— Сейчас ты выглядишь слегка опаленной Мадонной с кошкой, — ответила, хихикая, Серафина. — Пойдем, нальем тебе хорошего горячего чая.
— Я бы предпочла хорошего горячего пунша, — внесла корректировку Темпл.
Ожидание лейтенанта Молины в монастырской комнате для гостей не вязалось с представлениями Темпл о том, как нужно восстанавливаться от недавно перенесенного психологического и эмоционального стресса. Да и громадного Луи нести было не слишком приятно.
Она потащилась вдоль тротуара вместе с сестрой Серафиной, в то время как ее безудержное любопытство взяло передышку, а выносливость и вовсе ретировалась. Еще один автомобиль с мигалкой остановился рядом с ее машиной — присмотревшись, она узнала такси.
Из него выбрался Мэтт Девайн. Взглянув на машину Темпл, он тотчас помчался к дому Тайлер. Ему преградили путь копы; ровно мгновение это выглядело как потасовка с зачинанием драки.
— Мэтг, сюда! — пропела сестра Серафина. — Мы здесь. Все в порядке!
Мэтт снова глянул на пепельно-бледный фасад здания, который отражал красные огни машин спецслужб, а потом побежал в их сторону.
— Темпл? — он тревожно заглянул ей в лицо, которое, наверное, было бледным и запачканным. — Никто не сказал мне, что ты здесь. И Черныш Луи! Ты в порядке? Только честно!
— Ну, может, я сломала ноготь или два, а Луи четверть коготка.
— Дай я его возьму.
Когда из ее трясущихся от напряжения рук, причиной которому была, видимо, борьба с поджигателем — и, быть может, убийцей — меньше получаса назад, забрали девятикилограммовую ношу, Темпл, наконец, вздохнула с облегчением.
Мэтт тоже не был в восторге от массы тела Луи. Не успели они добраться до монастыря, как Мэтт тут же спустил его на пол.
Местный кот — Петр или Павел — вышел посмотреть, кто тут пришел. Еще пара любопытных носов (уже человеческих) высунулись на запах гари. Но угрозы фейерверка не было, так что они преспокойно отправились спать.
— Идите сюда, дорогая, садитесь, — взялась за Темпл сестра Роза: приговаривая голосом доброй тетушки, она не отходила от нее ни на шаг, словно Темпл была не иначе как фарфором от «Велик».
Следом зашла и сестра Серафина. Темпл вопросительно огляделась вокруг, но Мэтта не было. Сестра Серафина наклонилась к ней ближе:
— Я послала его в дом священника, проверить отца Эрнандеса.
Темпл позволила отвести себя к большущему стулу: сестра Роза даже пододвинула к ее ногам обитую мягкую табуретку, которая была похожа на игольницу (у Темпл чуть-чуть не хватало роста, чтобы нормально касаться ногами пола). После этого Роза незаметно вышла из комнаты.
— Сестра Серафина, — запротестовала Темпл, когда та засунула ей под спину подушку, на которой изображалась сцена с Христом в Гефсиманском саду. — Я в порядке.
— Нет, не в порядке. Ты пережила ужасный шок. Как бы ни убедил Мэтта твой экспромт по поводу сломанных ногтей и только, я отчетливо вижу, что дела обстоят совсем не так радужно.
— Ну, да, вообще, конечно, — призналась Темпл, задумавшись, как бы подобрать слова, чтобы не шокировать бедных сестер. — Ужасный человек дал Луи хлороформ и посадил его в мешок. Бог его знает, что он собирался с ним сделать. Еще он поджег туалетный столик, а я пыталась потушить огонь и остановить его, и, на самом деле, я достигла определенных результатов. Я новичок в таких делах, но думаю, я остудила его еще до приезда пожарных.
— Ах, вот, что видела сестра Мария-Моника, — воскликнула сестра Серафина, облегченно вздыхая и садясь на тяжелый стул. — Я немного боялась, что она не в себе. Сестра сказала, что видела, как в спальне Бландины Тайлер танцуют Дьявол с чертенком, а вокруг них пылают языки адского пламени.
— Я была… чертенком? — спросила Темпл.
— Очевидно. Она не очень-то видит, а ты выглядишь немного растрепанной. Когда мы с Розой выглянули из окна, мы увидели только огонь, но решили позвонить по 911 из комнаты Марии-Моники. Бедная Мария-Моника. Она так измучилась за последние недели, — мягкий взгляд монахини вдруг резко заострился: — Ты видела этого человека?
— Да, но только в маске, в мешке. Пожарные уверены, что это мужчина, хотя я, если честно, не знала, даже когда мы «танцевали». Я думала, что это Пегги.
— Пегги? Рыскать по дому тети в полной темноте, еще и в маскировке? Зачем?
— Ну… Из-за завещания, которое мы нашли. Она могла бы искать другой, более поздний вариант, в котором все переходит к ней.
Сестра Серафина покачала головой:
— Только не Пегги.
— Вы не знаете Пегги, как знаю ее я.
— Что ты имеешь ввиду?
— Не могу сказать, но у меня есть хорошая причина подозревать ее.
— Очевидно, есть хорошая причина подозревать также отца Эрнандеса.
— Если это был мужчина, и он носил черное…
— Многие мужчины носят черное, не только священники. И стал бы ни к чему не годный священник облачаться в одежду, которая сразу указала бы на него?
— Стал бы, если б немного… помешался.
На лице монахини читалось сомнение, даже досада на предложенный Темпл вариант. До того, как сестра Серафина успела ответить, в комнату на цыпочках вернулась сестра Роза. В руках у нее был маленький серебряный поднос с высоким стаканом ледяного чая.
У Темпл внутри все упало: что ей точно сейчас было не нужно, так это чай со льдом. Но водянистые голубые глаза сестры Розы были слишком внимательными и заботливыми, чтобы можно было им отказать. Поэтому Темпл заставила себя сделать глоток холодного напитка, подавляя дрожь, которая теперь била ее после всего случившегося и угрожала ее спокойному виду.
Как настоящая леди, она сделала маленький глоточек, отчего ее глаза сделались шире: в этом ледяном чае определенно что-то было.
Сестра Роза наклонилась ближе:
— Мы храним немного бренди для епископа, на случай, если он позвонит.
— Как много этого немного? — прошептала в ответ Темпл сорванным голосом.
— Ну, я не знала, сколько точно нужно для чая, так что просто долила до краев стакана.
— О, — только и ответила Темпл. Она уже начала думать, что вполне может выдержать целую ночь, и неважно, в конце концов, насколько длинную и страшную, и все благодаря тяжелой руке сестры Розы с ее бренди для епископа. По крайней мере, это не была текила священника. Темпл вообще не могла терпеть текилу, если она была без «Маргариты».
— Я думала, что Мэтт к этому времени должен был уже прийти, — заметила сестра Серафина, обращаясь сразу ко всем собравшимся. Она посмотрела на часы на стене.
Как же удивилась Темпл, когда увидела на них только 22:15. Она чувствовала себя так, будто было уже далеко за полночь. Сестра Серафина села на стул сбоку, и они все начали нервно переглядываться.
— У вас… чудесные халаты, — сказала Темпл, не зная, какую еще тему предложить.
Она была более чем уверена, что отец Эрнандес не придет, по той простой причине, что сейчас находится под надзором полиции в соседнем доме. Но… почему? Церковь получила имущество Тайлер, вагон денег и маленькую тележку с котами. И все же священник не казался счастливым и, видимо, никакого облегчения по этому случаю не испытывал.
Кто бы там ни был и что бы этот кто бы там ни был ни сделал, Темпл не была уверена по поводу самих намерений и их размаха, но причины явно были любопытными.
Сестра Серафина вцепилась в свой атласный пояс от халата и выглядела огорченной:
— Это подарок от состоятельной прихожанки моего последнего места. Она была уверена, что мы, монахини, в чем-то нуждаемся. И когда я сказала ей, что в халатах, она впала в экстаз и купила двенадцать штук.
— Двенадцать, — повторила Темпл. Она была поражена великодушием прихожанки. А в свете лампы ее еще сильнее поразила сдержанная роскошь халатов.
Сестра Серафина пожала плечами:
— Она купила их на распродаже в «Ньюман Маркус». Темпл напряглась, а потом начала смеяться. Монахиня, хихикая, продолжала:
— Они очень удобные и ноские и, наверное, изначально стоили целое состояние.
— Что такое «Ньюман-Маркус»? — спросила оживленно сестра Святая Роза Лимская.
— Просто магазин, — ответила Серафина.
— Как «Моттс файв» и «Дайм»?
— Точно, — подтвердила Темпл, тряся головой. Она сделала большой глоток чая и пошевелила пальцами ног. На ее колготках, она только что увидела, там и тут виднелись стрелки.
— Мои туфли, — застонала она. — Я забыла свои итальянские кожаные туфли. Они тоже остались там. А пожарные, наверное, залили все водой.
Сестра Роза поцокала язычком, сочувствуя, но не понимая. Ее выцветшие розовые махровые тапки можно было стирать, они пережили уже, видимо, несколько химчисток. И, разумеется, они не были итальянскими.
Серафина тревожно повернулась к выходу, а через мгновение в дверях появился Мэтг.
Никто не рискнул ничего спрашивать, но он видел их беспокойство, особенно Темпл и сестры Серафины, хотя о причине не догадывался.
