Ошарашено оглядевшись, я увидела забытую на берегу Ошер, которая сидела и громко орала, задрав голову и завывая на одной ноте. Рядом суетился кот и вся наш компания, пытаясь понять причину воплей. Я сложила руки рупором и громко крикнула им, что я здесь. Крик тут же оборвался, все облегченно вздохнули, прочищая уши после столь оригинальной заупокойной, а Мася погрозил мне кулаком, оставив в легком недоумении. Я мощными гребками поплыла к берегу и, ощутив под собой мелководье, резко встала. У мужчин отвисли челюсти, а Коул вообще куда-то убежал. Глядя в эти огромные без тени мысли глаза, я пыталась понять, что происходить. Эльф судорожно вздохнул и протянул вперед руку, делая ею захватывающие движения, кот ностальгически смотрел на луну тихо насвистывал. Я уже всерьез начала верить в массово умопомешательство, но тут вернулся Коул… С плащом… и накрыл им меня!… Мама.
— Ах вы козлы, — взвыла я, сообразив, что мокрая льняная рубашка стала совсем прозрачной, и… не нашла ничего лучше, как запустить в эльфа пульсаром. Тот сразу ожил и умело увернулся, наступив коту на хвост. Обормот дико заорал, и в свою очередь вцепился когтями и зубами в правую ногу эльфа. Крики стали обоюдными, а тут я швырнула еще два пульсара, и если Мася успел заслониться от первого дубиной, получив на память ее эффектную головешку, то Эль не успел! И я злорадно наблюдала, как он улепетывает, держась рукой за… пятую точку и унося на ноге воющего кота. Мася хмыкнул, задумчиво проводил их взглядом и… тут же принес мне свои самые глубокие извинения, после чего тихо испарился, бубня что-то о своей знаменитой мази от ожогов, которую ему с собой выдал волшебник. Вскоре от костра донеслись оханья и причитания несчастного эльфа.
А я закуталась с носом в плащ и прижалась к спиной его груди, чувствуя, что согреваюсь в тепле родных рук.
— Спасибо.
— Не за что, — шепнул он и уткнулся носом мне в макушку, потом медленно освободил одну руку и снял с нее зеленую водоросль, которую и вручил мне. Я выбросила гадость.
— Коул.
— Мммм?
— Я… Хотела тебя поблагодарить, за то, что тогда ты не дал мне разбиться… Спасибо.
— Ты же знаешь, что не сможешь от меня скрыться ни под, ни над землей.
Он сказал это так серьезно, что я не нашлась что ответить.
— А пока, можно мне кое-что попросить?
Я повернулась к нему, взглянула в эти теплые омуты глаз и медленно кивнула. А потом обвила его шею рукой, закрыла глаза и, прижавшись, вытянула губы навстречу.
— Вымой, пожалуйста, и наших с Элем лошадей.
Я еще немного постояла, потом до меня дошло, что целовать меня сейчас не будут, потом до меня дошел смысл его слов…, и зародилась нехорошая мысль об… убийстве! Крайне жестком и извращенном. Я почувствовала, как его застряло в моих руках. Удивившись, что агония наступила столь быстро, я открыла глаза и… с возмущением увидела, что он трясется от беззвучного смеха!
— У-у-у-у-у! Убью!!!!…
Лошадей я вымыла, вычистила и даже высушила заклинанием, от чего бедные животные, не привыкшие к столь активной заботе, чуть не рванули лес. Но еще одно заклинание их удержало. И то хорошо, а то как представлю, как бы я стала их ловить одна по темному лесу, явно полном нежитью, которую лишь ненадолго распугали недавние знакомые летающие скелеты…
Подойдя к одежде, я задумчиво ее попинала, поднимая облачко пыли. Кроме кучи дырок и грязи было раскопано два уцелевших сапога, один из которых треснул всего в трех местах, а потому был признан единственным, годным к носке. Подумав, я решила схалтурить. Пара пассов над шмотьем, быстрый монолог с закатанными для улучшения памяти глазами, и вот, все снова чистое, целое, как и в день покупки. Я пискнула от удовольствия и тут же переоделась. Дней на пять хватит, а там найду во что переодеться. От воды послышался плеск и шипение пара. Оглянувшись, я понаблюдала за резвящейся в воде Ошер, которая как раз сейчас нашла новое развлечение: дышала под водой огнем и с интересом наблюдала, как огонь превращается в пар, который громко вырывается на поверхность в виде пузырей и горячей бледной нитью понимается вверх. Оставив ее забавляться, я пошла к костру, мудро рассудив, что когда наиграется и захочет есть, то и сама прилетит.
Ребята встретили меня восхищенными возгласами, отвесили кучу комплиментов моим магическим способностям и… выдали мне в починку всю свою одежду, временно завернувшись в покрывала. Я попробовала было возмущаться, но мне сунули в зубы кусок мяса и тарелку каши в руки, так что больше возражений не было: рот оказался сильно занят. Единственная вещь, которая повышала настроение, это то, что эльф весь ужин простоял, даже не пытаясь сесть. Он даже вызвался идти первым в дежурство, но я все-таки сжалилась и очертила наш лагерь защитным кругом. Засыпала, чувствуя тепло Ошер у спины и жар от мягко шерстки кота у живота. Неподалеку тихонько ржали лошади, пели сверчки или кто-то еще, я в этом слабо разбираюсь. Комары злобно жужжали за пределами магии круга, справедливо причисленные им в разряд врагов, а над головой светил серп луны, изредка закрываясь ватой темнеющих облаков, да перемигивались о чем-то своем далекие звезды. И если бы не храп эльфа!!!… Ладно, фиг с ним.
Что-то мокрое и холодное капнуло на нос, я сморщилась, поводила кончиком из стороны в сторону, и… чихнула.
— Будь здорова, — сообщил Обормот и убрал с лица мокрую лапу.
Я пискнула от возмущения и немедленно села, правда, оглядевшись, я несколько приутихла. Оказалось, что все уже давно собрались и ждут одну меня. Пришлось, ворча, собираться и запихивать в рот холодный завтрак из бутерброда с сыром уже на ходу. Седло радостно скрипнуло и мерно закачалось в такт поступи лошадки. Кот канючил, чтобы и ему дали сыру, уверяя, что с вечера ничего не ел! При этом от него так разило рыбой, что я только вздыхала, косясь на разбухшее брюшко оглоеда. Ошер мирно посапывала на заранее уставшем плече, а ведь она еще и растет. Я с ужасом представила себе времена, когда это сокровище будет запрыгивать на насиженное местечко, а я, давно кривая от ее веса, буду падать в ближайшие кусты и там лежать, пока с меня не слезут. Мда, картина не радостная. А этот лес уже достал.
Дни сменяли ночи, я приучилась к седлу, а оно ко мне, так что уже могла думать не только о времени следующей остановки, но и о красотах окружающего мира. Я помнила, что этот лес незаметно переходит в Вечный, так что за одно постоянно сравнивала кору деревьев с той, что видела на эльфийских деревьях. В итоге я все равно пропустила момент перехода, впрочем, как и всегда. Впрочем, об этом позже…
По пути ко мне прибился уже менее бдительно охраняемый эльф и, судя по его осанке, мазь пошла ему на пользу, по крайней мере я бы не смогла столь жизнерадостно улыбаться, если бы пришлось сидеть на двух огромных ожогах. Он начал рассказывать о несчастном детстве, проведенном в обычной человеческой деревне, куда его забросили неизвестные доброжелатели еще в младенчестве (история была темная, запутанная, и ему самому приемные родители рассказывали о прошлом лишь намеками). Постоянно смешил небольшими историями, изредка вдруг исчезая в зарослях и сразу же возвращаясь с тремя-четырьмя цветочками, которые гордо подносились мне, как самой прекрасной, незабываемой и доброй девушке на всем белом свете. В итоге я расчувствовалась и пообещала почаще посылать в него пульсары, раз уж они дают такой шикарный эффект. Эльфа перекосила и цветы он мне таскать перестал, чем частично снял напряжение со спины Коула.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
