Глава 48
Согласно полученному расписанию сегодня больше не будет общих занятий, но нужно явиться к наставнику, мэтру Вильгельму Вигойскому. Рабочий кабинет чародея находится в одной из черных башен позади красных корпусов. Сареф впервые оказывается внутри подобного сооружения.
Студента встречает просторный зал, над которым поднимается широкая винтовая лестница. Лифтов еще не придумали, так что подниматься придется на своих двоих. На каждом этаже от лестницы отходит дополнительный путь, юноше требуется дойти почти до самой вершины. Для ног Сарефа плевое дело, но пожилые маги наверняка с трудом осилят подобный путь.
Рука стучит в окованную темным железом дверь, которую отпирает опрятный слуга. Похоже, что маг предупредил о приходе Сарефа, поэтому последнего тут же пропускают в лаборатории графа. Покои чародея занимают весь этаж, в коридоре множество дверей, ведущих в какие-то комнаты, но Сарефа подводят к определенной. Слуга почтительно стучит по двери, которую открывает служанка в платке. Слуги быстро перешептываются, после девушка исчезает за дверью. Через некоторое время возвращается, приглашает Сарефа, а после оставляет наедине с хозяином кабинета.
Просторный кабинет заливает свет из больших окон, на мраморном полу выложены многочисленные магические фигуры и, наверное, сотни рун. У стен стоят книжные стеллажи, а также развешано различное оружие: от посохов до мечей. Хозяин кабинета сидит лицом к двери за массивным столом, перед ним раскрыты сразу несколько книг. Мэтр Вильгельм поднимает глаза в сторону студента:
— А, тот самый авантюрист.
— Доброго вам дня, мэтр Вильгельм. Спасибо за возможность обучаться у вас. — Сареф почтительно кланяется.
— Угу, кончай с расшаркиванием и бери стул. В первую нашу встречу ты был более решительным.
Сареф не стал уточнять, что имеет в виду чародей. Не может припомнить, чтобы на экзамене показывал себя в каком-то другом свете. Подтаскивает стул к столу и садится под внимательным взглядом мага.
— Почему ты решил обучаться магии? — Спрашивает собеседник, поправляя седую челку.
Это вряд ли праздный интерес, чародей будто проверяет Сарефа. Юноше нужно понравиться преподавателю, если рассчитывает на персональные уроки.
— Ради силы, власти и статуса. — Честно отвечает Сареф. Сделал ставку на то, что магу чуждо лицемерие, и не прогадал.
— Аха-ха, да. Магия может дать всё это. Вполне нормальное желание. Продолжай в том же духе, то есть говори со мной всегда начистоту. — Волшебник начинает закрывать книги за столом и убирать в сторону.
— Тебе выдали расписание занятий?
— Да, вот. — Студент протягивает листок. Вильгельм кладет перед собой и внимательно изучает. После достает перо и чернильницу и начинает заполнять свободные поля. После возвращает листок Сарефу. Помимо общих занятий добавились частные уроки. Причем первый урок согласно расписанию уже идет.
— Вопросы, предложения? — Чародей откидывается на спинку кресла.
— Почему вы выбрали меня? Только потому, что у нас могут быть одинаковые специализации? Я думаю, к вам хотели бы попасть более знатные ученики. — Раз маг потребовал говорить начистоту, то Сареф лишь следует правилу.
— Одинаковые специализации? Сомневаюсь, что у тебя может быть талант к моей специализации. Иначе в прошлый раз сказал бы «да». Однако ты прав в том, что меня обложили просьбами. Но мне неинтересно обучать барских недорослей. В них нет кое-чего важного для величия в магии.
Сарефа не отпускает чувство, что маг путает студента с кем-то другим. Так же было и на экзамене. Вильгельм тем временем встает из-за стола.
— Что же есть у меня, чего нет у них? — Спрашивает Сареф. Вместо вопроса волшебник начинает смеяться, будто вопрос юноши напомнил что-то донельзя веселое.
— Неумолимость. — Маг присаживается на край стола. — Видишь ли, с магией рождаются, но это будто появиться на свет с родимым пятном, это не значит, что человек станет магом.
— Именно неумолимость дает прогресс. Путь магии — это путь боли и жертв. — Продолжает мужчина. — Все эти богатенькие мальчики и девочки не готовы ни на боль, ни на жертвы. Исключения, конечно, есть, но в своей массе они — бесполезный мусор.
— Значит, вы выбрали меня из-за того, что я поступил без привилегий сословия? — Уточняет Сареф.
— Ааа, — маг закатывает глаза. — Еще раз — я увидел неумолимость. Забудь всю чепуху наподобие сословий.
— И в чем же выражается моя неумолимость? — Сареф искренне не понимает ход мыслей чародея. Последний внимательно смотрит на студента, но будто глядит скорее за спину, нежели в глаза.
— Хехехе. — Мэтр Вильгельм наклоняется ближе и переходит на шепот: — Счетчик загубленных тобой жизней заметно возрос с нашей последней встречи. Я вижу мир живых и мертвых одновременно.
Сареф резко встает и отскакивает после этих слов, стул падает на пол.
— И я вижу, как тебе приходилось быть жестоким, чтобы смочь идти выбранным путем. Именно в этом я вижу неумолимость. Только так можно прийти к вершине чего угодно. — Чародей выпрямляется и пожимает плечами.
Авантюрист теперь вспомнил, где видел такую манеру говорить. Фразу про видение мира живых и мертвых одновременно он уже слышал в древнем кургане близ деревни Аварлак в округе Туманных Холмов.
— Вы были тем самым некромантом? — Напряженно спрашивает Сареф.
— А ты был тем самым вампиром? Будем играть в риторические вопросы? — Некромант встает со стола и начинает подходить к Сарефу, который очень быстро пытается проанализировать ситуацию и выбрать лучший ход действий.
— И почему… — Начинает студент в целях потянуть время.
— … ничего не сказал на экзамене при виде вампира? — Продолжает за Сарефа маг. — Или почему вдруг решил тебе открыться?
— Думаю, что интересуют оба вопроса. — Сареф действительно не может придумать, зачем чародею так поступать. Вильгельм продолжает наступать на Сарефа, а тот отходит дальше по комнате. — Как мне кажется, вы должны желать отомстить мне за случившееся в Аварлаке.
— Раз у нас первый урок, то слушай меня внимательно: не пытайся мерить человеческими мерками того, кто человеком уже не является. Ты действительно думаешь, что меня волнует вампир в стенах академии? Некромантов преследуют не с меньшим энтузиазмом. — Лицо Вильгельма приобретает грозный вид. Но не кажется, что маг хочет напасть на юношу.
— Меня интересует только величие магии. — Продолжает чародей. — Правила, мораль, законы и заповеди нужно отправлять в задницу, и те, кто готов к такому, могут рассчитывать на мой интерес. Я не смогу передать тебе всё, что хочу, если буду продолжать изображать многоуважаемого графа Вигойского, да будет проклят этот род до седьмого колена.
— И наконец, что касается мести… — Волшебник останавливается, будто хочет обдумать это. — Месть?! Издеваешься надо мной? Ты явно повидал мало зим, Сареф. Месть, ненависть, зависть, привязанности: всё это перестает волновать, когда ты проживешь больше одной человеческой жизни. А я их прожил предостаточно, чтобы подобное вызывало вкус земли на языке. Можешь называть житейской мудростью, ибо истинно мудр тот, кто свободен от эмоций.
В кабинете повисла тишина. Сареф не перебивал монолог некроманта, лишь готовился к любым неожиданностям. Мэтр Вильгельм возвращается к столу и поднимает стул. После обходит стол, садится в кресло и жестом приглашает Сарефа вернуться на место. Пока что юноше не остается ничего другого, кроме как сесть обратно.
![]()
— Итак, я доходчиво объяснил? — Мэтр Вильгельм складывает пальцы в замок.
— Думаю, что да. Прошу меня простить за то, что напрасно пытался загнать в рамки вашу… безграничность. — Вежливо отвечает Сареф, но мага это очень смешит.
— Мою безграничность? Да, это звучит — граф Безграничный. — Собеседник широко разводит руки, словно пытается зримо эту безграничность показать.
