улыбки расплылись у них на лицах, когда они бросились к «Вьюну» и ввалились внутрь — Синор назад к Паркеру, Кауфман перелез через миниган и уселся на левое переднее сиденье.
Когда они запрыгнули на борт, я почувствовал, как проседает машина. Они оба были двухсотфунтовыми (90 кг) парнями, с броневым нагрудниками и маленький OH-6 застонал под добавочным весом. Я действительно не оценил, насколько мы превысили максимальный взлетный вес, пока не почувствовал, что птичка начала проседать.
Я выглянул за борт, глядя на шасси и мое нутро сжалось в комок, когда я увидел, как полозья «Вьюна» разъезжаются и медленно опускаются примерно на фут (30 см) в мягкую болотистую землю.
— Сукин сын! — выругался я. Все на борту смотрели на меня, словно говоря: «Ну и что, черт возьми, делать будем?». К счастью, второй залп ракет Фишмана замедлил ВК, иначе они были бы уже повсюду.
Я резко выжал рычаг шаг-газа, зная, что мне понадобится импульс энергии, чтобы оторваться от земли. К моему ужасу ничего не произошло. Казалось, «Вьюн» увяз в футе грязи.
— Давай детка — уговаривал я — Вытащи нас отсюда. Пожалуйста, вытащи нас отсюда!
Я добавил еще больше мощности. Винт загремел. Машина вибрировала. Тахометр двигателя быстро поднялся до 103…104…затем, миновав 105 до 107 процентов. Машина была на максимуме мощности, но птичка все еще не двигалась… ни на проклятый дюйм.
Я нажал на интерком и завопил Паркеру:
— Бросай все! Выкидывай все что можешь, потому что иначе мы это не сделаем!
Он отстегнул и выбросил ленту от М60, затем выбросил почти полный ящик патронов из двери кабины. Синор и Кауфман сорвали нагрудники и выбросили их на землю, рядом с машиной. Но это не помогло. Мы все еще были как приклеенные.
Я оторвал глаза от приборов достаточно надолго, чтобы увидеть, как Три Четыре закончил свой второй заход и отваливает. К этому времени противник оправился от последних ракет Пола и устремились к нам. Мы видели, как они идут на нас. Но мы не могли стрелять. Мой миниган был направлен в другую строну и мы только что выбросили патроны к М60 Паркера за борт.
Я взглянул обратно на приборы. Все стрелки прошли желтые сектора и приближались к красным линиям. К черту! Если я сейчас не вытащу эту птичку отсюда, я не вытащу ее никогда! Я выжал шаг-газ влево, до упора и так высоко, как мог, затем стал раскачивать ручку циклического шага вперед и назад. Может быть, раскачивание полозьев взад и вперед по длине, поможет высвободить их.
Пилоты очень чувствительны к превышению эксплуатационных пределов вертолета. Поэтому я почувствовал, как горячий пот заливает мое лицо, когда я взглянул на приборы и увидел что мои показания больше не находятся в желтых секторах. Они были в красных. Не просто в красных — стрелки уперлись в красные упоры. Я не знал, что удерживало двигатель OH-6 от взрыва.
Когда я задрал шаг-газ, то почувствовал, что вертолет, возможно, слегка поднялся. Я продолжал раскачивать ручку циклического шага, умоляя:
— Господи Боже, держи двигатель. Не бросай меня сейчас. Пожалуйста… пожалуйста вытащи нас отсюда!
Внезапно я услышал громкий, чавкающий сосущий звук. После этого машина вырвалась на свободу и выскочила из грязи. При всей той мощности, она буквально катапультировалась на пятьдесят-шестьдесят футов (прим. 15–18 м) в воздух, как будто нами выстрелили из пушки.
— Мы вышли! — завопил я.
Я резко нажал на левую педаль и рванул на себя ручку циклического шага. Мгновенно отреагировав, птичка вошла в крутой левый разворот, показывая хвост противнику.
Все вокруг смеялись. Кауфман протянул руку и благодарно похлопал меня по шлему.
— Эй, чувак… все в порядке! Мы сделали это… Мы взлетели!
Мы оглянулись на небольшую поляну, где были всего несколько секунд назад. Чарли захватили это место и пули из их АК преследовали нас, пока мы удирали.
Думая, что он успешно спасся от петли, Кауфман добавил к этому моменту личный триумфальный жест. Он высунулся за дверь, показал врагу оттопыренный средний палец и завопил:
— Пошли вы на хер!
Для меня короткий момент праздника закончился, когда я снизил мощность двигателя и увидел, что стрелки моего крутящего момента и температуры в камере выхлопа турбины плотно прижаты к красным шпенькам. Только Господь знает, сколько я вытянул мощности из OH-6A, когда он наконец выскочил и поднялся из грязи. Армия позволяла действовать — если было необходимо — около тридцати минут в желтых секторах. Но даже в аварийных случаях, пилот не мог превышать пяти-десяти секунд с показаниями в красных. Я задался вопросом, что армия сделает с пилотом, который угробил двигатель за 20 000 долларов.
К черту все это, подумал я. Это было чудо, что мы вырвались оттуда и двигатель все еще работал, перевозя четырех тяжелых людей домой в Фу Лой. И со стрелками все еще в красной зоне.
Когда все были дома, в целости и сохранности, мы узнали что Два Шесть высадил АМСВ в зоне контакта и взял под охрану вертолет Синора. Сайдвиндер навел реактивную авиацию, обрушив на Чарли много тяжелых снарядов, выбив их из района. Затем «Трубкокур» вытащил оттуда сбитую пташку Синора.
Техник «Хьюз» проверил мой OH-6 с превеликим тщанием и он не мог поверить в то, что нашел под капотом двигателя. Каждая деталь в горячей зоне двигателя была сожжена в хлам! Он не мог понять, как этот двигатель работал, не взорвавшись. Я тоже.
Но Кауфману понадобилось сказать свое слово в этот день последним. Он подошел поговорить со мной после того, как мы сели на домашнюю площадку.
— Ну, черт побери, Один Шесть, в одном можешь быть твердо уверен. Это будет долгий холодный день в аду, прежде чем я снова полечу на Лима Лима следом за чокнутой машиной-разведчиком!
Глава 11
Без двигателя
Время от времени Изгои отправлялись на задачи вверх по реке Сайгон. 22 августа нам с Дином Синором, как звену ВР1, досталась разведка участка Большой Синей. Участок начинался возле Гриба и ФОБ «Теннесси», затем шел на северо-запад до окраины деревни Дау Тянг. Оперативный роты проинструктировал нас о наблюдающемся дивизией увеличении количества вражеских сампанов, проходящих вниз по Сайгон на этом участке. Было известно, что сампаны перевозят солдат и снабжение вниз по реке для поддержки вражеских действий против нас на северо-западе Трапеции.
Наша задача состояла в том, чтобы ранним утром прикрыть воздушной разведкой речные отряды ВМС
