и множество тайно нанятых колдунов трудилось над ритуалами, которые могли бы преобразить обычных людей в опасных воинов, способных рассеивать магию. Мне было поручено создать ритуал, который должен был стать заключительным. Он давал инквизиторам способность боевой ярости.
– Зачем им это?
– Потому что только в мирное время они были защитниками справедливости, а во время войны их разбирали, как умелых наемников, и Орден делал на этом огромные деньги! Воин, не знающий страха и боли, невосприимчивый к магии, – это мечта любого властолюбца! – горячо прошептал Люциус, залпом выпивая еще одну чашку чая. Дальше он только шептал, как будто боялся, что нас подслушивают. – Итак. Я работал над этим проектом ярости вместе с одним способным магом. Сначала был нанят он, но у него не хватало способностей, чтобы закончить дело, поэтому взяли меня. Поначалу я был помощником, но потом мы с этим магом быстро поменялись местами, и я стал руководить проектом. Стоящее на мертвой точке дело было закончено за каких-то полтора года. Однако, когда я закончил работу, понял, что не должен был за нее браться: то, что я создал, могло погубить человечество, дать кому-то безоговорочную власть! Как будто мало было нам этого бога-узурпатора, которого, к счастью, двадцать лет назад пришил собственный серафим… Так о чем я? Мой напарник требовал от меня, чтобы я представил нашу работу верхушке Ордена, но я все откладывал, раздумывая, как поступить правильнее и не попасть потом в темницы к белым совам.
– И что же ты в итоге сделал? – спросил я, боясь, что колдун опять отойдет от главной темы.
– Я… – Люциус судорожно вздохнул, но выпив еще чая, продолжил. – Я взял свое изобретение, – порошок в большом мешке, – и отправился в лес леннайев недалеко отсюда. Яркоглазые меня пустили: многие из них знали меня на Черном Рынке. В лесах я смог спрятаться, но, как оказалось, недостаточно надежно. Кто-то сдал меня, – тот самый маг, которого я сместил, – и белые совы пришли уже через несколько дней, пришли за моей головой и за моей работой! В ту ночь я не спал, мучился бессонницей, и я был бы уже мертв, если бы не она тогда… Услышав о приближении инквизиторов, я едва успел схватить мешок с порошком и выскочить из окна своего дома, они успели осыпать меня своей дрянью, лишающей магии! Я понятия не имел, куда бегу, но в конце концов лесная чаща вывела меня к воротам, за которыми оказалась прекрасная роща, пристанище последних белых единорогов. Я спрятался там, забравшись на дерево. Белые совы ворвались внутрь через несколько минут после того, как я оказался в ветвях, но было уже поздно. Чтобы им не досталось мое изобретение, я высыпал его в озеро, из которого пили единороги… Ты можешь себе представить, каково это: сидя на ветке, держать на весу огромный мешок с тяжелым порошком, при этом стараясь, чтобы тебя не увидели!… Это тяжело… я не выдержал, и сорвался вниз, упал прямо в воду, прямо туда, куда высыпал эту дрянь! Единороги, напившись водицы с частицами ярости, обезумели. Целое стадо! Они бросились на инквизиторов и превратили их в кровавое месиво, а потом вырвались из рощи и напали на ближайшую деревню леннайев. Я успел убежать и скрыться в чаще леса. Не помню точно, сколько я там провел: меня ужасно лихорадило после падения в отравленную воду, я почти ничего не соображал, только крушил все вокруг… Надо было видеть, что я творил! Я плавил камни, менял форму деревьев, взрывал землю… кажется, то роща до сих пор считается проклятой. Но все это кончилось, когда за мной прилетел Рэмол. Тогда я еще не знал о нем – не знал, что он действительно существует. После все как в тумане. Серафим превратил меня в лошадь и продал кому-то в Рашемии. Представляешь, что со мной было!? Я ничего не помнил, а потом очнулся лошадью! Я сходил с ума, но ничего не мог поделать… Только когда встретил Рэмола второй раз, уже вместе с вами, я узнал, что это, оказывается, было наказание. Только здесь, в Трехполье, я окончательно понял, за что меня наказал серафим. Из-за того, что я отравил единорогов, началась настоящая катастрофа! После того, как то стадо перебили испугавшиеся леннайи, органы и кости единорогов продали на Черном Рынке, оттуда они разошлись по всему миру… а на них была зараза, которую я сделал для инквизиторов! Порошок надо было вживлять в тела с помощью магии, а при таком грубом применении, да еще на неподходящих для него магических животных, он стал настоящей болезнью, но не для людей, а для волшебных существ. Осев на останках единорогов, вирус разошелся по всему миру, и уже через год начались эпидемии. Домовые, кентавры, лесные духи, волшебные птицы… Рыцари ордена Черного дракона были счастливы, им удавалось сдерживать натиск и загребать огромные деньги, но сейчас… сейчас, когда я побывал с Бэйр в лесах и пустынях, своими глазами увидел, во что вылилось мое спасение, та роковая минута с порошком на дереве… сейчас я понимаю, что лучше бы отдал тот порошок инквизиторам, потому что сейчас существует настоящая угроза истребления всех магических животных и младших нелюдей, как потенциальных носителей заразы!
– И ты только сейчас об этом говоришь!? – воскликнул я, не веря своим ушам. – Да ты хоть понимаешь, что натворил!?… Нужно было немедленно сообщить обо всем Дейкстеру! Дейкстеру, Рэмолу, Арланду – кому угодно, но не мне!
– А ты думаешь, они не знают!? – крикнул колдун. – Арланд все эти месяцы переписывался с серафимом: ведь это Рэмол вытащил его из-под земли в том лесу! Иначе инквизитор до сих пор бы там лежал, пока не вылез бы лет через пятьдесят полностью обращенным демоном… Но это неважно! Рэмол с Истэкой уже двенадцать лет ищут лекарство! Они перерыли весь мир в поисках хоть чего-то, что могло бы помочь. А потом выяснилось, что маленькая дикарка с Равнин, не умеющая даже читать и писать, сделала все за них! Вместе с Хранителем Сливовой Рощи она смогла создать лекарство, но то, что вышло, рука нашей ведьмы, пожирающая магию, – никто не может понять, что это такое! Рэмол держал нас в тереме целых два месяца, но ни он, ни Истэка так и не додумались, что это был за порошок. Даже я не могу понять, что это, хотя каждый день вижу перед собой эту проклятую руку!… А сейчас что-то происходит!… Рэмол не просто так объявился в Трехполье, месте, где все началось! Арланд,
