От партизан нет спасения! Они заводятся даже в солдатских шинелях: «маленькие партизаны» – так немцы называют досаждающих им вшей.
6 января 1943 года Гиммлер отдает новый приказ о борьбе с партизанами: «При проведении акций по борьбе с бандами всех подозреваемых в связях с бандитами мужчин, женщин и детей следует собирать вместе и специальными эшелонами отправлять в лагерь Люблин или Освенцим».[682]
Так для жителей оккупированных областей открывается новая страница ужасов; теперь тех, кто уцелел после бесчинств карателей, гонят прямо в лагеря смерти. Вот воспоминания ребенка, угнанного в один из таких лагерей и чудом выжившего:
Однажды мы увидели приближающиеся военные части. У всех была одна и та же мысль: должно быть, это войска СС, которых все так боялись. Крестьяне бросились бежать, забрав с собой скотину и все, что могли унести, но немцы стали нас настигать, началась стрельба. На одной из телег была женщина с ребенком, ее подстрелили; она упала с телеги, но никто даже не обратил на нее внимания.
Немцы нас окружили и под ружьем повели обратно в деревню. Мертвые и раненые так и остались лежать. А когда мы подошли к деревне, мы не могли поверить глазам, какой там был ужас: немцы подожгли все избы, кроме одной. Вокруг все горело, носились обезумевшие лошади, повсюду летали искры. Нас подвели к уцелевшей избе, в которой сидели немецкие военные. Нам было сказано занять место в трех очередях и предъявить документы. В первой очереди были женщины и дети, в другой – старики, в третьей – евреи. После проверки документов группу стариков оставили в избе; ее заперли и тут же подожгли. Нашу группу под ружьем отвели в сторону, оттуда мы видели, как эта изба горит. Первую группу, в которой были и дети, заставили рыть яму. Земля была замерзшей, и яму вырыли неглубокую. Евреям приказали выстроиться перед ямой, и каждый из них получил по одной пуле. Они падали в яму, крича и плача. Даже после того, как солдаты набросали в яму землю, мы еще долго слышали эти ужасные стоны. А старики живьем сгорели в запертой на замок избе. Забыть это нельзя.[683]
Когда женщин и детей гонят в лагеря – это ужасное зрелище. Пожилые немецкие солдаты, воспитанные в нормальной стране, а не в нацистском Рейхе, на коротких стоянках, таясь от офицеров, суют ребятишкам что-нибудь съедобное и подбадривают: не отставайте, а то вас убьют. «Я видела, – вспоминала одна из угоняемых девчушек, – как эти солдаты, когда могли, гладили наших детей незаметно по головкам и худым плечикам, хотя за жалость могли поплатиться. Когда нас погнали к Лепелю, один старый немец, который говорил по-русски, сказал мне, чтобы я исхитрилась и бежала. Мне удалось это сделать».[684]
Но бежать удается немногим. И лагеря гостеприимно встречают своих новых узников. «Машина остановилась, и мы, нас было человек двадцать, не могли слезть с машины, настолько были истерзаны. Нас, как мертвых собак, сбросили на землю, и комендант приказал ползти к баракам. Подгонял плеткой… Стоит возле одного барака женщина и кормит грудью ребенка. И как-то, знаете… И собаки здесь, и охрана, все остолбенели, стоят и не трогают. Комендант увидел эту картину… Подскочил. Выхватил из рук матери ребенка… И, знаете, там была колонка, колонка воду качать, он этого ребенка бьет об это железо. Мозги потекли… Молоко… И я вижу: мать падает, я вижу, понимаю, я ведь врач… Я понимаю, что у нее разорвалось сердце…».[685]
Мужчин и подростков угоняют в лагеря военнопленных. Об этом специально распорядился начальник ОКВ Кейтель: «Мужчины в возрасте от 16 до 55 лет, захваченные при борьбе с бандами в зоне военных действий, фронтовых тылах, комиссариатах восточных областей, генерал-губернаторстве и на Балканах, отныне считаются военнопленными».[686] И погибают в аду соответствующих лагерей.
Рейхсфюрер СС ориентирует своих подчиненных: «Фюрер приказал, чтобы бандитские территории северной Украины и серединной Росиии были окончательно и без остатка очищены от населения».[687]
Каратели активизируются. В приказе по 293-й пехотной дивизии подробно расписывается, как следует уничтожать деревни вместе с жителями:
Подготовка разрушения населенных пунктов должна проводиться так, чтобы:
а) до объявления об этом у гражданского населения не возникло никаких подозрений;
б) разрушение должно начаться сразу, одним ударом, в назначенное время, в соответствующий день;
в) в населенных пунктах строго следить за тем, чтобы никто из гражданских лиц не покинул этого пункта, особенно с момента объявления о разрушении.[688]
Деревня Солободка под Полоцком – одна из сотен, уничтоженных оккупантами зимой сорок третьего. «Когда вошли в деревню, картины ужаса стали сменяться одна страшнее другой, – вспоминал один из партизан. – Среди дороги лежала женщина, и на ее груди ребенок, проколотый вместе с матерью штыком. Возле них валялась разорванная красная гармоника. Неужели кто-то из карателей играл на этом пожарище? Недалеко двое, старик и мальчик, зарывшиеся лицами в снег, оба сильно обгоревшие, видно, выбежали из горящего дома и были убиты. Немцы запирали жителей в домах и зажигали избы, кто выбегал, тех расстреливали. Прошли еще немного и увидели возле сарая обезглавленные трупы стариков, головы валялись тут же. Они заставляли стариков ложиться и рубили головы людям топором на обыкновенном березовом бревне, как дрова. Еще дальше, у столбика сгоревшей изгороди, лежал обнаженный труп парня, весь черно-синий от ожогов. Запах гари, траурные хлопья сажи, носившиеся в воздухе и оседавшие на снег, усиливали жуткое зрелище».[689]
Но партизанское движение не исчезает; напротив, оно все ширится. Основным источником пополнения соединений неожиданно становятся вооруженные немцами люди: к партизанам массово переходят местные полицейские и военнослужащие сформированных из военнопленных «восточных батальонов». Под Брянском в апреле сорок третьего рота добровольческого батальона «Припять» со всем вооружением ушла к партизанам; на следующий день немцы расстреляли оставшихся и разоружили полицию г. Мглина2. Под Полоцком на сторону партизан переходит 1-я Русская национальная бригада СС под командованием подполковника Гиль-Родионова: несколько тысяч солдат (разные историки дают цифры от двух до семи тысяч), 10 орудий, 23 миномета, 77 пулеметов. Соединение ушло в лес после того, как немецкое командование приказало сжечь крупное село и уничтожить все его население от мала до велика. Отныне это – 1-я Антифашистская партизанская бригада, с успехом воюющая с карателями и даже нанесшая серьезное поражение подразделениям Дирлевангера.[690]
Те же, кто по тем или иным причинам сохраняет верность оккупантам, не испытывают оптимизма. «Мы знаем, что народ нас ненавидит, что он ждет прихода Красной Армии, – неожиданно говорит на праздничном банкете заместитель начальника полиции одной из брянских волостей. – Так давайте спешить жить, пейте, гуляйте, наслаждайтесь жизнью сегодня, потому что завтра все равно нам поотрывают головы».[691]
Из ОКВ приходит грозный приказ:
Случаи бегства, группового перехода на сторону противника, предательских нападений на свои оперативные пункты, выступления против начальников и т. д., происходящие в национальных восточных соединениях среди добровольцев, заставляют принимать строгие и неотложно действенные меры для подавления подобных явлений и наведения порядка в подразделениях, где они возникают.
Случаи открытого возмущения любого вида немедленно подавлять оружием и в корне пресекать… Части, в которых обнаруживается разложение и ненадежность, необходимо немедленно и безжалостно расформировывать, а личный состав направлять либо в штрафные лагеря для тяжелой работы, либо на работы в Германию, либо зачислять в другие надежные подразделения.[692]
Вотще! Насильно мобилизованные солдаты «восточных батальонов» переходят к партизанам, и даже из бригады Каминского, переброшенной в Белоруссию, в леса уходят сотни солдат. Партизаны не дают покоя врагу. Диверсанты соединения Федорова точно рассчитанными ударами блокируют Ковельский железнодорожный узел. Эту операцию спланировал сам полковник Старинов; отныне немцы теряют возможность оперативно перебрасывать войска из Белоруссии в Украину. Соединение Ковпака выходит за советскую границу – в генерал-губернаторстве немецкие чиновники в ужасе читают сообщения о появлении советских партизан. На всей оккупированной советской земле сильнее и сильнее бушует партизанская война; в ответ захватчики усиливают репрессии.
Представитель действовавшей на Украине айнзатцгруппы «С» пишет:
Я считаю, что мероприятия полиции безопасности, проводимые в больших масштабах за последнее время, необходимы по следующим причинам:
