– Про брошь я не знал, но знаю про другие подарки, которые он делает людям. И я скажу тебе, что я думаю: ему просто нравится делать людям приятно, а что сколько стоит – ему это просто не интересно. Ну сама смотри: у него все инженеры в компании живут в таких квартирах, что Большая Франция кажется глухой деревней. И все у него живут в этих квартирах совсем бесплатно.
– Но ведь они у него работают…
– Французы тоже работают, но они получают за работу только оклад жалования. И за квартиры платят. Но тут не в квартире дело… и он не только инженерам подарки такие делает. Ты знаешь, что он просто так кормит, обувает и одевает больше ста детишек деревенских? И мужикам помогает.
– Я знаю, но ты же у него вовсе не работаешь…
– Ну, все же мы с ним много чего вместе сделали. Тот же пончиковый автомат. А эти новые локомотивы для вывозки соломы – я их сделал. Для удовольствия – но он их всерьез использует и выгоду получает.
– Но это ты, а я?
– Я неудачный пример привел. Ты ведь у Ионовых была?
– Была конечно. Но ведь Саша им дом за деньги построил?
– За деньги… Только никому не говори, я случайно узнал: он с него денег взял как бы не втрое меньше чем сам потратился. Просто он узнал, что у Ионовых денег на новый дом нет, но им дом очень нужен был – и дом ему на самом деле подарил. Но так, чтобы Саша Ионов и не догадался про это: тогда-то у него никаких заводов не было, и он в подарок Ионовым почитай последние копейки свои истратил.
– Но потом-то он на строительных подрядах вон сколько заработал!
– Заработал, но именно потом. Я тебе еще одну тайну скажу: с Марией Иннокентьевной я месяца не прошло о деньгах говорил, насчет строительства еще одного локомотива, так она сказала что у него сейчас денег вовсе нет и до весны и не будет. Боялась, что рабочим плату задерживать придется, вот как! А у него характер такой: работает больше рабочих на заводе, всеми силами лишний рублик заработать стремится – а все одно подарки всем делает. Ты, кстати, про девушку эту, Машу Векшину, знаешь?
– Что? Я слышала, что она дочь какого-то мастерового…
– Он ее с сестрами и братом забрал из Нижнего, они сиротами были, без всего. Дарья рассказывала – он их привез, кормил, одевал, учил всякому. А потому поставил ее на стекольное дело, отец у нее вроде по этой части был – и к ученью призвал всех жен инженеров своих. Нынче, Дарья говорила, уже гимназический курс ей целиком дали, а сейчас по его просьбе готовят в университет.
– Я слышала… нет.
Что?
– Ну…, в собрании говорили, что полюбовница она… каждым утром к нему бегает.
– В вашем собрании любого из зависти оболгут. К Дарье она бегает, за пирогами – сама ела, поймешь. Я бы тоже бегал, но далеко… хотя теперь может вместе побежим.
– А ты откуда все знаешь? – Елена Андреевна вдруг напряглась.
– Да Дарья мне все и рассказывала, я как-то к нему зашел, а его не было, ждал сидел. Она и жаловалась, что мол по утрам полный дом девиц, а он ровно как папаша строгий всем урок на день определит – и бегом работать. Спрашивала, может я ему найду девушку хорошую, а то с работой своей он и не женится никогда. Ну а я как ее найду? У меня из знакомых хорошая всего одна, и та замужем.
– Это кто еще? – в голосе Елены Андреевны прорезалась сталь.
– Да так одна знакомая… Еленой Андреевной звать. Хорошая, но ревнивая!!!
– Поймал меня, коварный муж мой! Сдаюсь! Да… а как ты думаешь, что дороже: дом или автомобиль?
– Конечно дом. Автомобиль – он же маленький… давай спать, завтра хлопот много.
– Спокойной ночи… знакомый Елены Андреевны.
Утро двадцать восьмого ноября было светлым. В буквальном смысле слова: ночью выпал снег и все вокруг стало белым и сверкающим. Таким же, как и надраенный автомобиль "Божья коровка", которому сегодня предстояло обрести хозяйку.
Собственно, мысль построить для Елены Андреевны нормальный автомобиль возникла у меня после того, как Илья на нее пожаловался:
– Ну что мне делать? Лена просит сделать ей такой мотоцикл, чтобы можно было в платье им управлять. А я же инженер по железным дорогам, придумать для нее разве что паровоз могу!
Поскольку именно благодаря Елене Андреевны у меня весь бизнес так успешно в гору и пошел, я счел жалобу друга "призывом о помощи" – и автомобиль как раз такой помощью и являлся. Бескорыстной помощью. Если насчет ордена Победы (то есть броши "Добрая фея") я точно знал, что она стоит тридцать с небольшим тысяч, то про авто я и считать не стал. Правда Мышка как-то меня укорила, что в "секретную комнату" ушло гораздо больше ста тысяч денег, но ведь это и станки, и куча других разработок, да и рабочим и "модельном цехе", как комната именовалась официально, я меньше сотни в месяц не платил. Так что, думаю, машинка получилась не дороже брошки – хотя и гораздо практичнее.
Хотя, если посмотреть с другой стороны, под машинку были сделаны в обычном резиновом производстве новые формы для шин и камер – изготовленных всего в десяти экземплярах, Машка фары переделывала раз десять, пока не получились какие надо – тоже в счет затрат стекольного завода. Я уже не говорю про гнутые стекла – только под закалку (чтобы при ударе разбивались на мелкие крошки) было истрачено их два десятка. А как Лебедев делал вспененную резину для сидений, сколько сил ушло на эбонитовый руль и клей для кожи, которой был обтянут салон – я и вспоминать не хочу. В любом случае от машинки пользы больше, чем от брошки.
Илья, как и его супруга, несмотря на вторник сидели дома: я заранее предупредил, что будем праздновать событие в полдень. И так же заранее сообщил, что праздновать мы будем вовсе не в небольшом домике у вокзала, так что и готовить ничего не надо. Я точно знал, что лично у меня все к этому празднику готово, поэтому всю ночь спокойно просопел в подушку и снегопада не видел. Да и проснулся поздновато, поэтому Камиллу в кухне я встретил уже позавтракавшую.
– Ты мерзавец и негодяй – объявила мне женщина-химик, едва я вошел в кухню – у тебя на уме только одно: обмануть бедную женщину и потом посмеяться над несчастной мной. Ты зачем это сделал?
– Что сделал? Как я тебя обманул и насмеясля?
– Не делай лицо оскорбленной добродетели. Раз ты знал формулу, то знал и способ синтеза, а раз знал способ – то знал кто его придумал.
– Так, понятно. Только уточни – синтеза чего?
– Да этого твоего дихлордифенилтрихлорметилметана. Это же, если разобраться, вовсе даже дихлордифенилтрихлорэтан, а его синтез придумал Цайдлер почти тридцать лет назад. Ну что скажешь – не так?
– Камилла, я не химик, и поэтому не знал что это одно и то же. И с Цандером этим я не знаком – тридцать лет назад я как-то упустил возможность с ним встретиться…
– Точно не знал?
– Не знал. Я тебе что, врал раньше?
– Да нет, не врал… только мне-то что теперь делать? Я опыт Цайдлера повторила, результат проверила. Техкарту – и ту написала, и отправила Комарову. Но все рано делать его он будет после пуска газового завода. Так что даже наладкой на заводе не могу заняться. И что мне, теперь сидеть тут и Дарьины пирожки есть с утра до вечера?
– Ну, слегка потолстеть тебе не помешает. Но целиком гардероб тебе менять тоже смысла нет, поэтому я тебе предложу на выбор две задачки. Причем могу гарантировать, что этого никто никогда и нигде раньше не делал. То есть делал конечно, и я даже знаю кто – но как неизвестно. А без тебя и известно уже не будет.
– Это приятель твоего отца, который сгорел в лаборатории? Он, конечно, был гением – но если он придумал, то повторить-то я смогу. А что?
– Что – что?
– Что синтезировать?
Я вышел в спальню и вернулся с небольшим флакончиком из своей аптечки:
– Значит так. Задача первая: вот тут четыре пилюли. Сразу скажу: синтезировать это вещество невозможно. Но очень желательно придумать способ однозначно определять наличие этого вещества во всяких органических материалах. То есть определять, есть ли оно или нет. Потому что оно вырабатывается некоторыми плесенями, но только некоторыми. И вроде бы выделить его из плесени нетрудно – но для этого нужно точно знать что оно там есть и еще желательно знать – сколько его там.
– А зачем? То есть вещество это зачем нужно? Опять яд?
– Нет, на этот раз – снова лекарство. В сто раз сильнее, чем стрептоцид, и излечивает даже такие болезни, которые считаются неизлечимыми. Я слышал, что даже чуму лечит, хотя и не уверен.
– Понятно – придумать качественный и количественный анализ.
– Только учти – нагревать вещество нельзя, оно разлагается. Сильно нагревать – то есть даже кипятить… я точно не знаю, но уверен лишь в том, что при сорока градусах оно вроде еще не портится.
– Учту. Это все?
– С первой задачкой – все, я просто ничего больше про вещество не знаю… то есть вот что еще знаю: его вырабатывают плесени пеницилловой группы, поэтому называется вещество пенициллин. Только вот плесеней таких – сотни, а вырабатывает лишь несколько, или вообще одна. Теперь – точно все, но есть и вторая задачка. Относительно флакона. Он не стеклянный – возьми, потрогай – это такой же полимер, как, например, и каучук искусственный. Но, в отличие от каучука, в природе он не встречается. Зато из него можно делать хоть посуду, хоть искусственное волокно для изготовления ниток и тканей, хоть пленки… все можно делать. Называется эта штука полиэтилентерафталат, сокращенно – ПЭТ, и если ты придумаешь как его синтезировать, то золотой монумент женщине-химику будет стоять на платиновом постаменте высотой с твою лабораторию.
