– И что теперь с ними будет? – спросила тихо.
– Ничего хорошего, – ответил папа. – Всем пятерым вменяют государственную измену. А это, сама понимаешь, что.
Я кивнула, поморщившись. Пожизненное заключение в самой суровой тюрьме империи. Или даже казнь, если император слишком уж сильно разозлился.
– А мы?
– К вам никаких претензий нет, – пожал плечами папа. – Император, конечно, очень недоволен потерей такого могущественного артефакта. Но Арсению удалось убедить следователей, что с Сердцем вас из Пущи не выпустили бы.
– Ну и прекрасно, – выдохнула облегченно.
– Николай Рылинский потерял все титулы и привилегии. О планах сына он не знал, но император не простил ему такой недосмотр.
– К кому все перейдет?
– К Илье. Твой однокурсник не слишком рад, мягко говоря. Даже порывался отказаться. Только Его Величество не внял. Дал ему три года на то, чтобы освоиться в семейных делах. А меня назначил куратором.
– Неожиданно.
Впрочем, Илья справится. Пусть он не самый жесткий и пробивной человек, но у него светлая голова. А с папиной помощью это вообще не станет проблемой. Андрей Домбровский из кого угодно сделает грамотного управленца.
– Пап, можешь рассказать честно? – Я глянула на родителя. – Как тебе вообще пришла в голову идея выдать меня за Петра?
Он понимающе хмыкнул, совсем не смутившись такого вопроса. Я затаила дыхание в ожидании ответа.
– Она пришла в голову не мне. Предложение от лица сына сделал Николай. Я знал, что Петр тебе не слишком нравится, и не собирался соглашаться. Но в тот же день у меня состоялся разговор с императором, где тот сообщил, что одобряет ваш брак и будет рад присутствовать на церемонии, желательно в начале осени. Сама понимаешь, ему отказать просто так я не мог.
– Понимаю, – нахмурилась я.
Да, Рылинский ведь говорил, что ему выбрали в жены «хорошую девочку», чтобы помочь остепениться. А воля императора такова, что спорить с ней сложно.
– И тогда я решил потянуть время, – продолжил папа, открыто глядя мне в глаза. – Мне хотелось, во-первых, выяснить, стоит ли Петр тебя, как будущий супруг. А во-вторых, дать ему самому шанс проявить себя. Поэтому я специально затеял тот наш разговор в таком ключе, чтобы ты вспылила и наотрез отказалась слушаться. Специально отказал от дома, чтобы ты уехала из Старограда. Собирался просить Шнейдера как бы случайно напомнить тебе о Прилесье, но ты вспомнила сама.
– А нельзя было просто рассказать мне все? – удивилась я.
– Я решил сделать так, чтобы твои эмоции по этому поводу оставались искренними, – уголком губ улыбнулся папа.
– Интриган и манипулятор.
Но несмотря на возмущение, на душе стало легко и радостно. Папа любит меня. Он заботится обо мне и не собирался отдавать Рылинскому просто так. Все-таки мы семья.
– Что есть, то есть. В общем, ты уехала, а я стал копать. Но Рылинские позаботились о том, чтобы скрыть ту историю с Завьяловой. Я о таком даже не догадывался. Что уж говорить о планах Петра по захвату престола.
– Император сделал ставку не на того человека, – тихо пробормотала я и неосознанно оглянулась.
– Да, – кивнул отец. – Он… признал, что был не прав. И даже готов вернуть Арсению все его звания и заслуги, дать место в своей личной гвардии. Только согласится ли Арсений?
– Не согласится, – без раздумий ответила я. – Он стал хранителем Пущи. Теперь сам лес и земли вокруг – его ответственность. И Арс будет эту ответственность нести.
– А ты станешь помогать.
– Конечно. Я тоже связана с Пущей, как ведьма. Но если бы была не связана… Все равно осталась бы рядом с Арсом. Потому что люблю его.
Вопреки моим опасениям, папа не стал возмущаться или отговаривать. Только улыбнулся тепло и сказал:
– Я не против. Но звания и остальное пусть все-таки примет. Таким не разбрасываются.
– Мы собираемся пожениться, – осторожно продолжила я. – На следующей неделе. Без всяких церемоний.
– Женитесь, – разрешил родитель. – Тем более императору сейчас совсем не до вас.
Я недоверчиво моргнула, а потом шагнула вперед и обняла папу, крепко-крепко.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Главное, чтобы ты была счастлива, дочь, – тихо произнес он, погладив меня по голове.
– Буду, папочка. Обязательно буду.
ЭПИЛОГ
– Дорогой, мне нужно тебе кое-что сказать, – пробормотала я себе под нос. – Вернее, показать.
Лежащие на диване домовые ехидно зафыркали. Я покосилась на них и со вздохом глянула в окно. Зрелище лип, медленно терявших листья, завораживало.
Октябрь наступил как-то незаметно. Ночи вдруг стали прозрачно холодными, радуя по утрам ароматом первых заморозков. Вода в Плисе потемнела. Деревья начали стремительно желтеть. А зелень хвойников Пущи теперь пестрела неровными пятнами желтого, оранжевого и красного.
Мне нравилось в деревне. Я совершенно не страдала от отсутствия светской жизни, салонов красоты и старых знакомых. Разговоры о способах консервации, обсуждения урожаев и планов на посевную меня не раздражали. И деревня тоже приняла аристократку. Сплетни благополучно забылись, я обзавелась своим кругом хороших друзей и чувствовала себя здесь просто прекрасно.
С тех событий в Пуще прошло больше трех месяцев. Мы с Арсом поженились, тихо, спокойно, без всякого шума. Я окончательно переехала в Прилесье и взяла в университете академический отпуск. Мне нравилась археология, просто сейчас в первую очередь нужно было думать о собственном даре. После инициации сила стала ласковой и послушной, но я еще многого не знала. Семейный гримуар делился со мной мудростью предков в виде заметок, картинок, даже снов. Я училась чувствовать травы, варить зелья, направлять свою силу во благо. Хорошо еще, что практики хватало. Прасковья убралась из деревни. То ли решила, что со мной ей не тягаться, то ли мое зелье оказалось настолько действенным, что убрало с участка не только грызунов, но и саму зловредную ведьму. Но после ее отъезда местные со своими проблемами шли исключительно ко мне.
Теперь дом Лесниных походил скорее на склад и мастерскую, где я училась, принимала посетителей и работала. А жили мы у Арса. Папа предлагал построить нам коттедж посерьезнее, но мы отказались. Возможно, потом, когда наша семья станет больше... Сейчас было достаточно и этого.
Правда, папа все равно нашел, где размахнуться. Он на свои деньги переложил во всей деревне асфальт и поставил новые фонари. А еще построил в Маркове портальную станцию. И теперь на то, чтобы добраться до Старограда, нужно было не полтора часа, а всего двадцать минут. Жители Маркова и всех окрестных деревень были ужасно ему благодарны. Хотя папа делал это явно не для того, чтобы порадовать местных. У него были далеко идущие планы на Пущу. Ведь я, как ведьма, теперь могла собирать и поставлять нашим семейным предприятиям самые редкие и ценные травы.
Лежащие в Пуще останки сагаров я решила не трогать. Никакие научные лавры не стоили того, чтобы превращать в музейные экспонаты тех, кто и так настрадался за века. Их души стали свободны, но и костям нужен покой. Профессор Верховцев пытался было прорваться в лес, мол, он стал первым, кто сделал открытие, но Арс его не пустил. Даже без моих просьб.
Стоило только подумать об Арсе, и его фигура показалась на лугу. Сила Пущи изменила мужа. Как истинный хранитель, он начал чувствовать и понимать лес, все, что там живет и растет. Легко находил травы и грибы, слышал жалобы на браконьеров, которых теперь стало гораздо меньше, мог предсказать изменения погоды лучше любых магов-синоптиков. Его магия была связана с Пущей, будто с огромным кристаллом-накопителем. Местные легко приняли новый статус своего егеря, и даже из Старограда иногда неуверенно интересовались, а можно ли пообщаться с таким необычным магом. Арс подозревал, что его хотят привлечь то ли к научным исследованиям, то ли к обучению, но пока не торопился во все это ввязываться. Мы предпочитали просто наслаждаться семейной жизнью и новыми способностями.
