Нашлись и такие, кто открыто посмеялся над предложением титатае.
– Как можно вообще верить этим туземцам? – недоумевали они. – Этим глупым лесным птицам, не имеющим ни своей истории, ни культуры? Идея о возможности существования еще одного поселения людей на другом конце планеты столь же нелепа, как и утверждения о том, что человек способен летать. Конечно, надо идти по домам, а там видно будет.
Тем не менее примерно половина беженцев решила отправиться к Голубым горам. Нашлись люди, не имеющие самостоятельного мнения. А некоторые искренне поверили в существование затерянной цивилизации. Все они отдали предпочтение идее поиска лучшего будущего перед безрадостной перспективой возвращения к родным очагам.
Оживленный обмен мнениями был прерван неожиданным возвращением Холли Гудъолл, которая, спотыкаясь на каждом шагу, внезапно появилась между деревьями. Она без сил присела у костра и благодарно приняла из рук Паркера Давуда последнюю чашечку кофе.
Присутствующие смотрели на нее во все глаза как на выходца с того света, но не осмеливались задавать вопросы, давая женщине возможность прийти в себя.
Холли осушила чашку тремя глотками, кажется даже не поняв, что она выпила, и сразу начала говорить.
Ей удалось выбраться из поврежденной «Саранчи» буквально за несколько минут до того, как залп ракет «Копьеносца» обратил машину в груду металлических обломков. Она была взята в плен солдатами и немедленно доставлена к Восту. Против ожидания предводитель наемников вел себя необычайно любезно, впрочем, как и всегда, когда это способствовало осуществлению его планов. Предложения Воста сводились к следующему.
Он предлагал всем дезертирам присоединиться к его отряду, обещая полное прощение и щедрое вознаграждение за каждый день службы. Предложение распространялось и на беженцев, хотя для них размер вознаграждения составлял значительно меньшую сумму.
Вост был готов принять всех мятежников в свои ряды, справедливо полагая, что из страха перед грозящим наказанием они предпочтут сражаться на его стороне.
Ни на Такуду, ни тем более на титатае это предложение, естественно, не распространялось.
Гудъолл говорила медленно, делая большие паузы после каждой фразы, и голос ее был едва слышен.
Тем не менее, как только она закончила свой рассказ, в считанные минуты он облетел весь лагерь. Результат сказался незамедлительно.
Ярко запылали бивачные костры. Люди свободно бродили по лагерю, собирались группами, оживленно обсуждали планы на будущее. Только одна Холли Гудъолл безучастно продолжала сидеть на прежнем месте, глядя на тлеющие угли костра.
Роберт Филлертон во главе небольшой группы людей подошел к Такуде, сидевшему рядом с Гудъолл. Заслышав их шаги, шо-са поднял голову. Интуитивно он почувствовал, что новый разговор с лидером беженцев не сулил ничего хорошего.
Такуда бросил вопросительный взгляд на Филлертона и стоящих за его спиной людей.
– Вы хотите мне что-то сказать? – спросил он.
– Мы обсудили ситуацию, – начал Филлертон, избегая встречаться взглядом с Такудой. Он сделал небольшую паузу и несколько секунд рассеянно ковырял носком ботинка кучу опавших листьев. – Некоторые из моих людей услышали о предложениях Воста и находят их вполне приемлемыми. Как вам, должно быть, известно, большинство из них присоединилось к вам в надежде подняться вверх по социальной лестнице. Но теперь получается, что выиграл Вост.
– Они слышали всю историю? Понимают ли они, что им предлагают только временный контракт? И что произойдет с ними потом?
– Более или менее, – отвечал Филлертон, продолжая разбрасывать опавшие листья. – Думаю, они понимают, что их ждет. Вы предложили людям пересечь горы в поисках легендарной цивилизации. Некоторые из них и сейчас не отказались от этой идеи. Но есть и другие, полагающие, что синица в руках надежнее журавля в небе. Они не желают больше покидать насиженные места и мечтают поскорее вернуться домой.
– Как и все мы, – согласился Такуда, думая о маленьком домике на берегу горного озера в Юместа – крошечной деревушке, далекой от всяких войн, где он поселился после тяжелого ранения. Это был тот период его жизни, когда он еще люто ненавидел каждую минуту вынужденного бездействия. Место ему сразу понравилось. Домик нуждался в ремонте, но тем не менее он олицетворял собой спокойное будущее. Такуда всегда помнил о нем, хотя все это произошло очень давно, и ему больше так и не удалось побывать на берегу тихого озера.
Он встряхнул головой, возвращаясь к действительности.
– Я все понимаю, – медленно произнес он. – Но меня интересует ваше собственное решение. Вы приняли свое решение, Роберт Филлертон?
Несколько секунд Филлертон смущенно молчал.
– Да, – произнес он еле слышно, – я принял решение, сэр. Я склонен принять предложение Воста.
Он поднял голову и впервые за все время разговора посмотрел прямо в глаза Такуды.
Марк Джекобс присоединился к маленькому кругу людей, сидевших у огня.
– Каждый выбирает то, что ему больше по душе, не так ли? – начал он, вступая в разговор. – Одних интересуют деньги, других – острые ощущения, третьих – еще что-то. Я зарабатывал вполне прилично, когда был бортинженером «Телиндайна», и не получил еще ни гроша, с тех пор как оказался на этой планете. Но вот что я вам скажу. Я просто не знал, что такое настоящая жизнь до того времени, пока не сел за пульт управления «Саранчой». Думаю, что мне лучше всего остаться с вами, сэр.
– Я, конечно, всего лишь наемник, – неожиданно произнесла Гудъолл, заметно оживившись. – Мне предлагали наивыгоднейшие условия, и по логике вещей я должна была бы с радостью принять предложение Воста.
Она снова опустила голову и уставилась на огонь.
– Но я просто не могу этого сделать, – продолжала она тихим голосом. – Вост, на мой взгляд, всего лишь куча дерьма, самовлюбленный амбициозный ублюдок, хотя не могу отрицать: мне не нравится и само предложение. Я уверена: нет ничего плохого в профессии наемника, и я не вижу ничего позорного в том, чтобы сражаться за деньги. Но, по-видимому, внутри меня таится нечто такое, о чем я до недавнего времени и не подозревала. Такое, что заставляет думать не о деньгах, а о чем-то более высоком. С тех пор как я осталась в отряде, я сражалась за собственное будущее. Возможно, это глупость, в которой мне предстоит скоро раскаяться, но я предпочитаю пойти с вами, если, конечно, вы не возражаете, сэр.
– Ваши слова делают мне честь, водитель Гудъолл, – ответил Такуда совершенно искренне.
– Что ж, Роберт Филлертон, – продолжал он уже совсем другим тоном. – Вы заставили меня пережить несколько неприятных минут. Вы сделали свой выбор и имеете на то полное право, но, как вы сами сказали, обстановка изменилась. Вы узнали наши планы, что, в свою очередь, ставит меня перед нелегким выбором. Как я должен поступить?
Люди за спиной Филлертона замерли в напряженном ожидании.
– Если я позволю вам уйти, то так или иначе Вост узнает о наших намерениях. Единственный выход в создавшейся ситуации – успеть уйти так далеко, чтобы о преследовании не могло быть и речи. Нам необходимо как можно скорее уйти отсюда. Но если я отпущу вас и ваших людей, отряду вряд ли удастся уйти далеко. Вы понимаете, что я хочу сказать?
– С другой стороны, – продолжал Такуда, не дожидаясь ответа Филлертона, – я могу приказать моим людям разоружить вас и увести с собой. Это будет нетрудно сделать. Мы хорошо вооружены, и, в конце концов, это наша профессия. Но меня не устраивает такое решение. В результате мы восстановим против себя даже тех людей, кто собирался добровольно пойти с нами. Да и себе создадим массу неудобств. Вы не сможете доверять нам, а мы вам.
– Совершенно верно, сэр, – согласился Филлертон, облизывая пересохшие губы. – Мы ничего не выиграем, если вздумаем оказать сопротивление, да и вы ничего не добьетесь, разоружив нас. Будут только новые жертвы с обеих сторон, хотя я согласен с тем, что с нашей стороны их будет немного больше. Никто из присутствующих не хочет этого. Единственное, чего все мы действительно жаждем, – это иметь возможность каждому решать свою судьбу. Люди хотят жить. Некоторые из них имеют семьи, о которых надо позаботиться. Я не хочу нового конфликта, сэр.
Наступила небольшая пауза.
В томительной тишине и Такуда и Филлертон отчетливо услышали тревожное перешептывание людей, стоящих за спиной предводителя беженцев. В ответ прозвучали характерные звуки взводимых курков лазерных ружей солдат ЭУК.
Прошло две-три минуты, прежде чем Филлертон снова заговорил:
– Если вы разрешите нам собрать свои вещи в другом конце лагеря, я попробую объяснить людям, что, собственно, происходит. Тем временем вы могли бы уйти, пока еще темно. Я обещаю оставаться в лагере до рассвета. После чего мы тронемся в путь.
Такуда бросил взгляд на человека, фактически уничтожившего его отряд. Роберт Филлертон всегда оставался лоялен по отношению к нему. Он четко выполнял возложенные на него обязанности офицера и всегда находился рядом с шо-са в самые трудные минуты битвы.