— Брат, — прошептала я осипшим вмиг голосом.
Вот кого действительно не ожидала здесь увидеть.
— Теперь ты меня так называешь? — широко улыбнулся он.
Странно, но почему-то именно сейчас я подумала, что, повернись жизнь иначе и родись мы с ним в нормальной семье, я была бы по-настоящему счастлива.
Взгляд зацепился за соединяющие нас трубки, по которым бежала ярко-алая жидкость. Их было невероятно много.
— Навевает воспоминания, — попыталась я улыбнуться.
Удивительно, всего пара фраз, и такая усталость. Что со мной?
— Не самые приятные, стоит признать, — поморщился он.
Странный он какой-то… нормальный, что ли…
— Где мы?
— В медицинском центре. Тебя изрядно потрепали, ты потеряла много крови, и регенерация отказала.
Впервые я разговаривала с ним, не ожидая какой-либо подлянки.
— Но почему ты здесь? — запинаясь, спросила я.
— Твой организм не принимал другую кровь. Назаров сделал так, чтобы я о данном факте услышал, прекрасно зная, что я приду.
Как долго я отсутствовала?
— Почему?.. — договорить сил мне не хватило.
— Почему я пришел? — Он посмотрел на меня задумчиво. — Очень привязан к своей семье, знаешь ли. Какими бы они ни были, они все для меня. Я с ума сошел, потеряв их, но тут появляешься ты. Дочь моей матери. Там, в аэропорту, я собирался посмотреть на слабость человека, который последним видел мать живой. И встретил тебя. Несуразное, ершистое нечто. Забавная зверюшка, пахнущая, как очень юный оборотень. Когда мы встретились во второй раз, я понял, что ты вовсе не человек. Ты знала, что, когда ты боишься, твой запах усиливается в разы? Люди так не пахнут. Любого заинтересует свободная волчица, воспитанная людьми. Но ты представить себе не можешь, что я почувствовал, узнав, кто ты на самом деле. Ты все, что у меня осталось, такое нельзя игнорировать.
Он рассказывал слишком невероятные вещи. Разве нормальный человек способен поверить в подобное? Пусть даже и не человек, но верилось все равно с трудом.
— И что теперь будет? — выдавила я из себя.
— Ничего, — пожал он плечами. Мы лежали на больничных кроватях, придвинутых вплотную друг к другу. — Ты будешь дальше жить с Назаровым. А я умру.
Последняя фраза прозвучала словно гром среди ясного неба. А ведь он только-только начал мне нравиться.
— Как — умрешь? — опешила я.
— Они вольют в тебя все до капли. Помнится, я так уже делал, и ты умудрилась сбежать. Мне попросту стало плохо в машине, а мои олухи не стали мне сообщать о твоем побеге. И сами искать не решились. Посчитали за лучшее вывезти меня поскорее. Что ж, инициатива — это, конечно, хорошо, но инициатива от дураков должна быть наказуемой. В тот раз я настолько ослабел, что не мог двигаться несколько дней. Регенерация регенерацией, но потеря крови — это серьезно, не смертельно, конечно, но довольно неприятно.
Я смотрела на его красивое лицо и думала, что более странного сна видеть мне не приходилось.
— Тогда как ты должен будешь умереть? — упорно не понимала я.
— Когда я пришел сюда, ты кусала всех, до кого могла дотянуться. Жуткое зрелище, стоит признать. Да и ощущения не самые приятные. Не понимаешь? Помнишь рассказ своего человека? Наша мать сказала, что долго не продержится. Она была отравлена бешенством, после покусана твоим отцом. А после этого у нее взяли много крови. Организм пытается восполнить недостачу, абсолютно игнорируя яд. Это верная смерть. Сейчас еще мой иммунитет пытается сдерживать яд, но стоит кончиться крови, как защитная реакция полетит к чертям.
Ах да, он же на удивление хорошо разбирается в медицине.
— Ты был здоров.
— Но ты — результат эксперимента, — улыбнулся он. — Во время драки вырабатывается яд. У тебя он особенный. Стандартное вещество нейтрализации регенеративных клеток у тебя превышает норму на сорок процентов. Причем это вещество не только в твоих зубах, но и в крови.
Осознав то, о чем он мне говорит, я тут же попыталась вытащить иголки из своего тела. Если еще не поздно, остановка кровопотери поможет ему выжить. Задумка не удалась, поскольку сил хватило лишь на то, чтобы шевельнуть пальцами.
— У меня не получается. Выключи это.
Пусть я ненавидела его какое-то время, но сейчас все изменилось. Сейчас я чувствую по-другому. Он же мой брат, как его можно ненавидеть?
— Я все равно покойник.
— Ты всегда был психом, но почему остальные позволили тебе пойти на это самоубийство? — говорила я.
Жутко хотелось плакать.
— Будь я на месте твоего мужа, поступил бы точно так же. Очень хитро придумано, двух зайцев одним выстрелом. Знаешь, почему он не мог поймать меня на собственной территории так долго? Мне помогал Совет. Снабжал информацией и ресурсами, все что захочу, лишь бы отвлечь его внимание от кое-каких событий в Европе. При этом они даровали мне свою протекцию, ну и неприкосновенность. Вроде как я действую от своего лица, но трогать меня нельзя, поскольку очень дорог Совету. Был. Как ты понимаешь, меня слили. Я все равно не жилец. Назаров врагов уничтожает если не в зародыше, то, по крайней мере, по факту. Совету не тягаться с твоим мужем, они это прекрасно понимают. Правда, я рассчитывал выкрутиться и прихватить тебя с собой, как-никак ты — моя сестра, и Совет бы визжал от восторга, получи он возможность нагадить Назарову. Но, видно, не судьба. Он начал свадьбу раньше меня. А Совет не выдвинет официальных требований. Начинать войну сейчас никто не хочет.
— Прекрати называть его моим мужем, — буркнула я. — Непривычно. С этим более-менее понятно. Кстати, как вообще происходят эти ваши свадьбы оборотней?
Попытаемся отвлечься. Это же мой брат Дмитрий, для него нормально пугать окружающих смертью. Правда, на моей памяти своей смертью он пугает впервые.
— Он тебе не сказал? — хохотнул Дима. — Невеста должна прожить в доме оборотня несколько дней. На ней должен быть его запах, чтобы вся Стая знала, что она отныне принадлежит именно этому оборотню. Потом невеста изолируется от Стаи, не покидая Логова жениха. В твоем случае Стае запрещается подходить к будущей Хорсе. Исключение составляют приближенные, и только в том случае, когда действительно требуется их вмешательство. Потом невеста должна попрощаться со своей семьей. И в конце Хорса вместе с Хортом должны предстать перед Стаей в одной и той же ипостаси. После этого Стая признает Хорсу.
Я похолодела. Похоже, нам с Сашей предстоит серьезный разговор.
— А если есть несогласные?
— Они имеют право бросить вызов. И тогда бой. Проигравший умирает. В твоем случае твой муж мог принять вызов за тебя. Хотя нет. Он к тебе вообще не подпустил бы недовольных. Наша общая знакомая не могла войти в поселок, но, как мне сказали, ты решила ознакомиться с окрестностями? Сбежать пыталась?
— Хотела развеяться.
Не желаю признаваться в собственной глупости.
— Далековато тебя занесло, — вздохнул он.
— Что бы сделал со мной ты?
Ну интересно же.
— Да то же самое. Ты все, что у меня осталось. Я уже говорил тебе, мы не люди, и мир мы воспринимаем по-другому.
Теперь я понимала смысл его слов.
— Для чего ты мне это говоришь?
— Я успел тебя изучить, да и общая кровь сыграла роль. Хочу попросить тебя об одолжении.
— С чего ты взял, что я выполню его? — нерешительно поинтересовалась я.
— В наших жилах течет одна кровь, причем в буквальном смысле. Да и характер у тебя другой.
— И чего же ты хочешь?
— Не дай своему мужу уничтожить мою Стаю. Тебя они примут, ты — моя избранница и сестра как-никак, он не должен почувствовать их сопротивление.
— Ты очень хорошо его знаешь, — заметила я.
— Мужчины нашей семьи не сильно отличаются друг от друга, разве что глубиной своего безумия.
— Что? — опешила я.
— Саша — мой дядя со стороны отца. Его старший брат. Они не очень ладили. Оба — сыновья какого-то там графа. Дядя Саша по молодости записался в армию, сама понимаешь, в то время к этому делу по-другому относились, попал на войну, а когда вернулся, узнал, что их отец погиб, а младший брат развалил Стаю. Отец просто не мог управиться со столь большой территорией. Недотягивал он до дяди Саши. И зачем только вызов бросил, не понимаю. Отец знал, что не потянет вызов от Александра, вот и увел остатки Стаи. Дядя Стаю с нуля собирал. И территорию отвоевывал у соседей. Впрочем, с его характером это не было такой уж большой проблемой. В нашем роду все немного психи, особенно если дело касается женщины. Отец погорел раньше.
— О черт! — рявкнула я, позабыв о слабости.
— Да, семейка у нас еще та, — закрыл он глаза.
— Эй, — позвала я. — Дим, Дима.
— Детка, я устал. Все эти разговоры отнимают уйму сил. Может, обнимешь меня, здесь довольно прохладно?
Я знала это мерзкое чувство холода, поэтому, расходуя последние силенки, подползла к Диме и обняла его. Он был полуобнажен по старой традиции оборотней, и всевозможные трубки, торчащие из наших тел, постоянно мешались. Но ничто не помешало мне обнять брата, который оказался не таким уж монстром.
