остался один среди кучи трупов. Дальше объяснять?
Я мотнул головой.
— Не надо.
— А когда ты школу заканчивал, в тепле и сытости, с папой и мамой, — я ел через день, и то если повезёт! Спал на бетоне, от каждого шороха просыпался! И так до шестнадцати лет, пока в люди не выбился! Поэтому свернуть шею какому-то пацаненку — раз плюнуть, сделал и забыл! Понятно?!
Я кивнул. Рассказ, если эту короткую, «выплюнутую» отповедь можно так назвать, был неожиданным, и отчасти объяснял почему всё с ним сложилось именно так.
— И да, я считаю что жизнь была несправедлива ко мне, но чересчур справедлива к тебе, и мне очень хочется эту несправедливость исправить! Я хочу жить нормально. В своем доме, с женой, с детьми! Не бегать по степи как угорелый, молясь чтобы ночью тварь какая-нибудь не сожрала, или скифы не прирезали , чтобы шороха каждого бояться, а спокойно жить, и ни о чём не думать! Может быть даже угрызения совести испытывать, если придется опять пацана какого-нибудь прибить. Ты понял?
— Так живи. Кто мешает? Или тебе не где?
— А я и буду жить. Здесь буду. Вот в этом самом доме, с твоей женой, с твоими детьми, вместо тебя! Мы же с тобой одинаковые, никто и не заметит подмены. Знаешь, что я сделаю когда мы закончим?
Я пожал плечами. Из всего что он наговорил, я понял только одно, мой двойник сумасшедший. Наверное, будь ситуация иной, будь у меня время, я бы попытался разобраться, объяснить как-то, придумать что-то. Но сейчас это всё бесполезно, человек с поехавшей головой будет делать то что задумал, и помешать ему может только смерть.
— А в баню пойду. Вот в эту самую баню! Эх!.. — предвкушающе облизнулся он, и так выразительно посмотрел на мою жену, что я едва сдержался чтобы не полезть в драку. Мне даже показалась что после его слов Аня напряглась, и даже чуть сдвинулась с места. Тогда как остальные зомбированные, так и стояли, застыв в одном положении.
— Я не хотел чтобы с тобой так всё вышло. — сказал я.
— Будущее предопределено, и от того — хотел ты, или не хотел, уже ничего не зависит. Но ты не переживай, я же теперь за тебя буду, доделаю всё что ты начал. Тебе знаешь чего не хватает?
— Чего?
— Наглости! Я бы, на твоём месте, всех бы уже к ногтю прижал! И не допустил бы такого! Но это ничего, это я ещё успею... Лет двадцать у меня точно есть, а там уже по другому всё будет...
Я смотрел на него, и понимал что несмотря на своё сумасшествие, в чём-то он даже прав. Будь я наглее, возможно каких-то проблем можно было избежать.
— А почему двадцать лет?
— Потому что скифы долго ещё эти места стороной обходить будут, а фраеров этих, не русских, вообще можно в расчёт не брать, полторы калеки погоды не сделают. Ну а с местными, если они остались конечно, разберусь как-нибудь. Так что время есть, можешь не сомневаться!
Наверное, если б не обстоятельства, я бы тоже порадовался настолько радужным перспективам, но сейчас, глядя на свою спятившую копию, особой радости не испытывал.
Снисходительно смерив меня взглядом, двойник отвернулся, переключаясь на Клауса. Тот, пока мы общались, выбрал место где не было травы — там сажали редиску и зелень, и очень старательно, палкой, вычерчивал что-то на земле.
Твареныш же никак не реагировал на происходящее, чего я решительно не понимал. Да, он мог не узнать Клауса в новом обличии, но остальное? Я даже попытался предупредить его, но при одной мысли об этом, сердце словно обручем сжимало, и мгновенно темнело в глазах. Я просто физически не мог ничего сделать. Если решусь, то даже рта не успею открыть.
Тем временем Клаус закончил рисовать, и прикрывая глаза ладонью, долго смотрел в небо.
— Скажи ему чтобы сел здесь. — подошёл он ко мне, и так глянул, что я понял, — он боится осечки. Делает всё как планировал, но допускает, что что-то пойдёт не так.
Но ничего не произошло. Я послушно передал приказ тваренышу. На что тот спокойно поднялся, и перешёл на указанное место.
В этот момент снова заскрипела калитка. На пороге, зажав подмышкой что-то массивное, стоял бригадир.
Клаус махнул ему, он подошёл ближе, и поставил свой груз на крыльцо. Это оказался похожий на тепловизор прибор, который мы с Олегом нашли на месте сожжённой колоны.
Внезапно «ожил» Василич. Подойдя к крыльцу, наклонился над прибором, стал что-то крутить, разглядывать, потом чем-то щёлкнул, и послышалось негромкое гудение.
Мне были непонятны их манипуляции, но я предполагал что они связаны с тем что должно сейчас произойти. И что самое странное, при всей моей уверенности что ничего хорошего для нас не предвидится, интуиция упорно молчала. Ведь если верить двойнику, Клаус сделает своё дело и уйдёт — не знаю уж куда, в прошлое ли, в параллельный мир, а меня ждёт смерть. Но никаких предчувствий по этому поводу я не испытывал.
Тем временем прибор загудел громче, а твареныш — это сразу бросалось в глаза, как-то поник. Голову опустил, съёжился весь, задышал неровно. Мне это напомнило его тогда, в клетке, когда Клаус проводил свой безумный обряд.
Прошло ещё несколько минут. Всё это время никто из присутствующих не двигался и не произнёс ни слова. Аппарат гудел, твареныш совсем раскис и уже не вставал, и только Клаус всё больше расплывался в улыбке. Наверное, будь он в в своём привычном теле, это не выглядело бы так комично. Лицо его тогдашнего, гораздо больше подходило на роль злодея. Сейчас же я никак не мог отделаться от мысли что наружу вылезет Алибек, и раскрыв в изумлении глаза, ляпнет что-нибудь со своим непередаваемым акцентом.
Наконец аппарат умолк, и Клаус ещё шире разулыбался.
Наверное, по сценарию правильный злодей должен был выдать что-нибудь этакое — дабы рассказать всем о своём великом плане и о трудностях которые ему пришлось преодолеть, но Клаус молчал, и только гаденько ухмылялся.
Так продолжалось ещё какое-то время — когда он не двигался и не обращал внимания на происходящее вокруг, но потом что-то высыпал на землю — там где занимался рисованием, и вытащил из-за пояса длинный нож.
Я подумал что сейчас
