мне в голову пришла эта история. Мы с Фрэнсисом сидели в нашем офисе, он читал книгу по биологии развития и вдруг всплеснул руками с возгласом: «Бог его знает, почему у мух есть имагинальные диски!»
Я был ошеломлен. Как часто удается услышать происхождение истории, которую знаешь десятилетиями и рассказывал бесчисленное количество раз? Я попросил Бреннера поделиться первоначальной версией. Он сказал, что она называлась «Франциск Крик в раю» – его история имеет ту же структуру, что и моя, но отличилась в мелочах[470]. Точно так же в процессе эволюции мутируют многие детали, но не сама суть.
Я посетил Бреннера в Сингапуре в январе 2017-го, чтобы отпраздновать его 90-летие[471]. Он больше не путешествовал из-за проблем со здоровьем и был прикован к инвалидному креслу, но был таким оживленным, каким я его никогда не видел. Феодосий Добжанский однажды сказал, что в биологии ничто не имеет смысла, кроме как в свете эволюции[472]. 21 февраля 2017 года Сидней прочитал захватывающую лекцию об эволюции бактерий в рамках серии «10 из 10: Хроника эволюции» в Наньянском технологическом университете в Сингапуре[473]. Свое выступление об эволюции мозга, прошедшее 14 июля 2017 в рамках упомянутой серии, я начал с вариации на ту же тему: «Ничто в биологии не имеет смысла, кроме как в свете ДНК»[474].
Эволюция интеллекта
Интеллект у различных видов развивался ради решения проблем, с которыми они сталкивались, пытаясь выжить в своих экологических нишах. У животных, эволюционировавших в океане, были иные проблемы, чем у тех, кто жил на суше. Зрение позволяет нам воспринимать окружающий мир, и мы разработали визуальный интеллект для интерпретации визуальных сигналов. Этологи, изучающие поведение животных в их естественной среде, обнаружили способности и навыки, нехарактерные для людей, такие как эхолокация у летучих мышей. Летучие мыши активно посылают звуковые сигналы, чтобы исследовать окружающую их среду и анализировать возвращающееся эхо: это дает им внутреннее представление о внешнем мире так же четко, как нам – зрение. Они обладают слуховым интеллектом, который сортирует эти сигналы, отыскивая летающих насекомых для охоты и объекты, которых следует избегать. Летучие должны смотреть свысока на глупых людей, которые не видят в темноте и не могут летать.
Томас Нагель, философ из Нью-Йоркского университета, написал в 1974 году статью «Каково быть летучей мышью?», в которой пришел к выводу, что мы не можем себе представить, как выглядит мир летучих мышей без непосредственного опыта с эхолокацией[475]. Что, впрочем, не помешало нам изобрести радар и сонар – технологии, которые позволяют людям активно исследовать мир, да и слепые становятся чувствительнее к отраженному звуку. Мы можем не знать, каково это – быть летучей мышью, но мы можем создать интеллект как у летучей мыши, который помогает беспилотным автомобилям ориентироваться с помощью радара и лидара.
Люди – лучшие ученики в мире. Мы можем быстро изучать широкий диапазон тем, больше запоминать и передавать знания через бо́льшее число поколений, чем любой другой вид. Мы создали технологию обучения, чтобы увеличить объем того, чему мы можем научиться в жизни. Сейчас дети и подростки проводят годы своего взросления, сидя в классах и изучая явления, которые никогда не видели. Они учатся доказывать геометрические теоремы.
Рис. 18.2. Сравнение мозга шимпанзе с человеческим мозгом. Человеческий мозг гораздо крупнее, у него намного больше извилин и больше площадь коры. [John Allman (1999). Evolving Brains, New York: Scientific American Library.]
Чтение – относительно недавнее изобретение человека, освоение которого занимает много лет. Книги и чтение позволяют передать следующему поколению больше накопленных знаний, чем в устной традиции. Именно чтение и обучение, а не разговорный язык, сделали возможной современную цивилизацию.
Откуда мы вообще взялись?
Каковы эволюционное происхождение человека? В 1998 году я был одним из основателей исследовательской группы в Ла-Хойя, изучавшей происхождение человека. Первоначально небольшая группа проводила регулярные встречи, обсуждая многочисленные источники доказательств, которые могли бы помочь ответить на этот вопрос, начиная с палеонтологии, геофизики, антропологии, биохимии и генетики и заканчивая сравнительной нейробиологией. Линия, которая в конечном итоге породила род Homo, отделилась от линии, ведущей к шимпанзе, около шести миллионов лет назад. Шимпанзе – очень умный вид, но интеллект шимпанзе значительно отличается от нашего. Попытки научить шимпанзе основам языка никогда не выходили за пределы нескольких сотен знаков, которые те используют для выражения простых потребностей. Однако это нечестный показатель их интеллекта. Как бы мы справились, если бы нам пришлось выживать в отряде шимпанзе? Все ли виды эгоцентричны так, как наш?
Группа в Ла-Хойя постепенно привлекала международных ученых и в 2008 году стала Центром академических исследований и обучения антропогенезу (Center for Academic Research and Training in Anthropogeny; CARTA)[476] Калифорнийского университета в Сан-Диего и Института Солка. В нем продолжают изучать, откуда появились мы, люди, и как мы сюда попали, а также обучать новое поколение тех, кто задумывается над этими извечными вопросами[477]. Данные вопросы требуют знаний из всех областей науки, точно так же, как NIPS собрала все области науки и техники, чтобы понять нейронные вычисления.
Одно из мест, где можно найти различия между людьми и шимпанзе, – в наших ДНК. С некоторых пор мы знали, что только 1,4 процента из трех миллиардов пар оснований ДНК у нас отличаются от таковых у шимпанзе. Когда геном шимпанзе был впервые секвенирован, считалось, что мы сможем прочитать книгу жизни и узнать, что отличает нас от шимпанзе. К сожалению, книга жизни написана на языке ДНК, 90 процентов которого мы еще не научились разбирать[478]. Наш мозг также удивительно похож на мозг шимпанзе. Нейроанатомы определили одинаковые области мозга у обоих видов (рис. 18.2). Большинство различий находятся на молекулярном уровне и едва заметны по сравнению с существенными различиями в нашем поведении. И снова природа оказалась умнее нас.
Логика жизни
Однажды я спросил Лесли Орджела, а каков первый закон Орджела? В нем, как ответил Лесли, говорится, что для всех основных реакций в клетках должен появиться фермент-катализатор. Это не только ускоряет реакцию, но и дает возможность управлять ею через взаимодействие с другими молекулами, так что клетка может быть как более эффективной, так и более адаптируемой. Природа начинается с продуманного хода реакции, а затем постепенно уточняет его, добавляя скорость и резервные пути. Филигранное наполнение клетки рано или поздно будет доведено до совершенства,
