начинает Артём. — Потихоньку набирает обороты агентство, в нашей квартире практически закончился ремонт, так что скоро мы съедем.
— Артёмка в сад ходит, начал выговаривать букву "р". Я вернулась на прежнюю работу, — бросает, и ждёт реакции.
— Здорово, молодцы! Кстати, я вас не гоню, вы мне не мешаете, — но не дожидается.
Нахожу в сумке алкоголь, купленный Артёму и косметику для Вики.
— Это, кстати, вам.
— Спасибо. А ты как?
— Ой, хорошо. Мне так понравилось во Франции, очень красиво, дом Леона в пригороде, там воздух чистейший, он, кстати всех в гости звал, когда отмечал окончание тура. Мы очень хорошо выступили, думаю, вы видели всё, — наконец, Вороновой надоедает мой трёп.
— Какой у тебя срок? — в лоб спрашивает подруга.
— Экватор, — смеюсь я.
— Ты… почему ты молчала? — кажется, она обиделась.
Ладно, выключаю ненадолго дурочку.
— Прости, Вик. Я узнала только в конце февраля. Потом привыкала к этой мысли. Да и тур выматывал знатно.
— Как ты вообще на тур решилась?
— Мы просто сгладили все страшные и опасные моменты, да и анализы хорошие. Леона я не могла подвести.
— Ты дура? Леона она не могла подвести.
— Да, Вик, ты прекрасно знаешь почему так. Он меня никогда не бросал, даже сейчас. Если бы была какая-то угроза, я бы на это не пошла.
— А если бы ты упала с обруча? А если бы что-то повредила? А если…
— Не упала и не повредила, Вик. Всё хорошо.
Артём молча наблюдает за нашей перепалкой.
— Марк всё знает, — выдаёт он, и это страшнее обручей и ремней. — Он пробухался, потом сделал экспертизу фотографий, потом поймал Николь на слежке. Она знала, когда ты была без охраны и знала, куда бить. И в тот день следила за ним, чтобы забрать его из бара. Короче, эта сука всё просчитала, но, когда Лика вернула ему ключи и карту, кажется, он о понял, что что-то не так, и только после этого начал разбираться.
— Ну здорово, — весёлым тоном сообщаю я. — Что все всё знают теперь.
— Дана, перестань себя так вести, — у Вики уже пар из ушей. — Я вижу, прекрати.
— Что прекратить? Вик, я четыре месяца заново строила почву под ногами, что я должна прекратить? Или мне теперь растаять моментально, от того что Марк Словецкий всё знает?
— Он, — снова встревает Тёма. — Как бы помягче сказать… он понял, что всё потерял. Когда узнал всё и о Франции, и о Нике, хотел полететь следом, но увидел твоё интервью.
Да, я понимаю о каком интервью идёт речь.
— Ты прав, Тём. Он всё потерял. Ладно, давайте о чём-то позитивном.
— Кто у тебя?
— Девочка, — улыбаюсь самой счастливой улыбкой.
— Дан, ты же понимаешь, что теперь он точно не оставит в покое? — снова серьёзно продолжает Артём.
— Догадываюсь. Ребят, больше не о чем поговорить или что? Я разберусь с ним, не переживайте. И вообще я в душ.
Наслаждаюсь домашней атмосферой. Всё-таки дом есть дом. Я понимала реакцию Вики, потому что сейчас я просто игнорировала проблемы. Во Франции я засунула это всё глубоко-глубоко, и сейчас делала вид, что мне абсолютно плевать, хоть это и было не совсем так. Я пока не знала, что буду делать дальше, но точно знала, что справлюсь.
Леон, как оказалось, переписал на меня свою машину, на которой ездил здесь, поэтому средство передвижения у меня было, значит, уже завтра я поеду вершить дела. Но для начала нужно встать здесь на учёт.
Вика кормит меня до отвала, а вечером мы идём гулять. Пока Артёмы убегают вдаль, я всё же дёргаю Вику за рукав.
— Вик, прости. Правда, прости. Просто мне так проще.
Она угрюмо смотрит вперёд.
— Я с тобой каждым важным моментом жизни делалась.
— Я тоже, Викусь. Но здесь просто другой случай. Ты же понимаешь, что я и переживала, и не знала, как быть.
— Да понимаю. Леон то как позволил?
— У него выбора не было, — смеюсь я. — Этот жук тоже свои скелеты прячет в шкафу, но я не могу пока рассказать. Он просил молчать, хотя я думаю, что скоро сам всё расскажет.
— Да, вы, конечно, даёте.
— Прости, Вик, — обнимаю подружку. — Крёстной будешь?
— Конечно. А ты думала кого-то другого позвать?
— Конечно, нет. Никого, кроме тебя. Леоныча, если приедет. Завтра в больницу пойду, — я могла бы и сама, но знаю, что ей будет приятно. — Сходишь со мной?
— Конечно.
После перелёта я всё же быстро вырубаюсь, а рано утром еду в платную клинику, чтобы встать на учёт. Выбирала ещё во Франции. Не самая дорогая, но мне понравилось.
Быстро заключаю договор, внося деньги. У меня забирают документы из Франции, снова берут анализы и проводят УЗИ.
— У вас всё прекрасно, мамочка. Самочувствие как?
— Отличное!
— Это прекрасно. Вижу, вы прям позитивная — это правильно.
Мой доктор рассказывает мне всё необходимое сейчас и просит звонить на случай, если что-то будет беспокоить, пока я счастливо рассматриваю снимки УЗИ.
Она уже сейчас кажется такой большой. Вика ждёт за дверью, и я показываю ей фотки и большой палец вверх. Артём отвозит меня до стоянки, где Алаев бросил свою машину.
— Всё, спасибо, ребята. Вечером увидимся.
— Если что, звони, — просят они.
Я счастливая еду в детский дом к ребятам, которым привезла сувениры из Франции. По пути заезжаю в магазин, покупая им ещё сладости.
— Татьяна Павловна, здравствуйте! Рада видеть вас!
— Даночка, видела ваши выступления, молодец! Ты всё, окончательно вернулась?
— Да!
— Отлично. Детки постоянно спрашивают про тебя! Но я так понимаю, что занятия ты вести не сможешь, — я надела чёрное лёгкое платье, которое должно было прятать живот, но зоркий глаз директора всё же увидел.
— Я пока не знаю, как это всё будет, но занятия будут проводиться обязательно. Возможно, на базе школы уже
