В преддверии разгрома фашисткой Германии, в середине апреля 1945 года Эрих Кох на ледоколе «Ostpreussen» («Восточная Пруссия») с частью неких артефактов, упоминаемых в официальных документах как культурные ценности, прибыл в ещё оккупированную немецкими войсками Данию. Здесь гауляйтер с помощью пластических операций превратился в армейского майора Рольфа Бергера. Это позволило ему скрываться шесть лет. В мае 1949 года был арестован в Гамбурге англичанами и через год — в феврале 1950-го выдан польским властям. Лишь в 1958 году в Варшаве начался судебный процесс над военным преступником Эрихом Кохом, продолжавшийся восемьдесят дней. На суде Кох заявлял о… симпатиях к СССР. 9марта 1959года бывшему гауляйтеру вынесли смертный приговор. О приведении приговора в исполнение было объявлено официально. Однако бывший имперский комиссар и куратор самых секретных магических программ фюрера оставался в живых.
3 марта 1965 года Эрих Кох был препровожден в Ольштынское воеводство, в замок-тюрьму Барчево, который отстраивали и укрепляли по… личному распоряжению гауляйтера в период его правления. Этот объект был заранее обставлен агентурным аппаратом, подготовленным в разведывательной школе «Бальга» и «Цеппелин-НОРД» под общим кураторством Отто Крауса.
Любопытная деталь: по польским законам того времени человек, приговоренный к смертной казни и не казненный в течение 10 дней, должен был провести за решеткой 25 лет и после отсидки его обязательно выпускали на волю. И тут одно из двух: либо впоследствии Кох сидел уже незаконно, либо замок оставался самым безопасным местом для комфортного проживания престарелого человека.
И еще одна любопытная деталь: колоритный персонаж, старший офицер криминальной полиции Ольштьшского воеводства Леонард Нувель, занимавшийся оперативной разработкой Э. Коха, погибает в автомобильной катастрофе, а его секретное досье исчезает.
И еще немного мистики. Особой приметой гауляйтера Коха была татуировка на предплечье: цифра 90 в красном круге — это номер его партийного билета, который четко соответствовал и количеству прожитых лет. В собственном замке Барчево в возрасте 90 лет 12 ноября 1986 года скончался куратор проекта «Кёнигсберг-13» гауляйтер Эрих Кох. Оставив нам массу загадок и головоломок, связанных с секретной военно-морской программой Третьего рейха.
Николай представился, и уже через минуту человек-клон гауляйтера Коха и Звездочет покинули домик, они стояли на улице и о чем-то долго беседовали в сумерках.
Ольга, явно успевшая отдохнуть и набраться сил после ужина и горячего чая с душистыми травами, вела неспешный разговор с женой Андрея, не принимая того по наивности за обычного рыбака, но и не размышляя, кем же являются эти люди, живущие в сельской глуши, на самом деле.
Наконец мужчины вернулись в дом, и тихий, вдумчивый и немногословный Николай повел свой откровенный рассказ о детстве, проведенном в Восточной Пруссии, в имении Гросс-Фридрихсберг.
Мальчику в детстве было дано немецкое имя, но после войны советские органы ЗАГСа записали последнего в метрику Николаем Федоровичем Юрочка.
Эрих любил своего единственного незаконнорожденного сына и всячески баловал его. Но правила конспирации и этикет не позволяли отцу на глазах своих подчиненных и жены Клары демонстрировать нежные отцовские чувства.
«Сколько себя помню, — вспоминал интеллигентный пожилой мужчина, — мать постоянно находилась на работе и за мной ухаживала нянька — немка по национальности. Между собой мы общались только на немецком языке… Кто была на самом деле моя мать, мне неизвестно, ведь она никогда не рассказывала мне о своих родных, даже не называла место рождения».
Звездочет и уже даже Ольга Хлебникова знали, что мать Николая перед самой войной закончила минскую разведшколу и входила в личную агентурную сеть Иосифа Виссарионовича Сталина. Но стоит ли об этом говорить Николаю? — Александр еще не решил…
Меж тем Николай припоминал, как часами его отец Эрих Кох медитировал с закрытыми глазами, сидя в резном средневековом кресле, филигранно инкрустированном янтарем. В изголовье кресла, словно большое солнце, разместился огромный янтарь.
Николай вспоминал всё больше и больше подробностей, и, казалось, ему самому странно оттого, что он рассказывает всё это почти незнакомым людям.
Наконец он неожиданно для всех достал бумажник, а оттуда вынул старую пожелтевшую фотографию и передал ее Звездочету. С фото смотрел маленький мальчик, одетый в добротную меховую шубу и шапку. «Это я — маленький, довольный и сытый», — улыбаясь в усы, проговорил немецкий отпрыск. И углубившись в себя, продолжал рассказывать:
— Моя мать часто выходила из дома, а через совсем короткое время уже появлялась с продуктами и пачкой нового, пахнущего свежестью постельного белья, — хотя, стоит заметить, время после окончания войны было трудное и голодное. Местные голодные мальчишки часто прибегали ко мне во двор, и я угощал их сгущенным молоком, сахаром, конфетами, белым хлебом. Помню, что хлеб был упакован в герметичную упаковку и перед употреблением разогревался.
В имении Гросс-Фридрихсберг находились подземные склады с одеждой, постельным бельем и первоклассными продуктами питания. Постельное белье в имении не стирали, а постоянно застилали новое, и так продолжалось вплоть до середины 50-х годов. Весь набор продуктов мог храниться очень долго, так как был разработан для использования подводниками и специальными подразделения вермахта.
На глубине под главным зданием имения находился командный бункер гауляйтера, в котором в конце войны часто проводились совещания. Сам Эрих, словно тень, мог исчезать и так же скрытно появляться в любой точке огромного имения…
Ясновидящий Эрих, чья молодость прошла рядом с ведьмой Евгенией Максимилиановной Ольденбургской из династии Мекленбургов, точно знал будущую судьбу территории Восточной Пруссии и его генетической закладки.
— Помню, был такой случай. В 1962 году в доме пропало электричество и мы были вынуждены обратиться за помощью к местным властям. В горэнерго нам сообщили, что, оказывается, наше строение вообще не запитано на общие энергетические линии города. Я отчетливо помню звук работающих генераторов под землей…
— Когда умерла моя мать, — помолчав, задумчиво продолжил мужчина, — я находился по призыву в рядах Советской армии, служил шофером в Беларуси. Это было в 1965 году. Я знаю, что Эрих любил мою мать и что после войны, находясь в заключение в замке Барчево, всячески искал встречи с ней.
Эрих Кох, находясь в замке-тюрьме, неоднократно посылал курьера к сыну, очень скучал и переживал за судьбу наследника.
Звездочет слушал, смотрел и поражался схожести сидящего напротив него человека с тем, кого он сам не единожды видел на километрах кинопленок и фотографий, хранящихся в секретных архивах и доступных для просмотра только определенной категории знающих. Да, на сегодняшний день они полностью идентичны: те же усы, залысина, высокий лоб, глаза, манера держаться, что и у Эриха Коха.
Звездочет понимал, что перед ним сидит «подписант», — человек с огромными генетическими возможностями и природными способностями. Дети и внуки, Пространство и Время сделают свое дело… ведь не зря же он сам недавно сказал, озвучил: фактически в 30-е-40-е годы XX века был запущен генератор с резонирующей частотой свастики, каждый сегмент которой через ударные вибрации решал свои задачи…
Да, действительно Николай является «подписантом», то есть его дактилоскопия является ключом к сокровищам Третьего рейха, размещенным его отцом в банках Антильских островов и Швейцарии.
Когда разговор утомил Николая, он попросил воды. Но хлебосольная хозяйка вместе с кружкой воды подала на стол скромную снедь, достала припрятанную для гостей выпивку. Грушник плеснул в каждую рюмку по щедрому глотку: ну, за что?
— За то, что Родине ненадолго опять понадобились безвестные герои, — предложил Звездочет, и Ольга уловила в его словах смутную горечь.
Хозяин и его гости выпили по рюмке хорошей литовской водки, закусили остатками жареной камбалы и тихо продолжили беседу.
Глава 57
Что такое средневековый замок? — это запор, замок, запирающий, замыкающий, засов подземных ворот, откуда из-под земли бьет ключом энергия Врил.
Едва забрезжит рассвет, Звездочет должен будет проникнуть на закрытый объект, находящийся в замке Бальга. Кто только не пытался попасть туда… Но у него есть проводник — сын Эриха Коха, и есть дополнительные глаза и уши — боец Андрей. И, возможно, есть ключ. Правда, есть еще Ольга Хлебникова; но помощь она или помеха? — пока говорить рано…
Звездочет лежал с открытыми глазами и словно сверлил пространство, прожигал неосязаемую, неовеществленную толщу, пытаясь найти самое верное решение для завтрашнего испытания.
