Сын самарянина тотчас же крестился; после него принял Христову веру и самарянин.
В Херсоне Константину удалось найти «Евангелие и псалтирь Русскими письмены писана», а также человека, говорившего этим языком. Константин, беседуя с ним, научился этой речи и, на основании бесед разделил письмена на гласные и согласные буквы и с помощью Божией вскоре начал читать и объяснять найденные книги. Многие, видя таковую мудрость, дивились и славили Бога.
Здесь же святые братья узнали, что мощи святого священномученика Климента, папы Римского [29], находятся в море. Они стали убеждать херсонского епископа открыть святые мощи. О сих мощах повествуется следующее:
Когда святой Климент был заточен из Рима в Херсон и многих обратил там в христианскую веру, тогда игемон Авфидиан, по повелению царя Траяна [30], приказал потопить его в море, навязав на его шею корабельный якорь, чтобы христиане не могли отыскать тела его. Верные ученики святого стояли на берегу и с рыданием смотрели на потопление их учителя. Затем два вернейших ученика, Корнилий и Фив, сказали христианам:
— Помолимся все единодушно, чтобы Господь открыл нам тело святого мученика.
По молитве христиан море отступило назад на три поприща [31]. Народ, как древле израильтяне в Чермном море, пошел по сухому дну, и нашли мраморную гробницу, сделанную наподобие церкви, и там увидели лежащим святое тело и якорь, с которым был потоплен святой. Христиане намеревались взять оттуда святое тело, но вышеупомянутые ученики сподобились получить откровение, чтобы святые мощи были оставлены неприкосновенными, и что каждый год в воспоминание святого море будет отступать назад на семь дней, давая путь желающим поклониться святым мощам. Так продолжалось 700 лет от царствования Траяна до царствования греческого царя Никифора [32]. По грехам же людей море перестало отступать назад в царствование Никифора, что доставило великую скорбь христианам.
Святые Константин и Мефодий прибыли в Херсон, когда прошло уже более 50 лет со времени окончательного скрытия святых мощей. Георгий, блаженный епископ Херсона, которого святые братья убедили открыть святые мощи, прежде всего отправился в Константинополь к царю и патриарху взять у них позволение на сие открытие. Вместе с епископом из Константинополя на открытие святых мощей прибыл весь клир церкви святой Софии. Затем все вместе, а также и святые Константин и Мефодий, в сопровождении народа отправились на берег моря, надеясь получить желаемое. Но море не отступало. Тогда, по захождении солнца, сели на корабль и отплыли в море. Вдруг ночью, в самую полночь, воссиял свет от моря и явилась честная глава, а затем и все тело святого Климента стало видно. Святые мощи положили в корабль и с великою честью отвезли в город и положили в Апостольской церкви [33]. Святые Константин и Мефодий взяли часть святых мощей и возили их всюду, куда сами ходили, пока не отвезли эту часть в Рим.
Из Херсона Константин и Мефодий отправились к козарам, где были с честью приняты каганом козарским, которому отдали грамоту от греческого царя. Блаженному Константину пришлось вести продолжительные беседы с козарами, евреями и сарацинами. В этих беседах Мефодий почти не принимал никакого участия, так как был меньше обучен, чем Константин: он, как бывший воевода, лучше знал, как обходиться с народом, чем как вести ученые беседы. Поэтому Константину, который с малых лет был искусен в науках, хорошо знал священное Писание и был хорошим проповедником, готовым дать ответ на всякий вопрос, пришлось одному вести беседы о вере; Мефодий же помогал Константину своею богоугодною молитвою.
Козары прислали к Константину одного лукавого и хитрого мужа, который сказал ему:
— Вы, греки, имеете дурной обычай поставлять вместо одного царя — другого, из простого, нецарского рода. Так после Никифора поставили царем боярина Михаила Куропалата и, оставив его, возвели на престол Льва Армянина из простого рода, по умерщвлении которого поставили Михаила Травла, родом из Амория. У нас же не так: все наши каганы из каганского рода, и никто у нас не может царствовать, если не будет из этого рода.
На это Константин отвечал краткими словами:
— Разве нехорошо поступил Бог, когда отверг неугодного Ему царя Саула и из числа пастырей стад избрал по Своему сердцу мужа Давида?
Козарин ничего не мог возразить на это и предложил другой вопрос:
— Вы произносите нравоучения из книг, которые держите руках, мы же не так, но произносим всю мудрость от ее, не гордясь своими писаниями, как делаете вы. Вся мудрость будто находится внутри нас.
— Если встретить нагого человека, — отвечал Константин, — который будет уверять, что имеет много одежды и золота и имений, поверишь ли ему, видя его нагим и не имеющим ничего в руках?
— Нет, — сказал козарин. — Если бы что-либо имел, то не ходил бы нагим.
— Если ты, как хвалишься, поглотил всякую мудрость, — сказал Константин козарину, — то скажи мне: сколько родов было от Адама до Моисея и где какой род жил на земле?
Козарин не мог ничего сказать. Константин продолжал:
— Поэтому я не верю тебе, что ты изучил всякую премудрость и не нуждаешься в книгах.
Святые братья были позваны на обед к кагану. Перед тем, как садиться за стол, каган спросил их:
— Скажите мне, какого вы рода, чтобы нам знать, на каком месте вас посадить.
— Дед наш, — отвечал Константин, — был великого и славного рода и находился вблизи Царя. Но он не умел удержать данной ему великой славы, был изгнан от Царя и удалился в чужую сторону, где и родил нас. Мы теперь и ищем древнюю славу нашего деда и не желаем иметь никакой другой. Дед же наш был Адам.
— Прилично и правильно говоришь ты, гость, — сказал каган, после чего стал иметь особое уважение к Константину.
Когда сели за стол, каган взял чашу и сказал:
— Пью в честь Единого Бога, сотворившего всю тварь.
Константин же взял чашу со словами:
— Пью во славу Единого Бога и Слова Его, Которым утверждены небеса, и Животворящего Духа, Которым поддерживается бытие созданной твари.
— Вот мы, — сказал каган Константину, — содержим одинаковое учение о Боге, Творце всей твари, только различаемся тем, что вы славите Троицу, а мы славим Единого Бога, как учат об этом еврейские книги.
— Если вы, — отвечал Константин, — из еврейских книг узнали, что Бог един, то из тех же книг познайте и Святую Троицу. Еврейские книги в своих пророчествах проповедуют кроме Отца — Слово и Духа. Так царь и пророк Давид говорит: «словом Господа сотворены небеса, и духом уст Его — все воинство их» (Пс.32:6). Вот в этом месте вполне ясно указаны единство и троичность: Господь, Его Слово и Дух. Господь есть Бог Отец, Слово — Бог Сын, Дух уст Господних — Бог Дух Святой. Однако не три Господа, но Един Господь с Своим Словом и Духом, а также не три бога в божестве, но Один почитаемый Бог. Обрати внимание и на то: который из двух был бы лучшим почитателем твоего царского лица, тот ли, кто оказывал бы только тебе честь, а презирал бы твое слово и дух твоих уст, или тот, кто одинаково почитал бы и тебя, и твое слово, и дух твоих уст?
— Без сомнения последний, — отвечал каган.
— Поэтому мы, — продолжал философ — равно почитая Святую Троицу: Отца, Сына и Святого Духа, лучшие и истиннейшие богопочитатели, чем вы. Таковому богопочитанию мы научились из пророческих книг. Кроме вышеуказанного места приведу и другие. Так святой пророк Исаия говорит о Боге Сыне в следующих словах: «послушай Меня, Иаков И Израиль, призванным Мой: Я тот же, Я первый и Я последний… и ныне послал Меня Господь Бог и Дух его» (Ис.48:12 и 16). Это место священного Писания древние отцы наши [34] так объясняли:
— Кто посылаемый, если не Сын? От Кого посылается если не от Отца и Святого Отческого Духа?
На этом обеде было много Иудеев. Некоторые из них сказали блаженному Константину:
— Скажи нам, христианский философ: как может женский пол вместить во чреве Бога, на Которого не могут взирать даже ангелы?
Философ, показывая перстом кагану на первого советника, сказал:
— Если бы кто сказал, что этот первый советник не может принять в свой дом кагана и угостить его, когда это может сделать последний раб, то как бы мы назвали его: безумным или разумным?
— Даже и очень безумным, — отвечали иудеи.
Тогда философ предложил такой вопрос:
— Какое из всех видимых в поднебесной творений самое честнейшее?
— Человек есть самое честнейшее творение, — отвечали иудеи, — потому что имеет разумную душу, созданную по образу Божию.
