на спине безмолвно лежащую Найт. Ох, кажется я начинаю ревновать.
Мы нашли небольшую хибару, в которой и приняли решение остановиться на ночлег. Да, сооружение было полностью изрешечено трещинами и дырами, в которые то и дело проникал холодный воздух. Однако тут было довольно просторно, по крайней мере для нас троих, которые были довольно уставшими за день пони, которым довелось пройти не один десяток километров, за время стояния солнца на небосводе. Скай положил бессознательно лежащую Найт на землю, а после прилёг рядом с ней, говоря этим то, что позаботиться о ней. Я ничего не имела против, если за кобылкой будет ухаживать ещё кто-то кроме меня, однако что-то в глубинах моего подсознания шипело на Пегаса, шипело подобно разъяренной кошке, которой что-то угрожало.
- Эй приятель, Найт моя кобылка, так что держись от нее по дальше, в твоих-же ебанных интересах – хотела сказать я, однако не желая портить с пегасом отношения, решила проглотить ревность молча, а самой отправиться спать.
На утро Найт очнулась, как мне приятно было что та, кого я любила больше всего на свете, находиться в полном порядке, даже не смотря на произошедшее на кануне. На месте от попадания дротика, на ее теле остался темно фиолетовый шрам, в виде бесформенного пятна. Ох, надеюсь он рассосётся со временем, не желаю видеть шрамы, на теле моей возлюбленной. Я подошла к ней и лизнула ее носик, от чего кобылка покраснела, словно спеющий на грядке помидор. Я спросила ее, как она себя чувствует, на что получила ответ, который заставил меня хихикать, словно глупую дурашку. Не, не ну вы можете себе представить, что первое что Найт попросила, так это покушать? Вот не могу себе представить пони, которые после суток пребывания в коматозном состоянии, первым что спрашивают, так есть у нас что-либо поесть.
Я с хихиканьем протянула ей банку с готовым обедом, которую Найт осушила в один присест, после чего попросила ещё. А за тем ещё и ещё, я удивлялась тому, сколько Найт может съесть, при этом не поправляясь, видимо для меня это останется так и на всегда загадкой. Покончив с трапезой, Найт со стоном выдохнула, символизируя этим сытость. Нам со Скаем тоже не помешало-бы подкрепиться, ведь последний раз мы наверное ели ещё вчера, за долго до того, как отправились в тот злосчастный бункер, в котором сразились с Ферретом. За это время, если судить по показателям ПипБака, я сильно проголодалась, ещё-бы чуть-чуть и я услышала-бы бурчание в своем животе. Покончив с завтраком, мы закрыли в землю все следы нашего пребывания здесь, после чего направились туда, куда глаза глядели.
Весь путь, меня не покидал вопрос, по теме того, что хотел до меня донести этот чудаковатый Старик. Да, я по прежнему жаждала отыскать Феррета и отомстить ему, однако теперь уже не желала убивать его, а лишь травмировать… сильно. Слова Старика посеяли сомнение во мне, которое теперь грызло меня изнутри, заставляя грызть кончик моей гривы. Да ладно то, что он сказал по поводу мести, но было ещё и то, что он сказал ещё. И это кое-что ещё, не давало мне покоя. Он сказал, что для принятия решения, мне наверное понадобиться пример, пример из реальной жизни. О каком примере он говорил, что он вообще хотел мне показать, когда говорил об этом?
Я не знала этого, и эта неизвестность пугала меня, ведь пони свойственно бояться всего, что не попадает под понятие обычного. К примеру взять магию зебр, которую так и не смогли объяснить, хотя над этим работали самые лучшие умы, но все усилия пали прахом, ведь сколько пони не бились, у них так и не вышло разгадать эту тайну до того, как упали бомбы. А этот фиолетовый Аликорн, как он может вести себя так, как будто он существует сразу везде и одновременно нигде? Он появлялся таким образом, что я даже не слышала, как происходил хлопок заклинания телепортации, которого просто не возможно избежать. После он говорил несколько слов и пока я глядела куда-то, он так-же беззвучно исчезал, не издав ни звука.
Это под час пугало меня, пугало на столько, что я начинала задумываться над тем, а не является-ли он лишь галлюцинацией в моей больной голове? Да что уж там, я больше и больше с каждым его появлением, убеждалась себя в том, что так оно и есть, ведь я пережила за свою жизнь столько, что многие из событий могли оставить на мне свой неизгладимый отпечаток. А многие из событий, которые произошли со мной, могли так и вовсе, сломать ко всем хрена мою психику, которая даже в начале моего путешествия, была уже не очень здоровой.
Я взглянула на ПипБак, который был закреплён на моей ноге. Мог-ли он быть… быть причиной того, что я вижу этого жеребца? Сомнения пускай и были, но они были так, лишь музами, которые родились над куском гнилого мяса и особо ни на что не влияли. Начала видеть этого аликорна лишь после того, как на моей ноге, появился этот древний девайс. Ранее у меня не было таких видений, таких сверхреалистичных видений, которые заставляли меня не только видеть и слышать, но также чувствовать то, или можно сказать того, кто говорил со мной. От последнего у меня от страха потекло по задним ногам, что если… что если это все правда, что если я вижу его потому, что я потихоньку схожу с ума?
Я посмотрела на друзей, которые шагали неподалеку от меня. Ох как я была сейчас рада, что они не заметили того, в каком задумчивом состоянии я была. Если они заметят, если узнают о том, что я вижу призраков, фантомов, то они наверняка меня оглушат, после чего отправят в психологическую клинику, на принудительное лечение. А я, я не желала этого, я жаждала одного – поквитаться с Ферретом, а для этого я была обязана сохранять свою свободу, даже если ценой этому, будет обман. Да что уж там и говорить, вся моя жизнь была сплошным обманом, полным и бесповоротным, ведь сами посудите, кто уверен в том, что он знает абсолютно все, говорят
