– А ты что, не пиратствуешь, а покупаешь фильмы?
– Мне легче купить, чем где-то что-то долго качать, – пожал плечами Саша. Он препроводил девушку в соседнюю комнату, небольшую, устроенную специально под домашний кинотеатр, и поставил ей довольно старое кино «Оскар» с Сильвестром Сталлоне в главной роли. Он играл в нем бандита, главу клана, решившего завязать с криминалом по просьбе своего умирающего отца, выдававшего замуж дочь и попавшего, как и прочие герои, в комедию положения – правда, криминальную.
Марта сама выбрала этот фильм, потому как с детства нежно любила его, а теперь с его помощью надеялась забыться. Оставшись одна, предусмотрительно сходив в душ и переодевшись, она, захватив с кухни фрукты, с удовольствием наблюдала за приключением героев на экране, изредка прерываясь на телефонные звонки – родственники с мамой во главе дружно за нее волновались и звонили весь вечер с тех пор, как Марта оказалась в машине Александра. А под самый конец фильма девушка, свернувшись в клубочек на диване, умудрилась заснуть. Проснулась она уже тогда, когда комедия закончилась и на экране воцарилась торжественная темнота. Девушка потянулась и услышала, как в квартиру заходит ее Саша – почти неслышно ступая и шумя. Возможно, другой на ее месте предположил бы, что это вернулся не Александр, а кто-то проник в его квартиру, но Марта, обладающая хорошим слухом и запомнившая звуки шагов Саши, точно знала, что это он. Да и к тому же разнежившийся энергетический лотос в солнечном сплетении шептал ей о том же.
Александр молча заглянул в комнату, где находился домашний кинотеатр, увидел притворяющуюся спящей Марту и ушел, чем глубоко разочаровал девушку. Она-то подумала, что он разбудит ее и препроводит в какую-нибудь спальню, а он посмотрел и свалил. Однако через пару минут хозяин дома вернулся и небрежно накрыл сестру Ники пледом. Вышло, конечно, у него это не заботливо, но вновь начавшая засыпать Марта все равно обрадовалась. Ей показалось, что ее накрыли не обычным пледом, а нежностью.
Лотос счастливо, сначала едва слышно, а затем все громче и громче запел. Быть рядом с тем, кто дорог, – это одно из лучших удовольствий, придуманных демиургами сего мира.
Утром Саша рано разбудил свою гостью, сказав, что погода улучшается, а аэропорт, по сообщениям в телевизоре, в течение двух часов должны открыть, и отвез ее обратно. Он довольно тепло попрощался с девушкой, прежде чем самолично посадить ее в самолет, а после уехал, впервые подумав, что очень и очень неплохо провел время – а самое главное, провел его странно, целомудренно: в компании с девчонкой и вкусным ужином, почти без алкоголя, без друзей и женских объятий.
– Твоему будущему другу повезет, победительница, – внезапно сказал он Марте перед регистрацией, ввергнув ее в шок да и сам себе удивившись немало. – Думаю, я даже немного буду ревновать.
А еще он не забыл, что у сестрички шестнадцатого числа будет день рождения, и поздравил ее через Нику, а после, вновь приехав в родной город, вручил Марте подарок – золотые серьги с изумрудами, заставив девушку покраснеть. Саша все так и не догадывался, что чувствует к нему та, которую он называет сестренкой. А еще он до конца не понимал истинных чувств Ники, которая все никак не могла забыть того, кого он сам слегка недолюбливал – и это еще мягко сказано.
* * *
Март таинственный месяц – покровитель Марты Карловой и Андрея Марта, и его ближайший союзник против зимы – апрель пролетели незаметно, как использующая заклинание невидимости ведьма на метле, по крайней мере для Марты и Ники. Первая все так же пропадала на репетициях, став этакой звездой консерватории после блистательной, как говорила ее гордая преподавательница Наталья Рудольфовна, победы, а вторая пропадала на работе или же проводила вечера с подругами, чаще всего с Дашей, или же со своим официальным уже молодым человеком, к которому она все больше и больше привыкала. Она даже почти смирилась с мыслью, что однажды Саша станет ее мужем, тем более что парень намекал на то, что было бы неплохо оформить отношения.
– Это как клеймо поставить, типа моя и уже никуда не денешься, – сказала как-то в порыве эмоций Ника Даше, когда они гуляли после работы последним, очень теплым апрельским вечерком по набережной, а та почему-то рассердилась:
– Карлова, у тебя такой мэн шикарный, который от тебя без ума, а ты все выделываешься! Другие бы девчонки горло тебе из зависти перегрызли! Твой Саша молод, богат и хорош собой, а ты капризничаешь.
– Да-а-а? И кто там мне собрался горло перегрызать? Уж не ты ли? – с улыбочкой посмотрела на нее Ника.
– Не я. Но некоторые девчонки, поверь, завидуют тебе, – обиделась ее подруга. – Так что будь аккуратнее с ними.
– Буду, – пообещала светловолосая девушка, шагая вперед, поняв, что и правда часто ведет себя глупо. Она вдруг спросила: – А ты когда-нибудь была влюблена?
Даша задумалась, заправляя за ухо прядку коротких черных волос, а затем выпалила с радостной улыбкой:
– Да раз шесть, наверное! Всех, с кем я долго встречалась, я любила!
– Как много, – протянула Ника, поняв, что лично она любила только дважды – Сашу и Никиту. К Саше чувства прошли быстро, а вот к Никите до сих пор, проклятые, не проходят! Что, интересно, Кларский с ней сделал? Околдовал? Они ведь даже и не встречались толком – так, делали вид, и ничего серьезнее поцелуев у них не было! Хотя-я-я, его поцелуи дадут фору, пожалуй, большинству других в десять очков – по энергетике. Когда губы Ники касались губ Никиты, ей казалось, что она улетает в космос, чтобы там раствориться – и не одна, а вместе с Кларским. И пусть зачастую это были не поцелуи, а борьба – борьба, которой наслаждался Ник, уверенный в своей победе, девушка никаких не могла их забыть. И это странное, не поддающееся описанию чувство, которое Ника испытывала каждый раз, находясь рядом с Никитой, она тоже забыть не сможет. Рядом с ним она испытывала что-то сродни ожиданию чего-то волнительного, непредсказуемого и сказочного. Как будто бы она вот-вот взойдет на трап самолета, чтобы полететь в страну своей мечты, о которой так давно грезила, вместе с любимыми людьми. А вот когда Ника находилась с Сашей, она ощущала себя заядлой, но одинокой путешественницей, которая побывала уже во многих странах, но в памяти след оставили только пара-тройка из них, и теперь все прочие государства и их сокровища кажутся ей скучными.
– Нормально, – отреагировала Даша. – Я просто по любви с людьми встречаюсь и отношения завожу. Ой, смотри, Ника, скейтеры резвятся. Давай посмотрим? Они такие кла-а-ассные!
Впереди, неподалеку от набережной, действительно располагался небольшой скейт-парк, открытый прошлым летом, где очень любили собираться местные любители скейтов.
Любопытствующие девушки, у которых завтра все равно должен был быть выходной день – первое мая все-таки как-никак было праздником и на календаре отмечалось красным цветом, – подошли поближе к катающимся ребятам, выделывающим трюки на рампах.
Один из скейтеров в широкой белой майке и в яркой красной кепке, длинный козырек которой оберегал его глаза от навязчивого солнца, вдруг запрыгнул на невысокие перила ограждения, ловко проскользил по ним, так же ловко, удерживая равновесие, спрыгнул, а после лихо подъехал к девушкам и соскочил со своей ярко-алой, в тон кепке, доски. Даша сначала подумала, что он решил с ними познакомиться, и по привычке стала поправлять пышные светлые локоны, но почти сразу поняла, что ошиблась, и паренек стал ей неинтересен. Во-первых, ему было лет восемнадцать-девятнадцать, а Даша любила парней куда более старше, а во-вторых, он оказался знакомым Ники. И даже не совсем знакомым – а почти родственником.
– О-о-о, кого я вижу, привет! – обрадовался скейтер, увидев Карлову. На его мордашке, очень подвижной и артистичной, появилась широкая, крайне обаятельная улыбка.
– Привет, Василий, – доброжелательно улыбнулась и она ему. – Классно катаешься!
– Ну, я же профи, – расправил плечи парень. – И это, т-с-с-с, я Джимми, – добавил он заговорщицки, прижимая палец к выразительным, как у девочки, губам.
– Почему ты так не любишь свое имя, а?
– Люблю. Но если бы тебя предки назвали Клавой, а ты бы занималась полидэнсом, ты бы тоже свое имя предпочитала не произносить вслух, стала бы какой-нибудь Кэтти, – горестно вздохнул скейтер. Но почти тут же он вновь расплылся в улыбке. – О-о-о, какая с тобой замечательная подруга. Меня Джимми кличут, а тебя? Люблю брюнеточек!
– Чего?! – возмутилась Даша. Совсем малолетки обнаглели!
– Горячая штучка, – сообщил Джимми Карловой. – Люблю таких. Слушай, вокруг тебя одни куколки – что сестренка, что подружка.
– Шагай отсюда! – со смехом прикрикнула на паренька Ника. – Будет он еще тут на моих подруг заглядываться!
Василий, он же Джимми, он же профи, громко захохотал, вскочил на скейт, послал сморщившей носик Даше воздушный поцелуй и унесся к друзьям, не забыв крикнуть:
