худший. В неприятных волосах под ярким платком были спрятаны бриллианты, в подкладке длинной юбки, в белье и на теле — денежные купюры в разных валютах, а вон та вся дешевая грубая бижутерия, которой была обвешана беззубая женщина, на самом деле была дорогущим антиквариатом средневековых времен.
В кошельке цыганки лежало несколько таких же, неприятного вида, засаленных купюр и карточка с социальным пособием. Она раскрыла кошелек, но не пересчитывала свой небогатый капитал, а смотрела на вырезку из какого-то журнала с изображением итальянской скульптуры и на фотографию женских ног большого размера.
Хотела бы быть, как они, — подумала цыганка, — но не получается. Нутро не скроешь, буду уже какая есть….
Она придумает новую схему. Честнейшую. Идеальную. Не в смысле идеальную аферу, как обычно, а на самом деле идеальную. Будет честной женщиной. Начинает новую, честную жизнь.
Раньше ей нужно было миллионами денег ворочать и миллионерами управлять, а теперь она будет управлять миллионами нищих дураков. Она найдет миллион дураков и они будут делать, что она говорит. Вот скажет каждому принести каждому по одному евро — миллион и накопится, совершенно честный миллион. Все налоги будет платить, станет ответственной налогоплательщицей…
Если она легко управляет малой аудиторией, то и с миллионом людей справится….Рост! Главное — рост! Рост целевой аудитории, окучиваемой одновременно.
…Где собирается миллион людей, которые принесут ей по одному евро? Никакой стадион не вместит…. Секта? Секта — отличный вариант, но долго надо раскручиваться, без команды плохо, команды у нее нет… Политика? Неплохой вариант, хоть и ненавидит всех этих подлых лицемеров, но нужен серьезный инвестор. Пока инвестора нет… Порно? Там, где оно законно, конкуренция большая, не дадут сексисты и расисты пробиться, сволочи…
Перебирала варианты, глядя в окно. Пасторальные пейзажи не прибавляли идей. Стала смотреть на людей в вагоне…. Вот, оно! Вот, оно будущее…
Восемь из десяти сидят с телефоном. Прошла по проходу, наглая цыганка может себе позволить заглядывать каждому в лицо, люди шарахались и убирали телефоны, но социальное исследование удалось провести. Двое из восьми читают книгу, шестеро в социальных сетях. Шестьдесят процентов любой аудитории, вне зависимости от возраста и образования, сидят в соцсетях. Ну, неужели она не найдет свою аудиторию — миллион дураков, которые принесут ей по доллару или евро? Это будет ее личная империя! Нужно идти в ногу со временем… Главное — рост!
Но пока нужно подумать, как выбраться, как минимизировать потери. Как отомстить — кто обидел мадам Эльвиру, долго не живет — нельзя терять репутацию… Черт, придется обращаться к этому мутному типу, живучий оказался, сволочь… И теперь они на одной стороне, общие враги. Отдаст этому дьяволу все бумаги его “Сеялок и веялок”, потопит своих врагов чужими руками — он такой псих, она его накрутит так же, как и всех других, так же заставит сделать, что ей нужно. На спине мутного типа обратно на вершину взберется… И всем еще покажет, всем отомстит за все свои унижения, за пренебрежительное отношение…
Поезд подъезжал к ее станции. Цыганка волокла к выходу свою пластиковую, клетчатую сумку. В сумке вперемешку с старыми вещами лежали каталоги сельхозтехники, прочая макулатура для всяких гигиенических нужд, а еда и грязное белье были завернуты в, видимо найденные на какой-то помойке, листы с подписями и фиолетовыми печатями…
На станции встречала кузина. Кузина была такого же невысокого роста, с очень похожим и таким же пятнистым лицом, разноцветными волосами и золотыми зубами…
Ну, что за страшила, ну, как же можно себя до такого состояния довести, — подумала приезжая, хотя выглядела ничуть не лучше.
И у этой дуры паспорта трех стран есть! Зачем ей три, дуре неграмотной! Она читать хоть научилась, или и без этого жизнь прожила… И зачем ей имя такое шикарное, на ее-то помойке — красивое имя, подойдет…
— Афродита! Сестричка моя любимая! — приезжая широко распахнула руки, приветствуя кузину, — Кто же еще поддержит в беде, как не родня дорогая…
* * *
Влюбленная парочка средних лет, ожидавшая в аэропорту свой самолет, собиралась лететь куда-то далеко. Судя по тому, что они повторяли испанские фразы из учебника, — в Южную Америку.
— Все закончилось, наконец, — радостно сказала женщина, — теперь новая жизнь. Очень честная, понятная жизнь обыкновенных тружеников.
— Конечно, — согласился ее спутник, немного слукавив. Он так хотел получить эту честную, понятную жизнь обыкновенных тружеников, а теперь не был рад почему-то. Стыдился признаться — ведь он втянул свою малышку во все это, а потом долго убеждал вытянуть его обратно… А когда ему только вчера шепнули про то, что все данные “Сеялок и веялок” снова могут быть доступны… Он сможет уничтожить своих врагов, вернуть себе свою репутацию, свою славу, свою работу… Черт, черт, черт! Каков соблазн…
— Кто там знает, что будет дальше, — уклончиво сказал он, — Pero manana sera otro dia, amor, — потренировал он испанский, — Завтра будет новый день.
“Номер два” и ее хахаль — а это были именно они — прошли на регистрацию. У них ничего не осталось со старых времен. Кроме маленького рекламного флаера, в сумочке дамы. Там была изображена кудрявая красотка, что сидела на тракторе и обещала покупателям сельскохозяйственной техники роскошные урожаи и бесперебойное техобслуживание. Женщины так чувствительны к собственной красоте — сложно устоять и не сохранить картинку, где ты красивей всех. Но ее спутник проверил сумочку, отругал за нарушение протокола, разорвал флаер на мелкие куски и выбросил в разные урны…
* * *
Довольно долго архив агентства магических услуг гнил в архивах полиции. Но потом кому-то архив понадобился, его подняли наверх и увезли из участка. Те, кто разбирал, делили бумаги на три части — большая часть шла в шредер, часть на макулатуру, а на столе лежала совсем небольшая стопочка.
— Интересный мальчик, — сказал тот, кто изучал личные дела сотрудников, — Прима-балерина…
Задумчиво листал страницы личного дела.
— Перспективный. Прима-балерина может пригодиться…
И уверенно положил личное дело на стол.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ: ЛОВЦЫ ЧЕЛОВЕКОВ. ГЛАВА ПЕРВАЯ
После того, как Макса в двадцать один год за тот скандал выгнали из армии, было много
