К чувственной римской радости добавились тевтонская тяжеловесность, языческая страсть к переодеваниям в звериные шкуры, что впоследствии часто вызывало неудовольствие церкви. Правда, она действовала и кнутом (вплоть до жестоких штрафов и даже заключения ослушников в тюрьму), и пряником, смотря иной раз сквозь пальцы на такие, например, еретические действа, как избрание «папы дураков». В знаменитом Кельнском соборе[19] и по сей день подлокотники кресел на хорах сохраняют резные изображения шутовских рож.
В 1794 году, когда Кёльн был оккупирован войсками революционной Франции, по городу был расклеен приказ, подписанный генералом Дарье: «Злоумышленники, которые… принимают любую окраску и используют всякую возможность, дабы нарушить общественный покой и порядок, безусловно, не упустят того, чтобы воспользоваться карнавалом для разжигания смуты». И генерал запретил «надевать всякие маски и бегать туда-сюда по улицам, в одиночку либо группами». Шесть лет понадобилось французам, чтобы убедиться в безобидности кельнских ряженых, и только в 1800 году запрет на проведение карнавалов был снят. Хронист Г.Т. Фабер так описывал карнавал 1800 года: «Артистами становились люди всех возрастов и сословий, а сценой — весь город. Невероятных размеров парики из пакли и льна, чудовищные носы, размалеванные всеми цветами и усеянные сотнями бородавок; там маски гермафродитов, под которыми не угадаешь ни пола, ни сословия, ни отечества».
В 1815 году Кёльн утратил статус вольного города и подпал под власть Пруссии, правители которой тоже омрачали жизнерадостность его жителей. Но в 1823 году была создана специальная «Праздничная комиссия», которая и ввела веселый нрав кельнцев в строгие организационные рамки. С того времени это веселое торжество не проводилось в городе только шесть раз — во время и после Второй мировой войны, когда на месте прекрасного города остались лишь руины.
Возрождение и самого Кёльна, и его карнавалов стало составной частью «немецкого экономического чуда». Причина его отчасти заключается и в том, что даже ежегодную подготовку к своему шутовскому маскараду кельнцы ведут «со зверской серьезностью», как говорят они сами. Карнавальные комитеты собираются заранее и обстоятельно — в 11 часов 11 минут 11 числа 11 месяца. Магического смысла в этом числе нет, однако с веселой серьезностью кельнцы стараются и под него подвести теоретическую базу. Суть праздника, как они уверяют, это 11 «главных элементов», и первым из них является жизнерадостность «келыне» (так на рейнском диалекте называют себя жители Кёльна).
Конечно же, на время торжества из самых почетных горожан выбирается «Принц карнавала». Однажды этого титула удостоился фабрикант Э. Цанали — производитель знаменитой «кельнской воды» (одеколона). Внешний облик карнавального принца на протяжении многих десятилетий почти не изменился. Его голову украшает «золотая корона с павлиньим пером» (древний символ бессмертия), а грудь охвачена широкой золотой цепью. На белоснежные одеяния, перетянутые сверкающим поясом, небрежно наброшена княжеская мантия, подбитая горностаем. В правой руке «Принц карнавала» держит скипетр, левой опирается на клинок, получивший славное прозвище «клюки».
Более миллиона человек выходит на улицы Кёльна, и три дня, предшествующие «пепельной среде» перед Великим постом, становятся временем масленичной комедии. Карнавал в Кёльне стал такой же достопримечательностью города, как и его всемирно известный собор — оба воспетые великим Гете. В специальном бюллетене «Праздничного комитета» в феврале 1825 года было напечатано такое стихотворение поэта:
Возраст, как нам всем известно, —Не спасенье дурака.Но скажу я все же честно:Для любого старикаВажно быть во граде Кёльне,Где соседом мудреца,Вольно это иль невольно,Ты увидишь и глупца…
КАМНИ ДРЕВНЕЙ ТИПАЗЫ
В 70 километрах к западу от алжирской столицы, у подножия горы Шенуа, раскинулся уютный белый городок Типаза. Его название, если судить по распространенной в африканской топонимике приставке «Ти», — берберского происхождения. История города уходит далеко за пределы том времени, когда название его появилось в древних хрониках, и кажется вечной, как море и скалы. Так же, как и сейчас, ласкало солнце чудесный берег в тот день, когда сюда причалили первые финикийские корабли. Сейчас уже трудно установить, как встретил финикийцев берберский вождь, но они здесь остались, и произошло это более 3000 лет назад.
Первые сообщения о Типазе появились в I веке нашей эры, когда она стала колонией Рима. За век до этого под ударами римских легионеров пал гордый город Карфаген, во владения поверженного врага вступил новый хозяин. Славные солдаты требовали награды, ведь их так радовали чудесные бухты Типазы! И они были щедро наделены землей в окрестностях этого древнего города.
В 1949 году французские археологи откопали и расчистили в Типазе 200-метровый отрезок дороги. Ровная, плотно замощенная лента шириной 14 метров оказалась почти не тронутой временем, поэтому ее даже не нужно было реставрировать. Между плитами даже трава не пробивалась, так тесно они уложены.
За поворотом дороги находился нимфей — главный фонтан Типазы, посвященный богиням воды. Сюда нес горную ледяную воду 3-этажный акведук, отчасти сохранившийся в окрестностях города и до настоящего времени. Чуть-чуть воображения, и можно представить, как между голубоватыми колоннами, окаймлявшими полукруг искусственного водоема, каскадами струится вода, растекаясь множеством ручейков по мраморным желобам. Воды было много, и ее хватало всем — и для нужд города, и для орошения виноградников.
В Типазе римляне возвели театр — один из немногих в Северной Африке, построенный в виде глубокой чаши. А неподалеку от него размещался амфитеатр, на арене которого под рев толпы сражались и умирали римские гладиаторы. Амфитеатр примыкал к главной улице античной Типазы, окруженной соснами и эвкалиптами. Выщербленные ступени ведут к каменным скамьям для зрителей, сохранились три первых ряда партера, ложи, кулисы, орхестра и просцениум.
По древней улице Типазы, ведущей точно на север — к морю, можно пройти к руинам патрицианских вилл, среди которых выделяется всемирно известная «Вилла фресок». Улицу обступают колонны портиков — то широких и монументальных, то узких и малозаметных…
А в стороне на холме можно увидеть развалины Капитолия с тремя алтарями, поставленными в честь Юпитера, Юноны и Меркурия, и храмов, которые обрамляли форум — мощеную площадь длиной 50 и шириной 25 метров. Остатки фундаментов помогут представить курию — здание, где заседал муниципальный совет, и трибуны для ораторов. Спустя три века после завоевания Типазы римлянами город разросся настолько, что занял все близлежащие равнины, и, как сообщают древнеримские источники, в нем проживало около 20000 человек.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
