еще и поиздеваться всласть?
– Он не издевается, – услышала вдруг Полина свой голос. – Он правда хочет знать.
Софья повернула к ней голову.
– Он не понимает, почему на некоторые темы люди не хотят разговаривать, – пояснила Полина. – Он вот такой… странный. Для него нет эмоций. Только информация – у которой ни вкуса, ни запаха.
Софья вновь посмотрела на Тимофея. Горько проговорила:
– Наверное, хорошо так жить.
– Наверное, – пожал плечами тот. – Мне не с чем сравнивать. Я не знаю, как можно жить иначе.
– Как можно жить иначе… – шепотом повторила Софья и медленным движением потянулась к своей чашке. Взяла ее, но пить не стала, просто сжала, как будто грела руки. – Что вы хотите узнать?
– За что вы убили Ильичева, – сказал Тимофей.
Полина вздрогнула.
63
Тремя месяцами ранее
– Соня, нет.
– А я говорю – да.
– Но я выгляжу как педик!
– В этом весь смысл, и забудь, пожалуйста, это слово.
Костя в ужасе смотрел в зеркало, на лицо, которое сотворила его супруга. Когда-то, в бытность свою подростком, он, увидев такое лицо на улице, разбил бы его кулаком – и это как минимум. Там, где он рос, подобного не понимали и не принимали.
– Я пойду умываться. – Костя дернулся, чтобы встать, но Софья удержала его за плечи. – Что?! – вскинулся он. – Ты серьезно хочешь, чтобы я пошел на кастинг в таком виде? Чтобы вот таким меня увидел лучший кондитер страны?!
– Вот таким – он тебя как раз увидит! – тоже повысила голос Софья. – И не только он.
– Да, еще зрители со всей страны!
– Именно. Они тебя увидят, они расскажут о тебе коллегам по работе, с тобой наделают мемасиков в интернете.
– Я – кондитер! Я иду на это шоу, чтобы показать, на что я способен как кулинар, и…
– …и вылететь уже на кастинге, – ледяным тоном закончила за него Софья. – Ты забыл, во что нам это все обошлось? Забыл, в какие долги пришлось влезть? Назад дороги нет. Мы просто обязаны победить.
– Но почему именно так?! Ты считаешь меня плохим профессионалом?
Софья вздохнула:
– Потому что, Костя, если я сейчас возьму твой телефон и открою список последних лайкнутых тобой записей, угадай, что я там увижу.
– Ничего, – удивился Костя. Неужели любимая жена собирается уличить его в измене?
– Я увижу там посты с красочными картинками, – припечатала Софья. – Пусть даже буковками будет написана полная чепуха. Так устроен мир, Костя. Люди смотрят то, что привлекает их внимание. Книгу судят по обложке, фильм – по рекламному постеру, а человека встречают по одежке! Если перед тобой положат две книги и скажут, что одну из них написал добропорядочный семьянин с хорошей кредитной историей, а вторую – убийца-педофил, чью книгу ты откроешь первой?
– О Господи… – Костя обмяк в кресле.
А Софья торжествовала победу. Села к мужу на колени, обняла. Заверила:
– Все будет хорошо. Когда мы получим деньги, сразу же откроем свой ресторан. Представляешь, как нам все будут завидовать? Ты смоешь грим, торжественно сожжешь эту дрянь, – она дернула за рукав вычурного желтого платья, – и можешь хоть шкуру мамонта носить и размахивать дубиной, утверждая свою мужественность. Обещаю – все стерплю.
– Надеюсь, мне хотя бы спать с Ильичевым не придется, – грустно пробормотал Костя. – Победа такой ценой точно не нужна.
Софья рассмеялась, провела ладонью по его щеке:
– Не волнуйся, до этого не дойдет. Ильичев всем своим видом демонстрирует выдающуюся гетеросексуальность.
•••
– Прошу прощения…
– Смотрите, куда идете, дамочка!
Софья хотела огрызнуться, но внезапно поняла, с кем случайно столкнулась в коридоре. Ильичев. Собственной персоной. Стоит и смотрит на нее, как бог на червя. Сдержаться. Проглотить. Улыбнуться.
Ну вот, теперь он чувствует себя на привычном троне. Им восхищаются, перед ним преклоняются.
– Простите, пожалуйста, Федор Владимирович! – пропищала Софья и машинально поклонилась, чувствуя себя шаблонной дурехой из третьесортного аниме, встретившей того самого, единственного и неповторимого Главного Героя.
– Вы участница? – спросил он, отчего-то не торопясь пройти мимо и беззастенчиво разглядывая ее ноги.
– Да! То есть нет. Я – жена участника.
– А. Команда поддержки.
Он улыбнулся, и эта улыбка вынудила Софью улыбнуться в ответ. Потом – рассмеяться, покраснеть, отвести взгляд и поправить волосы.
Вся выдающаяся гетеросексуальность Ильичева набросилась на нее. Софья была марионеткой, исполняющей ритуальный танец, и только глубоко-глубоко в мозгу тлела бессильная мысль: «Что я вообще делаю?! Зачем?!»
– Ну, в общем, да, – сказала Софья.
– И кто же ваш муж, если не секрет?
Она назвала фамилию. Ильичев покивал. И, моментально утратив интерес, прошел мимо.
– Я так не могу. Я чувствовал себя, как прокаженный! – Костя метался по гостиничному номеру – насколько это было возможно в таком крохотном пространстве, и, казалось, готов был содрать с себя лицо ногтями. – От меня все шарахались, шептались за спиной!
– И ты прошел кастинг! – упрямо заявила Софья, сидя на кровати. – Вас было больше ста, а отобрали только тридцать.
– Я прошел, потому что Ильичеву понравился мой торт «Эстерхайзе»! Это мой коронный номер, он не мог не сработать!
– А остальные претенденты – что, по дурости напихали в свои торты соленых огурцов?! – взорвалась Софья. – Господи, Костя, да очнись ты наконец! Все – понимаешь, все! – кто там собрались, первоклассные кулинары! Но камера не передает вкуса. А для того, чтобы шоу продолжалось, ему нужны зрители. И лучшего способа привлечь к себе их внимание никто, кроме нас, не придумал… Господи, да если бы ты знал!
Софья сорвалась с места и пулей метнулась в душевую, совмещенную с туалетом, захлопнула за собой дверь. Включила воду в раковине.
Через несколько секунд послышалось осторожное поскребывание в дверь.
– Сонь, ну ты чего?
– Ничего. Отстань.
– Сонь!
– Костя, не только тебе это все тяжело дается! Дай мне минуту.
Софья плеснула себе в лицо холодной водой.
•••
Нерешительный, осторожный стук в дверь.
– Войдите.
Софья толкнула дверь и замерла.
– Не стойте на пороге! – квакнула гримерша, пляшущая вокруг сидящего в кресле с видом монарха Ильичева. – И дверь закройте, сквозняк!
– Я… Здравствуйте, – пролепетала Софья.
Закрыла дверь. Так и стояла возле нее, не зная, куда деваться.
– Мне передали от вас… – несмело обратилась к Ильичеву, – мне дали… вашу…
– Знаю, – мягко сказал Ильичев. – Я хотел с вами поговорить.
– О… о чем? – Софья говорила хрипло, но не решалась откашляться.
– О вашем супруге. И его дальнейшей судьбе.
– Д-да?
– Вы свободны сегодня вечером?
Конечно, она была свободна. Пришлось выдумать подругу детства, которую не видела сто лет и которая, вот бывает же такое, именно сегодня проездом в Москве!
