В учебнике плавания, который Сеня знал уже наизусть, о таком способе ничего не говорилось. Но там имелось твердое указание, что учиться нужно непременно под руководством опытного инструктора или хотя бы хорошо плавающего товарища. Найти яйцо было значительно легче, чем подыскать в частном порядке опытного инструктора, тем более что Сеня не хотел бы осрамиться при ком-нибудь. Ведь в классе давно знали, что он лучший теоретик по плаванию. Яйцо же выдали накануне за завтраком. Сеня не стал его есть, спрятал. И вот сейчас прихватил яйцо с собой на дамбу под школьным окном. Ночь была светлая. Луна в три четверти стояла прямо над водохранилищем. Серебряная дорожка, легонько виляя, протянулась по водной глади.
Раздевшись, Сеня попробовал ногой воду. Она показалась ему ледяной. На мгновение его охватила нерешительность — может быть, не стоит? Не лучше ли завтра пойти вместе с Дмитрием Антоновичем? Признаться ему, что плавать еще Сене не приходилось, и сделать первый опыт при учителе!
Но Сеня тут же сбросил с себя это краткое оцепенение. Сначала медленно вошел в леденящую воду и, стиснув зубы, втянул живот, стал осторожно передвигаться, постепенно заходя все глубже и глубже.
Теперь надо было бросить яйцо, которое Сеня крепко держал в руке. Сеня слегка нагнулся и пустил яйцо по воде. Но то ли яйцо было болтуном, то ли и тут наврал «Секретарь-наставник», яйцо не тонуло. Зато, едва ступив к нему еще один шаг, ушел в воду с головой Сеня. Вопреки поручительству «Домашнего секретаря-наставника», вода не держала переднюю часть туловища. Дно ушло из-под ног мальчика. Очевидно, оно обрывалось здесь круто в глубину. Сеня потерял упор, забарахтался, кувыркнулся, наглотавшись холодной, пахнущей чуточку какой-то гнилью и, как ему казалось, жирной воды. На мгновение Сене удалось всплыть на поверхность. Он, судорожно раскрыв рот, старался вдохнуть воздух. Вот тут уже проклятое яйцо и полезло ему прямо в открытый рот, так что он чуть не захватил его губами. Сеня с отвращением отогнал тыкавшееся ему в рот яйцо и почувствовал, что пальцы его ног касаются дна. Он стоял на цыпочках. Вода доходила ему лишь до подбородка, если задрать голову повыше. Достаточно было лишь немножко опуститься, стать на всю ступню, и рот уходил под воду. Тут Сеня, болтая руками, наткнулся на что-то твердое, схватил, сделал судорожное движение, чтобы выбраться на поверхность, и в свете луны увидел, что он держится за большую вешку, которую ребята когда-то поставили здесь, отмеряя наступление воды. Обеими руками уцепившись за вешку, он пытался подобраться поближе к дамбе. Но вода так и норовила перевернуть его. Ноги вело кверху, а голова и плечи то и дело уходили под воду. И вешка гнулась. Надо было звать на помощь. Ничего не поделаешь.
— Сурик! — закричал не очень громко, боясь перебудить всех, Сеня. Ему казалось, что верный друг его и во сне должен услышать зов приятеля, оказавшегося в беде. Но никто не откликался. Сеня начинал застывать. — Эй, Сурик! — повторил Сеня уже погромче.
И вдруг он услышал, как раскрылось окно спальни и кто-то выпрыгнул, должно быть, так как над головой Сени на берегу что-то плюхнулось на землю.
— Это кто есть? Ты чего? Алло? — услышал Сеня и сразу узнал голос Пьерки. Только этого недоставало!
— Ты зачем там? — спросил Пьер. — Вот Глеб Силыч узнает, он тебе!.. Не велели же!
— Я т… т… только т… т… так, хотел глубину пром… м… мерить, — заблеял бедный Сеня, у которого уже зуб на зуб не попадал.
— Отчаянный ты! — сказал Пьер и уселся на берегу. — А вода холодная?
— Н… н… не очень чтоб-б-б, — пробубнил Сеня, уже совершенно коченея.
Вешка гнулась, стоять на цыпочках было уже невыносимо больно. Сводило пальцы на левой ноге. Но как Сене было признаться, что он не может сам выбраться из воды?
Пьер сидел почесываясь, потягиваясь. Потом посмотрел на окна школы.
— Хитерг ты! — с некоторым восхищением произнес он. — Вызвался дежурным быть, а сам — купаться. Не думал я, что ты такой отчаянный. А может быть, и мне искупаться? И до каких порг нам запргещать будут? Темпергатурга уже вполне, а? Как, по-твоему, темпергатурга воды?
— Нормальная, — забулькал несчастный, так как нечаянно опустил подбородок.
— А что это там плавает все около тебя?
— Яй-ц-ц-цо… — Зубы у Сени так и цокали.
— Это, навергное, утиное, — не спеша размышлял вслух Пьер. — Вряд ли здесь будет кургиное. Это утка, навергное, снесла. А ну, погони его ко мне, я тебе сргазу скажу — кургиное или утиное. Утиное, оно обычно есть немножко… он… немножко плю гран… кргупнее и чуточку пргодолговатее и скорглупка немножко шергшавая…
Неизвестно, сколько бы времени еще Пьер продолжал толковать о различии между куриными и утиными яйцами, но вдруг голова его слушателя ушла под воду и тотчас появилась с громким бульканьем. Сеня отчаянно отплевывался.
— Нырять учишься? — спросил Пьер. — Надо уши пальцами зажимать и ноздри.
— Пьер, — вдруг тихо взмолился Сеня, — я что-т-т-то никак не выйд-д-д-ду. — Тут спасительная мысль пришла ему в голову, неукоснительно уходившую под воду. — У меня судорога. — Сеня слышал не раз о том, что судорога случается даже и у самых лучших пловцов и признаться в этом совсем не предосудительно.
— О-о-о, судоргога — это очень плохо. Ложись сразу на спину, — скомандовал Пьер, — и уколи себя в икру, если у тебя есть булавка.
— Я без булавки плаваю, — признался совсем уже безнадежным голосом Сеня.
— Напргасно, совершенно напргасно, — поучительно прокартавил Пьер, — в пргохладной воде лучше купаться, всегда имея при себе булавку на всякий случай. Воткнул бы в пояс тргусов. Что, она тебе плавать бы помешала? Ты, между пргочим, осторгожней, если судоргога. Тут глубоко и может дно затягивать. — Пьер шагнул к самой кромке воды. — Ох, тут скользко как! Давай на всякий случай ргуку.
Сеня изо всех сил уцепился за руку Пьерки, чуть не стащив его в воду. И тот, видно, почувствовал, что дело неладно. Он стал очень серьезным.
— Дергжись кргепко, Гргачик, — проговорил он. — Не тргусь.
Он помог Сене вскарабкаться на берег. Пьеру пришлось тащить его изо всех сил, так как Сеня совсем ослаб. Собравшись в комок, обхватив свои трясущиеся плечи ладонями, Сеня присел на корточки и тихонько попросил:
— Т-ты никому не рассказывай, ладно?
— Какой ргазговорг, — ответил Пьер.
— А то неудобно.
— Еще бы! Дежургный, — понял его Пьер.
— Спасибо тебе, — продолжал Сеня. — Я бы сам в жизни не вылез.
— Чего там спасибо. Пустяки. — Пьер помедлил и принялся обеими руками растирать задрогшую спину Сени. — На контргольной ргассчитаемся — тоже поможешь вылезти.
