— Уйдите, — прохрипел он, увидев сестру и жену. — За дверь, быстро.
Мика, вынув окровавленные пальцы из раны, негромко вздохнула, покачала головой и произнесла:
— Здесь нужен маг раз в пять сильнее меня, ваше величество… — а потом, вдруг всхлипнув, заплакала.
— Ну-ну, — Эдигор кашлянул, и на его губах выступила кровь. — Делай, что можешь. Аравейн придёт и доделает.
Дориана успела только заметить ободряющую улыбку императора, которую он подарил не ей, а Мике, как вдруг их с Луламэй вытолкали за дверь. Причём совершенно бесцеремонно, не считаясь со статусом и положением.
Это был Гром. И в коридоре, сжав плечи обеих девушек, он наклонился к их лицам и взволнованно прошипел:
— Переговорник?! У кого-то из вас есть переговорник?! Надо вызвать сюда Аравейна!
Если бы неизвестный не держал Дориану настолько крепко, девушка непременно отшатнулась бы в сторону — таким искажённым, безумным было лицо говорившего.
— Нет, Гром, — ответила Лу, покачав головой. — Но ты не переживай, он скоро сам придёт. Он всегда чувствует, когда с Эдом что-то случается. Разве ты не знаешь?
Эльф даже не успел осознать сказанное принцессой — в коридоре, рядом с ними, закружились белые снежинки, которые спустя пару мгновений превратились в высокую фигуру Аравейна. Маг сверкнул яркими сапфировыми глазами и прогрохотал:
— Где Эдигор?
— У себя, — первым нашёлся Гром. Снежинки осыпались, и Аравейн, не медля ни секунды, ворвался в покои императора.
Оттуда послышался громкий визг Мики, а следом — её рыдания и голос, в котором чувствовалось нечеловеческое облегчение:
— Господин Аравейн!
— Воды, Мика. Мне нужна горячая вода и полотенца. Чистые.
Когда служанка, вытерев глаза, выбежала из комнаты, Эдигор улыбнулся наставнику и прошептал:
— Скажи, насколько всё плохо, Аравейн?
Маг присел рядом с императором и положил руки на рану.
— Это вы о своём состоянии или…
— Обо всём.
Аравейн вздохнул.
— Я смогу вывести этот яд, ваше величество. Только будет больно.
— Не страшно.
— А насчёт реформаторов… Их не было.
Эдигор закрыл глаза и усмехнулся.
— Эллейн?
Если бы он видел в тот момент лицо Аравейна, то заметил бы, как оно резко помрачнело. Маг сжал зубы и еле слышно ответил:
— Больше некому.
— Как думаешь… она вернётся?
— Возможно, ваше величество. Эллейн должна узнать результат. Она ничем не рискует, возвращаясь. Тень очень сложно убить.
В этот момент в покои вошла Мика с двумя вёдрами горячей воды и стопкой полотенец, и Аравейн немедленно приступил к лечению.
Прошло два часа, прежде чем маг покинул комнаты императора, устало вытирая покрытый испариной лоб. Один из стражников, увидев его, шагнул вперёд и сообщил:
— Внизу вас ожидает леди Эллейн, господин.
Аравейн кивнул и усмехнулся.
.
Она была в саду. Стояла на дорожке рядом со входом во дворец, сцепив руки, и ждала. Алые волосы, заплетённые в длинную толстую косу, покоились на спокойно вздымающейся полной груди, и притягивали к себе взгляды стражников.
Она казалась бы прежней Элли, если бы не глаза — холодные, как лёд.
— Что же ты не зашла? — спросил Аравейн, спускаясь к ней по ступенькам.
Девушка чуть наклонила голову.
— Зачем? Ты сам пришёл ко мне.
— Что ты хочешь?
Эллейн нехорошо усмехнулась.
— Некоторое время назад императору передали привет от меня. И я только хочу знать, получил ли он его.
— Получил.
— И каков результат?
Ласковый, нежный, но такой холодный голос.
— Эдигор жив, Эллейн.
Она вздохнула.
— Жаль. Что ж…
— Уходи, — Аравейн, махнув рукой, послал навстречу Эллейн сильную воздушную волну. Девушка слегка пошатнулась, но устояла на ногах.
— Зачем же так грубо? — она улыбнулась. — Впрочем, ты прав, в грубости иногда есть своя прелесть.
Стоявшие в тот день возле дверей в замок стражники клялись, что никогда в жизни им не было так страшно, как тогда, когда между Аравейном и Эллейн засверкали молнии, заметались огненные шары, забились сгустки тьмы… Коса девушки взметнулась вертикально вверх, а глаза наставника императора сияли настолько ярким голубым светом, что, казалось, он мог ослепить всех вокруг.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Битва продолжалась не дольше тридцати секунд, но все свидетели за это время чуть не поседели. Кому-то показалось, что от замка камня на камне не останется.
Но потом вдруг, неожиданно, всё закончилось. И Эллейн, пригладив рукой растрепавшиеся волосы, фыркнула и сказала:
— Знаешь, сегодня у меня нет настроения тебя убивать, — и растворилась в воздухе.
Когда девушка исчезла, плечи Аравейна резко опустились вниз. Но это заметил бы только очень внимательный наблюдатель. И только такой наблюдатель увидел бы, сколько грусти в сапфировых глазах мага.
Вздохнув, Аравейн повернулся и зашагал в замок, на ходу теребя амулет, что висел у него на шее: небольшой ромбовидный кулон ярко-изумрудного цвета.
Такого же, как глаза Эллейн.
Глава тринадцатая, в которой мы много разговариваем
Настоящая война всегда начинается вдруг.
«Убить дракона»
Как выяснилось, Брашу, Милли и Бугалону тоже досталось во время их путешествия к столице. Пусть и не так сильно, как нам с Рымом и Тором, но тем не менее. Несколько раз их пытались повязать какие-то непонятные личности, но все попытки были обречены на провал — друзья не дремали, да и путешествующие по центральной дороге торговцы тоже не клевали носом. Поэтому кое-как отбивались.
Во время разговора в трактире выяснилась ещё одна любопытная деталь.
Вопрос задала Ленни.
— Рым, а как ты собирался сбежать от реформаторов? — поинтересовалась девочка у моего брата. — У тебя же должен был быть какой-то план. Что, если бы вы с Линн не встретили меня?
Я улыбнулась. Да, такая мысль и мне в голову приходила.
— Ну, теперь-то я понимаю, что мой план никуда не годился, но тогда казалось, что он сработает, — слегка смутился Рым. — Понимаешь, тот мирнариец, который был главным в отряде, захватившем нас в лесу… Он заставил меня поклясться, что я не применю против них рунную магию орков. Но, кроме рунной, я владею ещё магией светлых эльфов. Я рассчитывал, что мне хватит этих умений, чтобы вытащить нас из логова реформаторов.
Ленни вздохнула и покачала головой.
— Ну если бы Ибор и Эллейн были обычными чародеями, то да, у тебя бы всё получилось. Но они Тени.
Да уж, это изрядно усложнило нам задачу.
После сытного обеда мы направились наверх, в свои комнаты (что называется — мальчики налево, девочки направо), решив отложить все дела на потом и хотя бы немного поспать. Лично у меня было ощущение, что по мне кто-то асфальтирующим катком проехался, и думаю, Рыму было ещё хуже, а как чувствовала себя Ленни, тащившая нас до самого Лианора на собственной энергии, я вообще не представляла. Конечно, она Тень, но даже у Теней есть предел.
В комнате, которую нам с Милли и Ленни выделил Курт, были три кровати, застеленные большими и пушистыми шерстяными одеялами, пахнущие чем-то, напоминающим запах хозяйственного мыла и мокрого веника. Ещё здесь стоял небольшой столик, почему-то только два стула, графин с водой, три стакана и протёртый до состояния бумажного носового платочка тёмно-зелёный коврик на полу.
Но что меня удивило больше всего — это маленький балкончик. Стоя на нём, можно было увидеть крошечный кусочек улицы, кроны деревьев в императорском парке и сам дворец, будто паривший над городом.
Мы, не споря, разбрелись по кроватям — я выбрала ближайшую к окну, Ленни соседнюю, а Милли досталась койка у противоположной стены, рядом со столиком. И какое-то время просто молча лежали, уставившись в потолок, как будто мечтали увидеть там сияние звёзд.
Первой заговорила Ленни.
— Что будете делать дальше?
Теперь я, расслабившись, ощутила, насколько ей было плохо всё то время, что мы сидели в трактире. Нет, не только потому, что маленькая Тень устала тащить меня, Рыма и Тора в образе птиц к Лианору, но и отчего-то ещё. Какая-то мысль настойчиво билась в ней, причиняя неудобство.
