Меж тем четверка продвигалась к намеченной цели. Шаг, второй… две шеренги гвардейцев. Мундиры серых тонов с красной перевязью… эти из дознавательского департамента…. носящие серые мундиры не выстрелят в спину, но что будет там, за призывно распахнутыми створками дверей резиденции? Эрден мог поклясться сейчас чем угодно, что сюрпризы судьбы будут для них отнюдь не приятными.
Зимняя резиденция не была самой большой, но, тем не менее, ее скромное величие завораживало. Вошедших гостей встречала радушной хозяйкой парадная лестница. Два ее рукава ниспускались по бокам от центральной галереи, в коей оказывался всякий входящий. Причиной столь оригинального расположения лестницы стала арка, располагающаяся аккурат в том месте, где лестница раздваивалась. Беломраморные перила, словно короновавшие подъем, призывно алеющая ковровая дорожка, — они заманивали гостей подняться выше, дабы, пройдя через анфиладу, попасть сначала в гербовый, а затем и в посольский зал, где собственно и долженствовал состояться прием веремцев.
Занятные и не очень вельможи, благородные и казавшиеся таковыми дамы медленно текущей рекой плыли по красному лестничному руслу. Вассария, невозмутимая, как мраморная статуя, царственно под руку с Эрденом двигалась в ритме этого потока.
— Как зайдем в анфиладу, будьте настороже, — не шепот, шуршание осенней листвы.
Тем не менее, предостережение Эрдена было услышано всеми.
Вассария придержала рукой юбку чуть дольше, чем это следовало после того, как подъем был закончен (если придется бежать, не нужно будет тратить время на то, чтобы приподнять подол). Илас, вдохнувший, да так и не выдохнувший дворцовый воздух. Эрден, в руку которого скользнула маленькая метательная звезда, неопытным наблюдателям кажущаяся то ли аляповатым орденом, то ли еще какой ювелирной ерундой. Леш, озирающийся по сторонам.
Все произошло быстро, четко, пролетев в один миг, словно болт, выпущенный из арбалета. Васса, которую незримо‑кто дернул за локоть, в тот момент, когда она под руку с Эрденом проходила мимо одной из ниш, что архитекторы прошлых эпох так любили размещать в коридорах. Те, кто похищал девушку, действовали наверняка, схватили и дернули, ни мало не заботясь о сохранности ее руки. Им был дан приказ: разъединить пришедших любой ценой. Если бы лицедейка вцепилась в руку ухажера, рубанули бы акинаком по руке, отсекая. Так что Васссария осталась в неведении, какая участь ей грозила, окажись реакция ее, или ее спутников чуть проворнее.
Звук задвигаемого засова. Четыре пары рук подхватили девушку, споро заткнув рот, и потащили по темному узкому проходу, впрочем, быстро закончившемуся.
Все произошло настолько быстро, что ни Илас, ни Эрден не успели удержать девушку. Темнота скрыла ее в один миг. Дознаватель, не раздумывая, ринулся за ней, наплевав на первоначальный план. Погибнуть сам он был готов, но, как оказалось, не готов был пожертвовать ради высшей цели Вассой. Проникнуть в тайных ход дознаватель не успел, плечом впечатавшись в дубовые брусья.
Илас, беззвучно повторивший маневр Эрдена, налетел на него сзади.
— Сможешь открыть? — не вопрос, приказ.
Лешь кивнул головой и закрыл глаза. Металл, железными полосами обхвативший засов откликнулся на зов парня, сдвигая деревянный остов в сторону.
Дверь, массивная, дубовая, нехотя открылась, движимая железными петлицами.
Эрден нырнул в темноту прохода, а за ним и Илас с Лешем.
Для пары напышенных баронов, идущих в некотором отдалении следом и увлеченных светскою беседою о непомерности запросов черни, произошедшие с четверкой так и осталось незамеченным.
Вассу протащили через узкий переход, за которым сразу оказалась зала, где похитителей уже ждало подкрепление. Девушка отчаянно сопротивлялась, вырываясь и кусая все подряд. Она остервенело вцепилась в грязную ладонь одного из похитителей, пустив кровь из оной. Когда тот взвыл от боли, на мгновение убрав длань, девушка попыталась закричать. Лицедейку тут же одарили оплеухой и заткнули рот, но до этого момента она успела продегустировать парчу чьего‑то камзола, льняной рукав рубашки, а так же запястье кого‑то из похитителей. После того, как кляп во рту жертвы был надежно зафиксирован, а ее брыкающиеся ноги подхвачены, впрочем, как и руки, похитители с утроенным энтузиазмом ринулись дальше, лишь бросив напоследок:
— За нами идут, прикройте!
Ее стремительно потащили через залу, и теперь трепыхающееся подвешенное в воздухе тело больше весомого урона нанести не могло. Двое держали ее ноги, двое руки и лицедейка чувствовала себя пресловутыми носилками, гружеными опадом, которые шустро таранят на вынос старательные дворники. Девушка лишь отстраненно отметила, что ее наряд сейчас доставляет больше неудобств в транспортировке, нежели заключенная в нем добыча.
Шум драки и сдавленный мат за спинами похитителей подействовали на них не хуже горна, знаменующего атаку. Они удвоили усилия по переносу. Васса утроила усилия по попыткам высвободиться.
Выскочив из тайного перехода, что связывал анфиладу с малой залой, мужчины нос к носу столкнулись с пятью лицами, теоретически духовного сану. Из духовности на них были Хогановы знаки: круглые бляхи, внутри которых был вписан символ творца — именно такой носили все божьи дланники, в остальном проводники слова хоганова на земле были больше похожи на мастеров плаща и кинжала. Последних у каждого на поясе имелось аж два. Это не считая анеласов, что были так удобны для боя в закрытом пространстве. Данное свойство этого холодного оружия тут же было с успехом продемонстрированно, когда короткие мечи покинули ножны, влекомые рукой хогановых дланников.
Оценив ситуацию, Эрден выругался, причем синхронно, вместе с влетевшим ему в спину Иласом. Не сговариваясь, мужчины отпрыгнули в разные стороны от прохода, когда пятерка ринулась с членоразделительскими намерениями на них. После того, как Илас с Эрденом коварно разделились, поджидавшим их убийцам пришлось повторить маневр жертв. Эрдену досталось аж четверо (не иначе по праву прибывшего первым). Метко пущенная дознавателем звезда тут же сократила число нападавших до трех. К сожалению, достать второй метательный снаряд времени не было — противники были слишком близко: пока делаешь замах, тебе успеют пощекотать ребра. Причем изнутри. Не горя желанием умереть (ибо из оружия у мужчины были только метательные звезды — с мечом приёмы посещать не принято), дознаватель, ничтоже сумнящеся решил провести тактическое отступление.
Илас же удостоился внимания лишь одного, от ударов которого он сейчас и уклонялся. Духовник сначала метнул в блондина несколько ножей (надо отдать должное, хоганов пастырь не дрогнул, когда противник с булатом в груди и не подумал даже пошатнуться, не то что умереть), осенил себя божьим знамением и пошел на сближение. При этом духовник норовил повторить легендарный подвиг Ульрика и отсечь противнику голову, не иначе, потому как метил мечом аккурат в район шеи Иласа.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
