Внимательно наблюдаю, что и как он делает, а купец ещё и объясняет тонкости прохождения ворот.
– В створ заходи с запасом по ветру. Высота небольшая, а приземный ветерок, он сильнее порой поддувает, и порывистей. Поэтому жмись к наветренному краю, чтобы если неожиданным порывом ветра снесло, так мимо створа не проскочил, – Степан Васильевич управляет дирижаблем уверенно. Направление разгона он выбрал безошибочно, хотя сначала мне показалось, что мы пролетим далеко в стороне от ворот. Но нет, дирижабль, сносимый боковым ветром, словно по ниточке вышел точно в створ, и я сам, на всякий случай, тоже щёлкнул секундомером.
Тренироваться мне ещё и тренироваться. У Киякина разгон вышел замечательно. Он, словно опытный пловец переплывающий реку, заранее сделал поправку на течение, и оно само вынесло его к нужной точке. Так и с ветром получается. Киякин ничего не вымерял, не рассчитывал, просто посмотрел, как стандартный сброшенный вымпел падает, насколько его относит в сторону, и тут же внёс упреждение в разгон. Ничего не попишешь. Опыт полётов у него сумасшедший.
Моя попытка получилась чуть хуже. Киякин до последнего не вмешивался, но в конце концов всё-таки не удержался от подсказки, показав мне верное направление метрах в шестистах от ворот и избавил тем самым дирижабль от дальнейшего рыскания.
В створ оказалось не так-то просто попасть. На большой скорости он совсем не кажется широким. Что-то подобное при езде на мотоцикле испытываешь, когда реку переезжаешь по узкому мосту. Если скорость километров сорок-пятьдесят, то все нормально, но вот чтобы мостик на сотке проскочить, тут уже глазомер нужен и твёрдая рука, а заодно и железная выдержка.
В пересчёте на километры результаты измерения скорости ошеломили. Сто семьдесят пять у Киякина и сто семьдесят у меня. Шикарные цифры. Фактически – мировой рекорд, никем кроме нас не зафиксированный.
Обычно рекорды держаться долго. По крайней мере рекорды в сто сорок и в сто сорок пять километров в час прожили лет по шесть. Прошлогоднему рекорду, в сто пятьдесят один километр, тоже пророчили долгую жизнь. Должны пройти годы, прежде чем появится новое поколение более мощных двигателей, новые материалы, и конструкторы окажутся готовы применить более современные и прочные каркасы жёстких корпусов.
Порадовавшись было вместе с нами, Степан Васильевич глубоко задумался. А потом и вовсе передал штурвал Усольцеву, а меня отвёл в сторону от всех и усадил на диван.
– Олег, ты собираешься поставлять свою технику в армию? – негромко спросил он меня, глядя в глаза.
– Не хотелось бы, – вздохнул я, – Свяжут заказами по рукам и ногам, а я птица свободолюбивая. У меня планов ещё невпроворот. Рановато мне в оглобли впрягаться.
– Тогда и не геройствуй. Пройди отборочные соревнования в первой пятёрке, и достаточно, – пожевал купец губы, прежде чем дать совет.
– Сам так собирался сделать, – успокоил я его, собираясь вставать.
– Подожди, – придержал Степан Васильевич меня за рукав, усаживая обратно, – Не объяснишь мне, почему регуляторы магических двигателей в верхней трети их хода ничего не добавляют?
Неожиданный вопрос заставил меня поморщиться. Мы не успели изготовить оснастку для двигателей катера, и после долгих споров поставили на него те же двигатели, что и для «МиЛаНы», ограничив их по мощности. Не рассчитана наша несущая конструкция на ту избыточную тягу, которую они дают. Как бы не рассыпался наш катер от перегрузок. Понятно, что мы немного попытались подстраховаться, в последний момент чисто интуитивно дополнив силовой набор дирижабля, но полный перерасчёт каркаса делать уже не стали. Всё равно не успевали до гонок с переделками.
– Движки тут стоят мощнее, чем нужно, – признался я, – Пришлось ограничители установить.
– Спасибо, что не стал врать и про двигатели сказал. А то я вижу, что больно уж конструкция знакомая стоит, ну никак для вашего недомерка не подходящая. В первом полёте тебе намекнуть пытался, но ты мимо ушей пропустил. Я очень надеюсь, что тебе не придёт в голову ограничители с них снимать, – пошутил Киякин под конец беседы.
После приземления я заглянул к пилотам МБК. Вчера они обещали мне подумать над тактикой предстоящих соревнований, и мне очень интересно было, что они надумали.
– Мы так решили. Первые соревнования по скоростному слалому оба проходим в полную силу. Думаю, соперников у нас не много окажется, – рассудительно начал Озеров.
– Да какие там соперники. Мы и раньше быстрее всех были. Мы же разведчики. У нас МБК хоть и полегче были, зато и скорость не чета штурмовикам, – перебил бывшего командира Василий, горячась и превращая свою причёску в нечто ёжикоподобное.
– После слалома, тот, кто его выиграет, попытается на стрельбе другого вперёд пропустить. Мы тут лет за десять таблицы просмотрели. Редко, кто из победителей больше четырёхсот шестидесяти из пятисот настреливал. Плохо чемпионы стреляют, – всё так же спокойно продолжил Озеров, не обратив особого внимания на высказывание друга и его терзания.
– Думаете, получится у вас два золота взять? – прищурился я на уверенных в себе мужиков.
– Постараемся, – чуть заметно усмехнулся Сергей, положив руку на плечо вскинувшегося было друга, – Сдаётся мне, не так много участников будет, у которых хотя бы вполовину нашего опыта наберётся. Ну, и МБК новые конечно же хороши, чего уж там…
С обедом мы хоть и припозднились, но вышел он достаточно праздничным. И вообще, у меня создалось впечатление, что все вокруг откуда-то знают о результатах испытаний дирижабля. Хотя чего тут гадать. Достаточно внимательно посмотреть на наши лица… Сияем, как новенькие полтинники и таинственно переглядываемся. Конспираторы недоделанные…
Послеобеденная истома была нарушена самым бессовестным образом.
Заревела сирена над казармой, а спустя пару секунд на юго-западе в воздух поднялась красная ракета. Четвёрка пилотов в доспехах, только начавшаяся было подниматься в воздух, резко сорвалась с облёта поля и рванула в ту сторону, перестраиваясь на ходу в боевой порядок.
Я ссыпался по лестнице, едва задевая ногами стальные ступени, и побежал к казарме. Там есть связь со всеми постами и можно будет достоверно узнать причину тревоги.
– Три машины. Двенадцать человек. Пытались прорваться через пост. Протаранили шлагбаум, но охрана активировала «зубья». Сейчас ругаются, требуют их пропустить, угрожают, – коротко и по сути доложил мне дежурный, держа в руке трубку.
– Две пятёрки, усиленные боевыми магами, – услышал я голос Дарьи из-за спины, – Какие-нибудь гербы на машинах имеются?
Дождавшись моего кивка, дежурный продублировал вопрос в трубку.
– Чёрный медведь на красном фоне, – доложил он, получив ответ с поста.
– За мной приехали, – злобно прорычала княжна и порыв ветра разметал листы со стола дежурного и её волосы, – Там у тебя нет громкой связи? – резко развернулась она
