Я представил, что сделает со мной Мелл когда до нее дойдут слухи о моем вольном времяпрепровождении. В том, что слухи будут и к тому же страшно преувеличенные, я нисколько не сомневался. Как говорил мой дедушка - у слухов есть поразительная особенность возникать из ниоткуда и проникать куда угодно. До ушей Мелл достигнет история о том, как ее благоверный муж отправился за тридевять земель, чтобы развлечься с тысячей красавиц и как он предавался разврату ночи напролет в их окружении. Причем сцены разврата будут описаны во всех подробностях.
Сомневаюсь, что после такого мне удастся реабилитироваться в ее глазах. Поэтому, не желая рисковать семейным счастьем, я отрицательно покачал головой.
- Нет, не надо никаких служанок. Мы сами разденемся.
- А я бы не отказался. Вынужденное мужское общество плохо на меня влияет, - с невинным выражением лица сказал Дракум. - Я стал просто комок нервов.
- Предатель, - буркнул я и снял мантию.
- Нет-нет, никаких женщин, - предостерегающе поднял руки Карел. - Или наш отдых затянется.
- Как хотите, - кивнул Мартин. - Постарайтесь успеть до десяти часов. Барон не любит ждать.
Он показал на клепсидру, стоявшую в углу и удалился.
Мы пустили воду, разделись и залезли в бассейн. На следующие полчаса мир, с его несовершенством и вечными неурядицами, перестал для нас существовать.
Потом нам показалась этого мало. Мы добавили еще водички, погорячее, отчего комната наполнилась паром. Вольта мы решили не купать, чтобы не повредить ему. Я боялся, что вдали от восстанавливающих ванн скелет станет хрупким, и не хотел лишних экспериментов. Зато мы отлично приспособили умертвие вместо банщика. Нам не пришлось каждый раз вылезать из бассейна, что бы взять горшочек с мылом или ароматное масло.
Помывшись, мы завернулись в пушистые полотенца и сев на скамеечке, приходили в себя.
- Дракум, а что это за татуировка у тебя на груди? - я заинтересовано посмотрел на друга. До этого мне никогда не доводилось видеть его раздетым.
- От тебя ничего не укроется, - усмехнулся он.
- Да она размером с императорскую печать! Ее тяжело не заметить.
- Ошибки молодости.
- Похоже на отметину ордена Эха. Ты был их послушником?
- Всего два месяца, как раз, чтобы успеть обзавестись их знаком. Но потом мне все это надоело и я ушел в гильдию. Я был отлично подготовлен и поэтому меня взяли сразу, без испытательного срока.
- Чем тебе не угодил орден? Почему убийцей быть лучше, чем шпионом?
- Просто я вовремя понял, что долго в ордене не выдержу. Дисциплина не для меня, - он махнул рукой. - В гильдии ты сам себе хозяин. Сделал работу, получил свою долю и живи, как хочешь. Чтобы вести подобный образ жизни в ордене надо стать магистром.
- Иногда я завидую людям, которые могут сами выбирать, чем им заниматься, - сказал я. - Карел, ты меня понимаешь?
- Конечно. Если наделен магическими способностями, значить обязан долгие годы учиться, чахнуть в пыльных библиотеках и портить зрение. У нас нет выбора, природа решила за нас.
Мы задумались о своей тяжелой судьбе. Но вода в клепсидре неуклонно приближалась к отметке десять и нам нужно было поторопиться. Скелет нашел в смежной комнате бронзовое зеркало и принес его к нам. Пока мы разбирались с одеждой, он стал перед зеркалом и принялся любоваться отражением, похлопывая себя по ребрам в знак одобрения.
Отогнав от зеркала умертвие, у которого случился неожиданный приступ нарциссизма, мы по очереди побрились. По-настоящему, а не с помощью заклинаний, от которых после длительного использования кожа на подбородке краснела и чесалась.
Я достал из сумки последнюю сменную мантию. Она была желтой, с зелеными ставками на рукавах, воротнике и подоле. Карел, у которого не было во что переодеться, язвительно заметил, что эта мантия делает похожим меня на боевую канарейку, и что барон онемеет от счастья, как только увидит меня.
- Зато она чистая, - довольно улыбнулся я, затягивая широкий зеленый пояс, который шел в комплекте. - На твоем месте я бы попросил Мартина достать тебе какой-нибудь одежды.
Карел согласился, что это хорошая идея. Я вышел в коридор, разыскал служанку - маленькую круглолицую женщину в накрахмаленном чепчике, и она через пять минут привела Мартина. Он дал необходимые указания прислуге и вскоре перед Карелом лежал целый ворох одежды, и что важнее - новенькие сапоги. Дракум отказался расстаться со своим нарядом, сказав, что его одежда сделана специально под заказ и таит в себе множество секретов.
- Кстати, пока не забыл! - Мартин заговорщицки понизил голос. - Не в коем случае не заводите разговор о жене барона. Не спрашивайте где она и что с ней. Вообще избегайте этой темы. Она под запретом.
- А что такое? На ней лежит не снимаемое проклятье и каждую ночь она превращается в вампира, пьющего кровь у своих близких?
- Ты сейчас описал не жену, а тещу, Эдвин, - усмехнулся Дракум. - Этакий собирательный образ.
- Нет, все намного страшнее, - сказал Мартин пропустив реплику убийцы мимо ушей. - После рождения Леды она сбежала с заезжим рыцарем. Она была простолюдинкой и это в конечном итоге, дало о себе знать.
- Отчего же барон женился на ней?
- Марена была очень красивой женщиной. Говорят, что Реем влюбился в нее без памяти. Здесь на вещи смотрят намного проще. Хотя его брак и не одобряли, но в конечном итоге смирились. Когда Марена сбежала, барон поклялся, что никогда больше не посмотрит ни на одну женщину.
- И он сдержал слово? - Дракум был настроен скептически.
- Ну... Во всяком случае, больше он не женился, - уклончиво ответил Мартин.
- А откуда ты столько всего знаешь, если это запретная тема?
- От кормилицы барона. Она до сих пор живет с нами, очень бодрая старушка и не скажешь, что ей уже перевалило за восемьдесят. Но я вам ничего не говорил, хорошо?
- Можешь быть спокоен.
Когда мы пришли в обеденный зал, барон был уже там. Он одобрительно посмотрел на наши посвежевшие лица и указал на три свободных стула. Кроме него за столом уже сидела Леда. Теперь я имел возможность рассмотреть ее как следует.
Внешне она была копией отца: такой же высокий лоб, разрез глаз, пухлые губы. От матери Леда унаследовала цвет волос - у Реема они были темные, а у нее светлые. Впрочем, девушка от этого только выиграла. И моя патологическая любовь к блондинкам здесь совершенно ни при чем. Просто светлые волосы шли ей как нельзя лучше.
Девушка часто располагающе улыбалась и в этот момент в ее глазах прыгали озорные чертики. Потому у меня создалось впечатление, что нравом она пошла в мать. Кривая усмешка барона скорее напоминала гримасу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
