нас всё дальше от самолёта и бегающих по бетонке людей. Чуть в стороне мелькнул яркий луч неизвестного оружия, вероятно того, что применяли подчинённые Угрюмого и я, раскинув руки, на манер элеронов, качнул ими сначала вправо, затем влево, меняя траекторию, совершая этакий маневр уклонения.
- Вертолёт! - испугано пискнула Эма, выглядывая из под руки мне за спину.
Одного взгляда назад мне хватило, чтобы увидеть чёрную стрекочущую винтами машину, наклонившую нос и несущуюся за нами следом. Под кабиной хищно торчали стволы трёхствольной роторной пушки, способной буквально одним попаданием проделать в наших телах дыру сантиметров десяти в диаметре или оторвать конечность, что, естественно, было мало совместимо с жизнью.
- Заужай конус, - крикнул я ей, прикинув в уме уже набранную нами скорость.
Факел, оседлав который мы летели вперёд, тут же уплотнился, а скорость увеличилась и мы стали постепенно от вертолёта отрываться, превысив скоростной рубеж в триста километров в час, предельный для машин такого типа.
Правда, вылезла другая проблема. Набегающий поток воздуха стал настолько сильным, что почти не давал раскрыть веки, мгновенно вышибая слёзы из глаз. Говорить, да и даже просто нормально дышать стало практически невозможно. С этой проблемой тоже надо было срочно что-то делать и, поелозив по телу девушки, я кое как добрался до её уха, прижавшись к которому, перекрывая гул ветра, проорал:
- Эма, раздвинь воздух перед нами!
- Как?! - с плотно зажмуренными глазами она повернулась ко мне, крикнув уже в моё ухо.
- Представь, что перед нами такой невидимый воздушный гвоздь, который раздвгает воздушный поток и мы получаемся как в воздушном коконе, схлопывающемся сразу за нами!
Я был не слишком уверен, что она меня поймёт и у неё получиться с первого раза, но, видимо, критическая ситуация сыграла свою роль. Не прошло и нескольких секунд, как давление ветра упало, а гул и завывание прекратились. Сразу стало легче дышать и говорить.
- Небольшой подсос воздуха оставь, - посоветовал я, - чтоб нам не задохнуться.
А сам поддал газку, отчего факел за спиной несколько раз оглушительно хлопнул, после чего, изменив звук, вытянулся ещё сильней и мы стали уверенно приближаться к порогу скорости звука. Тем более, левее и выше я заметил в небе пару тёмных точек которые могли оказаться боевыми истребителями поднятыми нам на перехват, а значит скорость нам была нужна приличная.
На такой скорости за пределы воздушного кокона руки высовывать было уже чревато, поэтому я, командуя Эмм, стал маневрировать вектором тяги, переводя нас с параболической траектории в горизонтальный полет.
К тому времени высота была уже километра два, что гарантировало защиту от наземного стрелкового оружия, да и в целом, на такой высоте движущаяся цель размером с человека невооруженным взглядом была не особо видна, разве что по огненному хвосту нас ещё как-то можно было различить.
Сориентировавшись по Солнцу и блестящей справа водной глади Байкала, я направил нас на северо-восток, огибая справа Северобайкальск и двигаясь, если я правильно помнил увиденную когда-то карту, в сторону Бодайбо.
Скорость наша, тем временем, ушла за два маха, потому что Северобайкальска в пятиста километрах от Иркутска мы достигли за пятнадцать минут. Холмы сменились водой, мы пересекали Байкал в северной его части, но буквально за минуту его проскочили и оказались над гористой местностью.
Наши преследователи, если они и были, явно успели потерять нас из виду. И более менее обжитые места сменились дикой местностью. Здесь наоборот, нужно было держаться ниже к земле и я ещё раз скорректировал высоту, опускаясь почти до верхушек таёжных сосен, пропуская под собой мелькавшие на долю секунды мелкие горные речушки и озера и приподнимаясь над голыми верхушками сопок.
- Куда мы летим? - непривычно робко спросила Эма.
- Пока не знаю, - ответил я, - туда, где нас не найдут.
Хоть я и двигался в сторону Бодайбо, но там был аэропорт и служба надзора могла оперативно перебросить туда одну из своих групп. Не говоря о том, что там, возможно, имелись и штатные сотрудники ИСБ уже ориентированные на нашу поимку. Требовалось место менее оживлённое.
Сменив направление почти строго на север, мы пролетели ещё порядка трёхсот километров, пока, наконец не достигли Лены, опустившись на землю на её берегу недалеко от села Коршуново, мелкого, буквально в три улицы, не имеющего нормальных подъездных дорог и живущего за счёт паромной переправы. Идеальное место пересидеть пару дней.
Стоило нам коснуться прибрежного галечника, и разжать задеревеневшие за время полёта руки и ноги, как мы синхронно попадали наземь. Столь длительное применение магии изрядно утомило даже меня, что уж говорить о девушке.
Полежав так с полчаса, слушая ленивый плеск волн о берег, Эма закрыла лицо ладонями и глухо, и хрипло произнесла:
- Что я наделала… Что со мной будет…
- С тобой? Ничего, - ответил я, сняв сапоги и прохаживаясь по галечнику босиком, - не слышала что-ли эту, из ИСБ? Ты заложник с стокгольмским синдромом. А я просто тобой воспользовался. Когда тебя найдут, скажешь, что я тебя запугал, морально подчинил. Если надо будет на жалость надавить, скажешь, что изнасиловал. Обычно верят на слово, особо не проверяют. Главное больше на шок и психологическую травму упирай. Отделаешься легким испугом.
- А ты? - приподнявшись, девушка взглянула на меня.
- А я… я пойду своим путём.
Вздохнув, я подобрал плоский гладкий камень с половину ладони, примерился и с силой запустил боковым броском почти параллельно водной глади.
- Один, два, три… - принялся я считать отскоки - “блинчики”, оставляемые камнем.
Затем, спустя пол минуты:
- Семьдесят восемь, семьдесят девять, всё! Достиг того берега.
Удовлетворённый результатом, я отряхнул руки и начал обуваться, пора было наведаться в село.
Эпилог
Нас нашли на следующие сутки.
Не то чтобы я удивился такому, всё-таки полыхающий многометровый факел уносящий наши задницы вдаль, был виден хорошо и нас вполне могли засечь средствами контроля воздушного пространства какие-нибудь вояки, хоть я и старался на последнем этапе лететь как можно ниже, скорее удивление вызвало, кто нашел.
Это оказался мой отец. Который новый и настоящий.
Ночь мы пережидали в здании сельской школы, срезав замок с чёрного входа. Кое-какая еда нашлась в столовой, позволив нам утолить голод. А для спанья подошли тахта и древнее зубоврачебное кресло в каморке бывшей когда-то школьным медкабинетом. Судя по древности оборудования, слою пыли и куче посторонних коробок с барахлом,
