– Действие зелья прекратилось, – пояснил я недоуменно наблюдающему за моими действиями Картеру. – Полностью нога заживет где-то через неделю. Но завтра идти смогу, – тут же прибавил я, заметив хмурое выражение лица Нерана. – Только придется в кошачьей ипостаси. Нагрузка на ногу будет меньше.
– Хорошо, а теперь ешь.
Все трое рьяно накинулись на несчастных птичек и жадно рвали мясо зубами. Сейчас не до манер. Организм требует срочно восполнить затраченную на регенерацию энергию. Когда от ужина остались только обглоданные косточки, мы с заметно потяжелевшими животами откинулись на стены маленького укрытия.
– Прекрасно, – мурлыкнул я, расслабленно следя за мушкой, летающей вокруг огня. – Даже нога ныть перестала.
– Сейчас бы спеть что-нибудь, – мечтательно взглянул на темную щель выхода Картер.
Ночь быстро окутала лес, разбудив ночных обитателей. Где-то вдалеке послышался волчий вой. Хорошо, что нам в принципе обычное зверье не страшно. Вот уж не знаю почему, но простые животные обычно не трогают оборотней.
– Ага! Может, лучше сразу выйдешь к магам и закричишь, что мы здесь? – насмешливо приподнял бровь командир, заплетая свои изрядно отросшие белые (правда, сейчас скорее серые) волосы в косичку. – Могу даже дать бутылек с простым сигнальным огнем.
– Да ладно, я ж так просто, – смутился страж и прикрыл глаза.
– А что за сигнальный огонь? – лениво поинтересовался я, представляя себе этакую ракетницу на средневековый манер.
– Разбиваешь бутылочку, и происходит взрыв. Ярко-красный цвет считается признаком надвигающейся опасности. Им обычно предупреждают затаившихся воинов, что на них идут вражеские отряды. Голубой – просьба о помощи. Желтый… Лучше тебе никогда не видеть этого цвета, – грустно усмехнулся Неран. Затем, заметив мое неослабевающее любопытство, вздохнул: – Желтый цвет – символ поражения. Это приказ всем видящим его уходить без промедления. Отряд дает сигнал, если попал в смертельную ловушку.
– Погоди, но если с голубым и желтым еще более-менее ясно, то красный ведь предупредит и врагов, – удивился я, тщательно запоминая сказанное. Кто знает, что пригодится в будущем.
– Самое интересное, что нет, – довольно покачал головой Картер, влезая в нашу беседу. – Эти огни видны только оборотням, так уж приказали господа маги.
– Удобно, – хмыкнув, согласился я. – Ладно, спите.
– Разбуди, когда моя смена придет, – зевнул страж.
Он и командир завернулись в остатки плащей и пододвинулись поближе к огню. Мне же пришлось сесть у входа, тщательно всматриваясь, вслушиваясь и внюхиваясь в ночь.
13
Утром мы, сонно потягиваясь, выползли на прохладный утренний воздух. Сходив по всем делам, засыпали пространство у щели серым порошком и, удовлетворенные, покинули стоянку. Порошок – еще одно изобретение моей неуемной сестрички. Попадая на след оборотня, он уничтожал его. Теперь ни один маг не обнаружит наше присутствие в этом месте. Жаль, что порошочек редкий, постоянно невозможно использовать. Неран еще раз засыплет наши следы, когда подойдем к подъему, и все. Больше чудо-средства не останется. Обидно, досадно, ну да ладно. Зато в следующий раз будем умнее. Я уж точно при возможности потрясу Кайру и вытребую для себя целый пакет этого незаменимого для шпиона средства.
– Скоро твой подъем? – проворчал я, идя за командиром и стараясь не высовываться на открытые места, благо высокая трава и густые кусты это позволяли, вот только ветки излишне часто царапались и портили нашу и так не идеально выглядевшую одежду.
– Ну он не мой, – пожал плечами Неран и, отодвинув низко растущую ветку дерева, прошел вперед. Мне же пришлось быстро пригнуться, иначе отпущенная ветка угодила бы мне прямо в лоб. Я недовольно покосился на командира, но тот сделал вид, что ничего не было. Только как-то меланхолично добавил: – А вообще, сейчас покажется.
И действительно, через несколько метров мы очутились у узкого подъема, заключающегося в ступенеобразных валунах, теряющихся в высоте и глубине горы. Вздохнув, я обратился в леопарда и демонстративно потянулся, разминая все мышцы. Картер покосился на меня и схватил сумки, брошенные на землю. Вот-вот, будешь носильщиком. А я, так и быть, – разведчиком. И вообще, когда я там хотел походной жизни? Эх, вернуться бы в прошлое да как дать себе по лбу, чтобы больше не жаловался на такие прекрасные привилегии принца, как путешествие в карете, в окружении охраны.
– Шиальд, ты лезешь первым, – скомандовал Неран. И куда делся его страх за меня? Когда мы ехали в столицу, командир ни в коем разе не разрешал мне двигаться первым. Что ж, наконец-то он начал хоть немного мне доверять и понял, что я тоже чему-то обучен. – Картер, ты следом. Я замыкаю. Все, пошли.
Дорогу вольному представителю семейства кошачьих! Напружинившись, я вспрыгнул на первый валун и принюхался. Серый порошок Кайры, немного развеявшийся ветром, забился в нос, вызвав чих. Зато после этого я стал ощущать окружающее намного лучше. Стражи последовали за мной, навьюченные своими и моими сумками. Сильные руки позволили легко подтянуться и оказаться рядом со мной. Пришлось прыгать выше и указывать наиболее удобный путь для остальных. Друзья быстро нагоняли меня, заставив ощутить некоторую зависть. Я бы не смог так часто вскарабкиваться на двухметровые камни и уже через полчаса выдохся бы. А эти ползут и ничего. Словно на утренней прогулке в парке. Даже пот не выступил. Эх, похоже, я только в звериной ипостаси могу с ними соперничать в этом плане. Что ж, мне есть куда стремиться.
Мы продвигались вверх до полудня, делая короткие остановки. В конце концов, моя лапа еще не зажила и постоянно напоминала об этом ноющей болью, да и Картер изредка пошатывался, теряя равновесие. Один Неран был как огурчик. Везет ему. Я же, хоть и выносливый и ловкий, но, увы, не обладаю особой силой. Кроме того, умение долго двигаться не означает умение терпеть боль. Шиальд, да и я практически никогда не подвергались насилию со стороны окружающих. Нам с ним редко (то есть в основном только в последнее время) приходилось сражаться по-настоящему, насмерть, и соответственно получать ранения, поэтому мне все больше хотелось лечь, чтобы меня не трогали, и дождаться окончания регенерации. Но вместо этого приходилось двигаться вверх и наслаждаться хотя бы краткими минутами отдыха.
Во время одного из таких привалов я обернулся в человеческое тело и присел рядом с командиром. Несмотря на разумность, говорить в звериной ипостаси практически невозможно. Слишком неудобно. Голосовые связки животного не приспособлены для человеческой речи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
