскопал, кто за этим стоит, и конфликт разжечь нам удалось. Причём, хороший конфликт. Левашовы хотели ликвидировать этого Андреева и выкрали его, но Зотовы спасли мальчишку, перестреляв кучу людей Левашова. Мы рассчитывали, что после этого граф даст достойный ответ, но он испугался. И тогда нам пришлось отвечать за него. Мы решили взорвать бомбу на торжественном приёме в особняке у Зотова, где находились многие члены клана Романова. Несколько жертв помогли бы нам спровоцировать Зотова на ответный шаг, и войну между кланами можно было бы считать начавшейся.
— Но не спровоцировали? — поинтересовался магистр. — Я угадал?
— Невероятное совпадение, Ваше Сиятельство, — тяжело вздохнув, ответил Самойлов. — На приёме тоже оказался этот студент Андреев, и он сорвал нам проведение теракта — взрыв прогремел за воротами особняка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Это Вы так шутите, Борис Афанасьевич про студента?
— К сожалению, нет.
— Но как такое могло произойти? Какой-то студент специально ходит за вашими агентами и мешает им работать?
— Нам показалось, что он специально ходит за дочерью Зотова. Поклонник.
— Невероятно, — пробурчал глава рода Жилинских. — Простой студент срывает две тщательно подготовленные операции подряд. Может, это не студент вовсе?
