— Ну, может и так. Я смотрю, твоя мама с тобой согласна. Еще бы сказала что-то ласковое, только от нее не дождешься, — посетовал и вздохнул.
Я бы сказала. Вот прямо сейчас бы все и сказала!.. Если бы мы были одни.
— Дядя Андрей, а можно я тебя буду папой называть? Ты ведь теперь никуда от нас не уйдешь?
— Я от вас никуда и не уходил. А я тебя — дочкой?
— Да. Это игра такая!
— Ну, нет, Соня, больше никаких игр. Давай по-настоящему, по-другому я не хочу. Очень уж ты мне нравишься…
Сонечка спрыгнула с колен Андрея, покрутилась счастливая у стола и убежала в детскую. Вновь прибежала. И снова убежала, где-то потеряв Катю, зато нацепив на голову блестящую корону-гриву от костюма пони.
Ну вот, сейчас от радости круги нарезать начнет.
— Даша, я попробую ее уложить, если получится, — тихо улыбнулась Риточка, встала из-за стола, и утянула за собой Степку.
Конечно, Андрей услышал, что племяшка не назвала меня мамой, но здесь я уже ничего поделать не могла. Я тоже больше не хотела никаких игр.
Когда дети ушли, поднялась и шагнула к Андрею. Только протянула руку, чтобы его коснуться… как тут в кухню вернулась Соня. Поймала своими пальчиками мои.
— Мам, а ты мне расскажешь сказку? Я с тобой хочу спать! Рита не знает мои сказки! — И глаза такие хитрые, ну точно кусок яблока изо рта не зря упал.
Ну, уж нет. Теперь никакой взрослой спальни! Я улыбнулась в ответ на озадаченный взгляд Воронова, повернулась к дочке и взяла ее на руки.
— Расскажу, — пообещала. — Только коротенькую! Тебе завтра вставать в садик!
— А папа?
— Ему я тоже сказку расскажу… наедине и самую интересную! Мне кажется, он заслужил!
Глава 56
Дети уже спали, в квартире было тихо, когда я вышла из ванной комнаты и, стараясь не шуметь, вошла в спальню.
Свет не горел, глаза еще не успели привыкнуть к темноте, поэтому Андрея не увидела.
Зато услышала его вкрадчивый голос:
— Даша, лучше закрой дверь. Больше никаких сюрпризов.
Дверь я закрыла и сделала несколько шагов к кровати, когда меня внезапно поймали сзади руки Воронова и прижали к нему. Горячее дыхание опалило шею вместе с хриплым шепотом:
— Ну наконец-то ты! Я уже думал, что никогда тебя не дождусь!
Я тоже ждала этой минуты, чтобы оказаться с ним наедине, поэтому ощутила близость Андрея каждой клеточкой тела. И все же удивилась, прошептав, стараясь не потревожить ночь:
— Почему ты не в постели? Я же видела, как ты устал.
Мои ладони нашли его руки и накрыли.
— Я боялся уснуть один. Сегодня не только у меня был тяжелый день, но у тебя тоже, — ответил Воронов.
Он вдруг обнял меня крепче, коснулся губами моего затылка, затем виска, и сказал то, чего я от него совсем не ожидала:
— Спасибо за все, Дашка! Если бы не ты, мне бы пришлось несладко.
А вот с этим я не могла не согласиться, хотя горло и перехватило от такого признания.
— Ушам не верю. Неужели ты все-таки это признал, мистер Босс? Неужели я оказалась тебе полезна?
— Ты просто «оказалась», и этого достаточно. Ради тебя стоило вернуться в этот город. Поездка в Германию мне это хорошо доказала.
А вот от этого признания у меня замерло сердце и расцвела теплом душа. А под медленными и чувственными поцелуями в шею тело покрылось мурашками и зажглось огнем.
— Я так соскучился по тебе, ты даже не представляешь. Видел в пустой комнате, спать не мог, думал о тебе каждую минуту, а ты… — он на секунду прервался, чтобы подняться губами к щеке, — сначала забрала мое сердце, а затем собралась меня забыть. Моя жестокая, нежная ведьма!
— Андрей…
— Потом! Хватит с нас на сегодня. Сейчас я просто хочу чувствовать тебя рядом. Даже такой ледышке, как я, необходимо тепло.
— О, господи! — Я повернулась и прижалась к крепкой груди Андрея. Подняла руки на его голые, сильные плечи. Обняла за шею. — Не слушай меня! Я тоже скучала! Очень сильно!
— Знаю. Но хорошо бы в этом еще и убедиться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Вот что отличает людей слова от людей дела, так это то, что последним всегда нужны доказательства. Но я была не против ему доказать что угодно. Вот прямо сейчас.
Тело Андрея было очень горячим в эту зимнюю ночь, а руки жадными и ласковыми одновременно. Он развязал на мне пояс халата, спустил его по плечам на пол и погладил грудь. Отведя на спину волосы, наклонил голову и нашел мои губы. Поцеловал с желанием и долго, с каждым выдохом прикипая все сильнее, пока у обоих не осталось ни дыхания, ни терпения.
В комнате было прохладно, под горячей мужской ладонью тело вновь покрылось мурашками, и Андрей это заметил. Так же, как и отсутствие на мне белья.
— Ты разделась… — лаской собственника погладил спину, сжал голые ягодицы и прижал за бедра к себе. — Ух, Дашка, это сильно!
Еще как! От откровенного прикосновения у меня самой перехватило дух!
— Конечно, — прошептала. — Я знала, к кому шла. И зачем шла, тоже не забыла.
— Продолжай, Рыжуля, мне нравится… Ты нравишься. Только пойдем-ка мы с тобой в кровать, пока твоя смелость не надоумила меня забыть о том, что здесь нет камина, а подоконник слишком холодный для моей белокожей неженки. Под одеялом нам точно будет теплее.
Андрей подхватил меня на руки и легко приподнял над полом. Отнес в постель и сам не задержался. После душа он был в одном полотенце на бедрах, и мне доставило радость его с него снять. Встретить моего мужчину нетерпеливым поцелуем, ощутить его тяжесть на своем теле и вновь почувствовать, каково это — быть желанной и любимой.
И да, мне было горячо и даже жарко от нашей встречи после расставания в две самых длинных в моей жизни ночи. Так жарко, что вскоре волоски на висках взмокли, а тело едва не оплавилось от накрывшей меня волны удовольствия.
Я искренне надеялась, что мы не разбудили детей, возвращаясь из ванной комнаты, даже в коридоре не в силах отпустить друг друга…
Глаза давно привыкли к темноте, в окно светил серп месяца… Я лежала рядом с Андреем, грелась в его объятии, и без стеснения его рассматривала, проводя по груди и широким плечам кончиками пальцев.
— Красивый ты у меня, Воронов. Вредный, конечно, и с характером тебе не повезло, но зато целуешься так, что звездочки в глазах чудятся, — не стала скрывать. — И улыбаешься по-доброму. Жаль только, это мало кто это видит.
— Не привык я улыбаться, Даша. Как-то не до того было. А до тебя и не кому.
— Так уж и не кому? — я наклонила голову и поцеловала его в плечо. Опустила на грудь щеку. — Что-то не верится мне, мистер Лукавство.
Спустила пальцы ниже, нежно царапая живот.
— Если ты имеешь в виду Анну, так до нее были другие, — дыхание Андрея зашевелило волосы на моей макушке. — Мы с ней деловые партнеры прежде всего и поверь, оба об этом не забывали. Я никогда и никого не искал, и ни к кому не возвращался, пока у меня не появилась жена. Пришла однажды, рыжая и важная, жутко хорошенькая, дала подзатыльник, с тех пор ни о ком другом думать не могу! Только о ней.
Сейчас Воронов улыбался, я это точно знала. А вот мою душу вдруг овеяла крылом грусть.
— Андрей?
— Что?
— А ты… уверен? — и пусть не договорила, но ведь наверняка он догадался, о чем я.
Догадался. Поняла по стихшему дыханию.
— А ты, Даша? — вдруг спросил.
Со мной все было легко. Никого я больше не хотела. Никогда! Никого! Все равно лучше его не найти.
— Да, уверена! — ответила, не оставив себе и тени сомнения. То, что я к Андрею чувствовала, доставало до самого сердца, было глубоким и большим. И точно настоящим.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Даже зная, что я человек сложный, а еще жутко ревнивый?
Я подняла голову и посмотрела на него. Сказала очень серьезно:
