какой порошочек на макушку незаметно дунет, а ты через неделю в страшных мучениях к Богу на свидание отправишься, были знаешь ли прецеденты. Так же с нами все Кубанское Казачье Войско, а это, на минуточку, почти сотня тысяч ружейных мужиков. Конечно часть из них буде что потрескается и облезет, но добрые полсотни тысяч солдатиков в нашем полном распоряжении. А руководит ими наш товарищ, заместитель атамана. Нынешний атаман вообще фигура больше представительская, так что наш Сергей Дмитриевич самый что ни на есть главный южный казак. Нашу связь с администрацией и со всякими страшными ведомствами типа МВД, ФСБ и иже с ними, осуществляет Сергей Николаевич, это в его кабинете мы как в зрительном зале, представление смотрели. Я видел, как ты на него глядел, могу заверить, что и без твоих подсказок я про Сереженькину алко зависимость знаю. Но что поделать. Человек слаб. Именно его слабости и дают мне повод не сомневаться в его верности. С двумя другими нашими товарищами ты, Максим, пока еще не познакомился, они в командировке, работают, так сказать, в полях. Иван Сергеевич, профессор политолог-социолог. Он у нас в группе отвечает за прогнозирование реакции народных масс. Ну и с Его Высокопреподобием, будущим кубанским патриархом, отцом Ираклием, ты пока что так же не знаком, он, как ты сам понимаешь, примерно за тоже за что и профессор отвечает, только инструментарий у него менее просчитываемый, больше так сказать эфемерный.
Я молча пил кофе. Зачем перебивать или задавать вопросы? Такие люди как Титов сами все выложат, сами с собой поспорят, сами к каким-то выводам придут. Вот кстати на стадии подхода к выводам и нужно подключаться, чтобы направить куда нужно. Но не в этом случае. Тут все давно продумано и к некоей не линейной логике привязано.
— Цель нашего объединения, как я уже сегодня тебе сказал, сделать так, чтобы мои люди жили хорошо. Под хорошо я понимаю много параметров. Это и физическое, и моральное здоровье. Это и богатство. И образование. И уровень социальной поддержки. В общем тут в простое «хорошо» очень много важного зашито. А под «моими людьми» я понимаю кубанцев. Всех жителей Кубани, для простоты обозначим Кубань границами нынешнего Краснодарского Края, от Ейска до Сочи, от Тамани до Армавира. Вот эти четыре с половиной миллиона человек и являются моими людьми. Их счастливая жизнь и есть цель нашей работы.
— Насколько я знаю, население Краснодарского края больше пяти миллионов. Вы с друзьями вряд ли в цифрах ошибаетесь, значит вы кого-то из жителей «своими» не считаете?
— Приятно разговаривать с тобой Максим, ты очень быстро обрабатываешь информацию. Да, ты правильно понял мои слова. В Крае живет около четверти миллиона армян, их я точно за своих не считаю и на их благополучие мне откровенно плевать. Еще у нас много украинцев и белорусов. С ними, если честно, вопрос открытый. Если они присягнут на верность Кубани — мы скорее всего оставим их тут. Еще у нас много, почти тридцать тысяч, греков, почти столько же татар. Есть еще немцы, грузины, цыгане, турки… Все они должны будут покинуть Кубань. Разумеется, им будет выплачена справедливая компенсация за оставленное здесь имущество. Ну, либо они могут остаться, но будут ущемлены в правах по сравнению с титульной нацией, казаками. Это не нами придумано. Чтобы даже самые бедные и несчастные слои населения не высказывали недовольство властью и своим положением, нужна каста совсем уж неприкасаемых. Тогда самый последний бедняк из казаков будет чувствовать свою привилегированность.
Я налил в чашку остатки кофе из кофейника. Признаться, я не особо вникал в речь Титова. Он говорил какую-то дичь, взятую из сборника юного арийца. Титов и его команда априори умны, а значит вся эта ересь, которую он несет — просто дымовая завеса, некий извращенный разговор о погоде, который предшествует серьезной беседе.
— Ну ну, а что вы с адыгами планируете, вообще-то это их земля, и титульная нация тут они, а не казаки?
— Адыгея разумеется получит автономию. Чуть урезанную, конечно, но обещаю, что жить они будут не хуже каких-нибудь североамериканских индейцев.
Что-то в голосе, во взгляде, в самой позе Титова натолкнуло меня на дикую мысль.
— Погоди, погоди, Гриш, эк тебя занесло. Ты что, всерьез планируешь создать моно национальный регион России? Серьезно? Вы, вместо фармацевта, лучше психиатра в группу пригласили бы, сэкономили бы кучу времени и нервов.
— Согласен, это несколько шокирующий план. Но если глубже взглянуть, то примеров в мире очень много. Вот возьми те же Эмираты, нечто подобное есть в Штатах, в Канаде, для аборигенов Австралии. И ничего, никого это не пугает, и никто не клеймит тех же арабов расистами или фашистами. А ты ведь именно аналогию с фашистами хотел сейчас провести, ну признайся?
В дверь постучали и две горничные, в том числе Яна, закатили в кабинет сервировочную тележку с накрытыми клошами тарелками. Кстати у нас, в «Максиме», эти куполообразные тарелки, которыми накрывают готовые блюда, почему-то принято называть «баранчиками». Непонятно, зачем они тут, ведь они служат исключительно для сохранения тепла. Ну, либо для сохранения продуктов от заветривания, если, например, нарезали очень заранее. Ни первый ни, надеюсь, второй вариант тут не играет. Значит просто понты. А это, вкупе с кабинетом, тоже говорит о хозяине. Между тем, споро расставив блюда на столике у кресел одна из горничных начала снимать клоши с тарелок, а тем временем Яна наклонилась ко мне чтобы забрать пустую кофейную чашку. При этом из ее руки мне на кресло, прям между ног, упал скатанный из салфетки шарик, который я тут же спрятал, просто сведя берда поплотнее. Не глядя ни на кого и, так и не произнеся ни слова, горничные укатили тележку с посудой плотно прикрыв за собой дверь.
На столе красовалось мясное и рыбное карпаччо, с рукколой, пармезаном и бальзамиком, сырное ассорти с розеточкой меда и разбросанными по тарелке дольками винограда, ледник с маслом, две хрустальные икорницы с красной и черной икрой, хамон, балык из красной и белой рыбы. Маслины, оливки, лимон. Деревянная менажница с орехами, сухофруктами и цукатами. От накрытой льняным полотенцем корзинки исходил чудесный аромат свежеиспеченного хлеба.
— Я слышал, мы не очень та попали с твоим завтраком? Небось уже сделал вывод, что мы тебя не изучили, привычки твои не выяснили? — Григорий усмехнулся. — Нееет, это я распорядился, хотел чтобы ты ко мне не очень сытый пришел. Давай-ка мы с тобой по стопочке и начнем дружиться.
— Помилуй, Гриш,
